Слово на Успение Богородицы

"Во успении мира не оставила еси, Богородице", – велегласно поет Церковь сегодня о Пречистой. Как же нам понять богословскую и бытийную глубину этого уверения? Для богочеловека, Господа нашего Иисуса Христа, смерть явилась пребыванием в разлученности с Телом: "Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником...", – поет Церковь. Всё это в мире, хотя и загробном. Но дальше что говорится? "И на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом неописанный", т.е. в премирно-божественном бытии, во Святей Троице, "яко Един сый Святыя Троицы" – Таковое двойство соответственно двойству природы во Христе, Божеской и человеческой, свойственно одному лишь Богочеловеку, Который пребывает в мире как человек, и как Бог, выше мира и над ним.

Это состояние несвойственно даже Богородице, Которая есть всецело человек, и в этом смысле принадлежит этому тварному миру и в жизни, и в смерти. И посему, Успение Богородицы не есть и не может быть "оставлением мира" ( в отличии от исхода Господа нашего из мира сего: "И ктому несмь в мире и сии в мире суть и Аз к Тебе гряду... Восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему и Богу моему и Богу вашему...", – прощался Господь с учениками на Тайной Вечере). В этом смысле Успение Пречистой не отличается от всякой кончины человека.

Однако, Успение Пресвятой Девы Марии уже в отличии от всякой человеческой кончины является НЕОСТАВЛЕНИЕМ МИРА в особом и единственном смысле, а именно в том, что "гроб и умервщление Её не удержаста". Она воскресла из мертвых, будучи воскрешена Сыном Своим и вознесена Им, возшедши от земли на небо. Вознесение Богоматери не было оставлением мира, как области тварного бытия для жизни божественной в недрах Святой Троицы, а лишь приобщением к божественному образу бытия в полноте обожения.

Но, может ли, Она, Всемилостивая, отделиться от мира, замкнувшись от него в Своей сверхмирности?

Эта возможность исключена заранее по свойству Той, Которой дана эта небесная слава. Свойство это всецело и нераздельно и неизреченно присуще Богоматери:

Это есть Её любовь крестная и всежертвенная, это Её всепокрывающее милосердие, это Её всечеловеческое материнство. Может ли Пречистая Голубица забыть птенцов Своих, тем более больных, голодных, нагих, погибающих?

Пречистая Мать всех любит в Сыне Своём, соединяющем в Себе как Сын Человеческий полноту всяческого во всех, и Она всех детей Земли любит и вмещает в Своём всечеловеческом существе, как МАТЬ, соединяя их в богоматернем сердце Своём, ширшем небес. Поэтому, родные мои, Она имеет слёзы за всякое горе людское, за всякую скорбь, за всякую печаль, за всякий грех...

Нет никого и ничего, что осталось бы чуждо этой всеобъемлющей любви, этого непостижимого сострадания, даже если само это существо ответно для Неё не открывается. Всё равно, всемирная любовь Богоматерняя объемлет всех, всю землю, все народы, всех жалеет и милует, даже последнего бомжа – пьяницу, валяющегося под забором. Она, Сама Тишина, стучится кротким призывом к покаянию, к исправлению, к очищению в двери каждого сердца.

Эта чудесная истина образно выражена в рассказе из жития блаж. Андрея. Ему открылись небеса, в которых, однако, отсутствовала всегда сущая в них Богородица, ибо Она, Милостивая, сходила на землю скорбящих людей Своих ободрять, согревать, утешать, исцелять, вдохновлять...

Будучи в небесах, следовательно, выше мира, Она чудно живёт в мире и с миром, в материнском, сострадательном, милосердном о нём попечении, поистине, как пречистая душа этого мира, как девственное сердце всего мироздания.

Оттуда, братия мои возлюбленные, странное и страшное противоречие! Присноблаженная в Своей небесной славе "честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим" живёт скорбию и страданием этого мира.

Её сердце доселе пронзается мечём грехов наших, и Она плачет о мире и с миром, как поведано было в видении Покрова, который так сокровенно возлюбил наш благочестивый русский народ: "Преклоньши колена Богомати долго молилась пред Алтарем, и слезы обильно текли из Ее пречистых очей". Она, Мать наша небесная, живёт с нами, и эта близость Её к миру, к человечеству страждущему, к природе, к каждому из нас является откровением жизни Пречистой на небесах и в мире после Её честного Успения. Это живое присутствие Богоматери, это Её реальное участие в трагических судьбах мира есть сокровеннейшая тайна сегодняшнего Праздника: Мы не одни, мы не оставлены, мы не сироты. И разве может быть большее утешение, большая радость, большее вдохновение мужественно и кротко нести наш жизненный крест: На поле брани, в болезнях и скорбях, в радости и печали, из которых состоит жизнь, с нами всегда Она, Всемилостивая, милующая и спасающая, вдохновляющая и радующая. Она есть всех радостей Радость, Духоносица, ибо Радость и есть Сам Дух Святой в Ней, нам открывающийся. Изрядно же на ложе смертном, у изголовья умирающего предстоит Она, и от Света Её тьма смертного пути становится осиянною, от Света Её самая смерть становится праздником радостным, встречей желанной, радостью радостей, потому что на пороге её нас ждёт Радостей Радость, Богородица.

Однако, мы знаем, дорогие мои, что Голгофа Христа продолжается до скончания века, так и предстояние и Плач Пречистой при Кресте до конца истории земной неизреченно и непостижимо продолжаются. Но сия тайна о Богородице столь сокровенна, что раскрывается она лишь в молчании молящегося любовию сердца, в тишине плачущего, если только шум и суета наших помыслов не заглушат этих тихих слёз Матери Небесной.

Если Господь о Себе Самом говорит, что Он алчет в алчущих и жаждет в жаждущих, состраждет всякому человеческому горю, то значит ли это, что Матерь Его остаётся безучастна, пребывает в Небесной славе Своей, или Она, "в молитвах неусыпающая", и ныне обращается к Сыну Своему, как некогда в Кане Галилейской, с ходатайством: "Вина не имут"? Не имеют дети Земли вина Жизни истиной с её бодростью, радостью, с её творческими порывами и вдохновениями, но имеют они скорбь, печаль, уныние, отчаяние... распинаются они на крестах жизненных во тьме мира сего...

И теперь особенно, не кажется ли нам иногда в маловерии нашем, что Богоматерь оставила мир в эти годины страшных испытаний, когда человечество, зверея, истекает кровию? Однако, именно теперь-то и становится ощутимее Её приближение к миру, уготовляется путь для нисхождения Пречистой в мир, нового в него пришествия. Нам надлежит веровать и исповедовать, что Богоматерь чрез Успение Свое приближается к грядущей, новой встрече с "новым небом и новой землею", как говорит нам откровение.

Господь имеет придти в мир во Втором Пришествии Своем не один, но со всеми Ангелами и Святыми, но Пречистая грядет во главе этого небошественнаго нисхождения. Глаголет Апокалипсис: "и Дух и Невеста глаголют: "Прииди", и слышай да глаголет: "Прииди", и жаждай да приидет, и хотяй да приимет воду живую туне" (Ап. 22, 17). Чаяние этого брачного часа Невесты и Матери Христовой должны мы сокровенно носить в сердцах наших как источник нетленнаго вдохновения в наши страшные последние времена. И если мы всегда молимся Ей: "Пресвятая Богородице, спаси нас!", если пламенно и отчаянно взываем первохристианской молитвой: "Ей, гряди, Господи Иисусе!", то и благоговейным шёпотом прибавляем ныне эту пасхальную молитву честного Её Успения: "Ей, гряди, Пресвятая Богородице, и утеши детей земли". Аминь.

Схиигумен Серафим (Барадель), Смоленский скит 15 / 28 августа 2011 г. Успение Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии.