Страстная седмица: Великий Четверг

---

Наступил день, когда надлежало по Закону Моисееву вкушать пасхального агнца .

Иисус Христос строго исполнял все предписания Закона Моисеева, «ибо, – говорит святитель Златоуст, – при крещении Своем Он сказал: «так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:15). Он подчинился закону, «чтобы искупить подзаконных» (Гал. 4:5) и упразднить самый Закон». Так поступал Он, «чтобы никто не сказал, что Он потому упразднил Закон, что не мог его исполнить, как тяжкий, несносный и неудобоисполнимый».

Теперь, когда пришёл час заменить кровь агнца пасхального кровью собственной, наступающий праздник Пасхи был тем ближе к сердцу Иисуса Христа, и Он, несмотря на все препятствия Своих врагов, предпринял действия, чтобы совершить его особенным образом, так, чтобы последняя вечеря пасхальная послужила решительным окончанием Завета Ветхого, и началом и полным выражением Нового» (Иннокентий, архиепископ Херсонский).

«Когда явилось Солнце правды, – говорит святитель Златоуст, – тень исчезла: поэтому на одной трапезе совершается та и другая Пасха: и преобразовательная, и истинная». Господь желал, чтобы на этой вечере с Ним не было никого, кроме апостолов; Он хотел сказать им свое последнее, нежное, прощальное слово.

Главным препятствием для этого был Иуда. Но «Человеколюбец хотел, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – до самого конца оставаться для Иуды тем же самым, кем был для прочих учеников – Другом, Наставником, Отцом. Последняя вечеря, столь обильная чувствами необыкновенной любви и благости, действиями чрезвычайной кротости и смирения, долженствовала быть для погибающего апостола последним призывом к покаянию».

***

Святой Матфей повествует о Тайной вечере короче других евангелистов. Он останавливается только на двух подробностях: обличении предателя и установлении Таинства Божественной Евхаристии. Остановимся и мы нашим благоговейным вниманием только на двух этих подробностях, восполняя их чертами, взятыми из других Евангелий и толкованиями святых отцов и учителей Церкви.

Приведя слова евангелиста: «Он возлёг с двенадцатью учениками», святитель Иоанн Златоуст восклицает: «О безстыдство Иудино! И он там присутствовал, и он пришёл для того, чтобы причаститься Таинств, и обличаем был при самой трапезе, когда он мог бы сделаться кротчайшим, хотя бы и был зверем. Потому-то евангелист замечает, что, когда они ели, Христос беседовал с ними о предательстве, дабы и самым временем, и трапезой обличить лукавого предателя».

И КОГДА ОНИ ЕЛИ, СКАЗАЛ: ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ, ЧТО ОДИН ИЗ ВАС ПРЕДАСТ МЕНЯ.

«Смотри, – говорит святитель Златоуст, – как Он щадит предателя, ибо не сказал: этот предаст Меня! но один из вас – для того, чтобы, скрывая его, опять дать ему возможность раскаяться, и хочет устрашить всех, чтобы спасти его. Один из вас, двенадцати, которые всюду находитесь со Мною, которым Я умыл ноги и которым Я обещал такие блага! Тогда это святое собрание объяла нестерпимая скорбь. Иоанн говорит, что ученики недоумевали и озирались друг на друга».

И Господь прибавил: «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом» (Лк. 22:21)... Теперь каждый из них, не смея зазирать другого, уже не доверял и сам себе, и с боязнью спрашивал о себе самом, хотя и не сознавал за собой ничего такого. Они уже были научены, они знали, как изменчиво человеческое сердце, и вот послышались вопросы: ОНИ ВЕСЬМА ОПЕЧАЛИЛИСЬ, И НАЧАЛИ ГОВОРИТЬ ЕМУ, КАЖДЫЙ ИЗ НИХ: НЕ Я ЛИ, ГОСПОДИ?

«Унижение ли для грешника подозревать себя в грехе? О, нет! Это дело правды для него... Напротив, он впал бы в пагубное самообольщение, если бы считал себя правым во всем» (Филарет, архиепископ Черниговский).

Спаситель безмолвствовал. Детская простота и искренность всех вознаграждали Его сердце за ожесточение одного. Тогда Господь даёт более определенное указание на предателя: ОН ЖЕ СКАЗАЛ В ОТВЕТ: один из двенадцати, ОПУСТИВШИЙ СО МНОЮ РУКУ В одно и то же БЛЮДО, – следовательно, один из четырёх или шести близ возлежавших, – ЭТОТ ПРЕДАСТ МЕНЯ...

Святитель Иоанн Златоуст замечает: «Некоторые говорят, что Иуда был столь дерзок, что не почитал Учителя и вместе с Ним опускал руку в блюдо. А по моему мнению, Христос допустил и это для того, чтобы привести его в больший стыд и возбудить в нем доброе расположение... Кто, размышляя об этой вечере, о предателе, возлежащем со Спасителем всех, и о том, насколько кротко беседует Тот, Кто должен быть предан, – кто, размышляя об этом, не отвергнет всего яда гнева и ярости?

Смотри, с какой кротостью Христос обращает речь Свою к Иуде»: ВПРОЧЕМ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ИДЕТ, КАК ПИСАНО О НЕМ в книгах пророческих; Он идёт на страдания и путем страданий – к Отцу Своему Небесному; так предопределено Свыше; но это нисколько не облегчает вины предателя, не ослабляет той горькой участи, какая его ожидает: НО ГОРЕ ТОМУ ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРЫМ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПРЕДАЕТСЯ; величайшее преступление будет ужасно и наказано... ЛУЧШЕ БЫЛО БЫ ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ НЕ РОДИТЬСЯ!

***

Иоанн, припав к персям Иисусовым, немедленно спросил Его: «Кто предатель?» Вопрос никто не слышал и не заметил, кроме Петра и, вероятно, самого Иуды, который, как виновный, всех подозревал и за всеми подсматривал. «Тот», – ответил тихо Господь, – «кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам» (Ин. 13:26). И, обмакнув в блюдо кусок, подал Иуде Искариотскому. Это дружелюбное подание пищи было для погибающего апостола последним зовом к покаянию.

Но в душе Искариота произошло совершенно обратное. Вслед за хлебом, по замечанию Иоанна, наблюдавшего в это время за Иудой, тотчас вошел в него сатана. Личина кротости и дружества совершенно растаяла от огня обличения, вспыхнувшего в сердце; вид предателя сделался мрачен и ужасен. Святое общество было уже нестерпимо для человека с диаволом в сердце; тайная сила влекла его вон...

Сердцеведец видел все, что происходило в душе сына погибели и не захотел более принуждать Себя в безплодном перенесении присутствия предателя: «что делаешь, делай скорее» (Ин. 13:27), – сказал Он, и этим дал ему благовидный предлог оставить вечерю, не обращая на себя подозрения учеников.

Между тем этот кроткий полуупрек для оставленного благодатью, вероятно, показался сильной укоризной. «Я не замедлю своим делом», – подумал он и – вышел вон. «А была ночь», – замечает святой Иоанн, т.е. не ранее 9 часов вечера по нашему времени. Ученики подумали, что Иуда послан купить что-нибудь на праздник, или что ему приказано раздать для праздника милостыню нищим.

Рассуждая о предательстве Иуды, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Иной скажет: если написано, что Христос так пострадает, то за что осуждается Иуда? Он исполнил то, что написано. Но он совершил всё не с этой мыслью, а по злобе. Если ты не будешь смотреть на цель, то и диавола освободишь от вины. Но нет, нет. И тот, и другой достойны безчисленных мучений, хотя и спаслась вселенная. Ибо не предательство Иуды соделало нам спасение, но мудрость Христа и величайшее Его промышление, обращающее злодеяния других в нашу пользу.

Что же, спросишь ты, если бы Иуда Его не предал, то не предал ли бы кто-нибудь другой? Если бы все были добры, то не исполнено было бы домостроительство нашего спасения... Да не будет! Ибо Сам Премудрый знал, как устроить наше спасение, хотя бы и не случилось предательства. Премудрость Его велика и непостижима. Потому-то, дабы не подумал кто, что Иуда был служителем домостроительства, Иисус называет его несчастнейшим человеком...»

Установление Таинства Святого Причащения... (Мф. 26:26–30)

Три евангелиста: Матфей, Марк и Лука и святой апостол Павел благовествуют нам об установлении Таинства Святого Причащения или Божественной Евхаристии. Святой Иоанн Богослов, дополняя рассказы других евангелистов, сообщает только трогательные речи Господа на Тайной вечере.

Из его благовествования, между прочим, мы видим, что после выхода Иуды предателя из Сионской горницы была, можно сказать, извергута вон вся область тьмы, которая на столь долгое время в лице его вторглась было в самый чистый богосветлый круг учеников Иисусовых. Теперь около прощающегося Учителя и Друга оставались только те, кого без опасения можно было назвать «детьми».

Последний час Ветхого Завета пробил, надлежало предначать Новый – не агнцем от стад, а Телом и Кровью Своею. Между тем, лицо Богочеловека светилось пренебесным светом. Он берет лежавший перед Ним хлеб, благословляет Его, преломляет на части по числу учеников, и раздаёт его им.

И КОГДА ОНИ ЕЛИ, – говорит святой Матфей, – ИИСУС ВЗЯЛ ХЛЕБ (по-гречески артос, т.е. хлеб квасный, а не опресночный, может быть, нарочито приготовленный по повелению Господа для установления нового Таинства, ибо по Закону на пасхальной вечере надлежало иметь только опресноки) И, воздав хвалу Отцу Своему Небесному, БЛАГОСЛОВИВ, ПРЕЛОМИЛ И, РАЗДАВАЯ УЧЕНИКАМ, СКАЗАЛ: ПРИИМИТЕ, ЯДИТЕ: СИЕ ЕСТЬ ТЕЛО МОЕ, «которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19).

Господь благодарит, поэтому и само Таинство называется «Евхаристией», что в переводе с греческого языка означает «благодарение».

Святитель Златоуст замечает: «Господь благодарит, научая нас, как должно совершать это Таинство, показывая, что Он добровольно идет на страдания, наставляя и нас переносить страдания с благодарностью и возбуждая в нас благие надежды. Господь предложил нам Тело Свое не для единократного, или не частного и случайного употребления, как врачевство, но для питания постоянного и всегдашнего: ядите.

Господь даровал нам его, как насущный хлеб, по слову Его: «хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя» (Ин. 6:51); этим самым Он не только позволил, но и повелел, чтобы мы часто приступали к Его трапезе. Мы не оставляем себя надолго без хлеба обыкновенного, зная, что иначе ослабеют наши силы, и жизнь телесная продолжаться не сможет; как же не боимся мы надолго оставлять себя без хлеба жизни, Небесного, Божественного?»

«Когда Господь говорит: «сие есть Тело Мое», то показывает, что хлеб, освящаемый на жертвеннике, есть самое Тело Христово, а не образ его, ибо Он не сказал, что сие есть образ тела Моего, но «сие есть Тело Мое». Хлеб неизъяснимым образом прелагается» (блаж. Феофилакт).

«Ученики, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – в безмолвии с верою вкусили преподанного под видом хлеба Тела Учителя и Господа. Вопрос капернаумских совопросников: «как Он может дать нам есть Плоть Свою?» (Ин. 6:52) – был далёк теперь от них, ибо они тогда же слышали от Учителя, что Плоть Сына Человеческого есть истинное брашно, и что слова Его об этом – «суть дух и жизнь» (Ин. 6:63).

Господь взял чашу с вином, растворил ее водой, благословил её так же, как и хлеб, особенным новым благословением», – И, ВЗЯВ ЧАШУ И БЛАГОДАРИВ, ПОДАЛ ИМ И СКАЗАЛ: ПЕЙТЕ ИЗ НЕЕ ВСЕ, ИБО СИЕ ЕСТЬ КРОВЬ МОЯ, не образ, не напоминание крови, но истинная и действительная Моя Кровь НОВОГО ЗАВЕТА, ЗА МНОГИХ (за всех, кто восхощет наследовать спасение) ИЗЛИВАЕМАЯ ВО ОСТАВЛЕНИЕ ГРЕХОВ.

«Как Ветхий Завет, – говорит святитель Златоуст, – имел овнов и тельцов, так и Новый имеет Кровь Господню. Кровь Ветхого Завета была изливаема во спасение первородных (первенцев Израиля, избавленных от меча Ангела губителя), а сия Кровь изливается во оставление грехов всего мира», как умилостивительная жертва за грехи всего рода человеческого.

«И как Моисей сказал: соблюдайте «все заповеди Мои во все дни» (Втор. 5:29), так и Христос говорит: «в Мое воспоминание» до того времени, когда Я приду» (святитель Иоанн Златоуст).

***

«После окончания вечери, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – надлежало, по обычаю, пропеть несколько псалмов. Этот святой обычай выполнен был теперь с тем большим чувством, что псалмы пасхальные как бы нарочно избраны были для выражения того, что теперь совершалось над Сыном Человеческим».

И, ВОСПЕВ, ПОШЛИ НА ГОРУ ЕЛЕОНСКУЮ, в любимое место пребывания Спасителя, в Гефсиманию. Можно ли было без глубокого умиления петь: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла; это – от Господа, и есть дивно в очах наших... Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни. Дорога в очах Господних смерть святых Его» (Пс. 117:22–23, 17; 115:6).

«Да слышат те, – говорит святитель Златоуст, – которые подобно свиньям, принимая пищу без молитвы, встают от трапезы в пьянстве, тогда как должно оканчивать её с благодарностью и пением. Слушайте и вы, которые не дожидаетесь окончательной молитвы при совершении Тайн. Ибо эта молитва есть образ той молитвы. Христос возблагодарил, прежде чем предложил трапезу ученикам, дабы и мы благодарили. Возблагодарил и воспел после трапезы, дабы и мы делали то же самое.

Но для чего Он пошёл на гору? Для того, чтобы явить Себя тем, которые хотели взять Его, чтобы не подумали, что Он скрывается; потому спешили идти на место, известное и Иуде».

***

Святитель Филарет, рассуждая о причащении Божественных Тайн, говорит: «Наш Божественный Питатель преподает нам самое Тело Свое, – всецелое Тело Свое, – преподает со сладостью любви, несомненно превышающей материнскую, но притом преподает нам Тело Свое, горьким и смертным страданием уготованное нам в пищу».

Как пшеница страждет в жерновах, и под рукой хлебоделателя, и в разожженной печи, – да будет хлеб, укрепляющий сердце человека; как и кровь гроздова (сок винограда) страждет в утеснении точила, – да будет вино, веселящее сердце человека, так благоволил воплощенный Сын Божий предать Тело Свое на разнообразные страдания – Елеонские, Иерусалимские и Голгофские, допустил многострадально источить Кровь Свою в предкрестных и крестных мучениях, чтобы в них уготовить нам пищу и питие жизни и врачевания, безсмертия и блаженства».

Святитель Кирилл Иерусалимский говорит: «Когда Сам Христос объявил и сказал о хлебе: «сие есть Тело Мое», после этого кто же осмелится не веровать? И когда Сам уверил и сказал о чаше: «сие есть Кровь Моя», кто когда усомнится и скажет, что это не Кровь Его?

Он в Кане Галилейской некогда воду претворил в вино, сходное с кровью: и не достоин ли веры, когда вино в Кровь претворяет? В образе хлеба дается тебе Тело, а в образе вина дается тебе Кровь, чтобы, приобщившись Тела и Крови Христа, соделался ты Ему сотелесным и сокровным. Таким образом мы бываем и Христоносцами, когда Тело и Кровь Его сообщится нашим членам».

Преподобный Иоанн Дамаскин говорит: «Бог сказал: «сие есть Тело Мое... сие есть Кровь Моя... сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19; Мф. 26:28). И по Его всесильному повелению так бывает и будет до того времени, «доколе Он придет» (1Кор. 11:26). И для этого нового делания, через призывание, делается дождем осеняющая сила Святого Духа.

«Как будет это», – говорила Святая Дева, – «когда Я мужа не знаю?» – «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя», – отвечает Ей Архангел Гавриил (Лк. 1:34–35). И ныне, если ты спрашиваешь: каким образом хлеб делается Телом Христовым, а вино – Кровью Христовой? Отвечаю тебе и я: Дух Святой нисходит и совершает то, что превыше слова и разумения».

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Будем во всем повиноваться Богу, и ни в чём не будем противоречить, хотя бы слова Его и казались противными нашим мыслям и созерцаниям. Но да управляет Его слово нашими мыслями и созерцанием.

Его слово непреложно, а наше чувство легко обманывается. Потому, когда Христос говорит: «сие есть Тело Мое», то убедимся, будем верить и смотреть на это духовными очами. Если бы ты был безтелесен, то Христос сообщил бы тебе эти дары безтелесно; поскольку же душа твоя соединена с телом, то духовное сообщает тебе через чувственное.

***

Сколь многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду, сапоги? Вот, ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он даёт тебе не только видеть Себя, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь.

Итак, никто не должен приступать с небрежением, никто с малодушием, но все с пламенной любовью, все с горячим усердием и бодростью...

Немалое предстоит наказание тем, которые недостойно причащаются. Подумай, сколь много ты негодуешь на предателя и на тех, которые распяли Христа. Берегись, чтобы и тебе не сделаться виновным против Тела и Крови Христовой.

Они умертвили Всесвятое Тело, а ты принимаешь его нечистой душой после стольких благодеяний. Ибо не довольно было для Него того, что Он соделался Человеком, был заушен и умерщвлен, но и самым делом соделывает нас Своим Телом.

Сколь же чист должен быть тот, кто наслаждается этой жертвой? Сколь чище всех лучей солнечных должны быть – рука, раздробляющая сию Плоть, уста, наполненные огнем духовным, язык, обагряемый страшной Кровью? Помысли, какой чести ты удостоен? какой наслаждаешься трапезой? На что с трепетом взирают Ангелы и не смеют воззреть без страха, по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним телом и одною плотью со Христом…

Одна должна быть у нас скорбь: та, что мы не приобщились этой пищи. Тот, Кто совершил эти действия на одной вечере, и ныне совершает их. Мы занимаем места служителей, а освящает и претворяет дары Сам Христос.

Да не будет здесь ни одного Иуды, ни одного сребролюбца. Если кто не ученик Христов, тот пусть удалится; трапеза не допускает тех, кто не из числа учеников. Ибо «с учениками Моими», – говорит Христос, – «совершу пасху».

Сия трапеза есть та же самая, которую предложил Христос, и ничем не менее той. Нельзя сказать, что ту устрояет Христос, а эту человек, но и ту, и другую Сам Христос.

Сие место есть та самая горница, где Он был с учениками...»

«Троицкiй Листокъ», №№ 966–970, 1898 год,

по материалам сайта "Азбука веры"

---