Новгородская земля и христианизация карел в XIII-XV веках

Христианизация прибалтийско-финских народов, живших на Русском Севере, была сложным и длительным процессом. Это было обусловлено языковыми трудностями, окраинным положением и малой плотностью населения на Севере. Поэтому этот процесс происходил на протяжении нескольких веков.

Традиционно считается, что крещение Руси состоялось в 988 году, когда согласно Повести временных лет князь Владимир крестил жителей Киева. Хотя некоторые историки называют и другие даты. Так, современный историк О.М. Рапов считал, что крещение Руси произошло в 990 году[1]

Киевляне к тому времени уже были хорошо знакомы с христианами и христианством и встретили крещение без сопротивления.

Другая ситуация была в Новгороде. Там христиан было мало, но зато было много скандинавов, которые поклонялись свирепым северным богам. Когда началось крещение новгородцев, то только несколько сотен жителей согласились креститься. Остальные новгородцы сопротивлялись крещению.

Эти попытки сопротивления были подавлены воеводами князя Владимира Добрыней и Путятой, которые даже подожгли город. Иоакимовская летопись в пересказе историка В.Н. Татищева пишет об этом событии: “Добрыня крестил огнем, а Путята мечом”[2]. Таким образом, Новгород был крещен принудительно.

Вскоре возникла Новгородская епархия, первый новгородским епископом (новгородцы называли своих епископов «владыками») стал Иоаким (989-1030). В городе стали строиться деревянные православные церкви, а в 1045-1050 годах был построен знаменитый каменный Софийский собор. В 1165 году новгородский владыка первым на Руси получил титул архиепископа, а новгородская кафедра стала первой архиепископией на Руси.

Одной из задач новгородских владык была миссионерская деятельность. По мере укрепления православия среди приильменских славян миссионерские усилия новгородских владык начинают распространяться на более далекие территории Новгородской земли, включая зоны расселения прибалтийско-финских племен (сумь, емь, корела, весь, чудь и др.).

Еще в XIX веке лингвисты обратили внимание, на то, что многие слова финской религиозной лексики имеют славянские корни:

Это является свидетельством влияния новгородских православных миссионеров на финские племена на рубеже в XI-XII веках.

Но в 1156 году на финском побережье высадились шведские рыцари-крестоносцы. Малочисленное и слабое в военном отношении финское племя сумь не могло им противостоять и началось насильственное под угрозой смерти обращение жителей Южной Финляндии в католичество. Следы православия там были уничтожены.

Финны как могли сопротивлялись захватчикам. Первый католический епископ финских земель англичанин Генрих в 1158 году был убит финским крестьянином по имени Лалли. Следом за ним были убиты две следующих католических епископа. Это дало основание римскому папе Иннокентию III сказать с горькой иронией, что епископы в Финляндию посылаются «не столько для почетной кафедры, сколько для мученического венца»[4]. Тем не менее со временем католичество утвердилось в Южной Финляндии.

Новгородская правящая элита, стремясь лишить шведов идеологического обоснования своей экспансии приняли решение провести крещение карел. Лаврентьевская летопись под 1227-1228 годом пишет: «Того же лета князь Ярослав Всеволодич, послав крести множество корел, мало не все люди»[5]. Однако это было чисто политическое решение. Формально считаясь православными, карелы фактически оставались язычниками.

Но постепенно все сильнее проникало в повседневную жизнь и культуру карел. Этому способствовало возникновение системы погостов. Погосты имели триединую функцию: это были административные центры, где собирались подати, это были центры местных крестьянских общин и это были центры приходов, где стояла православная церковь, жили священник и причт и находилось местное кладбище. Всего у карел было 19 погостов, располагавшихся на территории от современного Выборга до Суоярви и Салми и финского Йоэнсуу.

Некоторые погосты платили дань новгородскому владыке. Так, в приписках к церковному уставу новгородского князя Святослава Ольговича, относящихся к первой половине XIII века, сказано: «А се Обонезьский ряд: во Олонцы три гривны»[6], т. е. жители местности в районе Олонца должны были платить новгородскому владыке ежегодную дань в размере 3 гривен (вес новгородской гривны составлял около 200 граммов серебра[7]).

В 1249-1250 годах состоялся второй шведский крестовый поход. Его целью было покорению внутренних районов Финляндии. После этого похода границы шведских владений подошли к землям карел.

Третий крестовый поход состоялся в 1293 году. На этот раз шведы заняли три западных карельских погоста и основали на этих землях замок Выборг.

Многолетняя ожесточенная борьба шведов и финнов с одной стороны, и карелов и новгородцев с другой, завершилась подписанием в 1323 году Ореховецкого мирного договора, по условиям которого Выборг и 3 карельских погоста отходили к шведам, но остальные 16 погостов остались в составе Новгородской земли.

Впоследствии Ореховецкий мирный договор неоднократно нарушался. В 1348 году шведский король Магнус с большим войском вторгся на Карельский перешеек, осадил крепость Орешек и захватил ее. Жившие в крепости карелы под страхом смерти перешли в католическую веру. В доказательство разрыва с православием они должны были сбрить себе бороды. Однако в августе 1348 году Орешек осадило новгородское войско. После семимесячной осады крепость сдалась. Шведский источник ехидно добавляет, что бороды у карел отрасли снова.

Вторжения продолжались и в более позднее время. В Новгородской первой летописи под 1396-1397 годом помещено такое известие: «Того же лета пришедши Немцы в Корельскую землю, и повоеваша два погоста, Кюрьеский и Кюлолакский, и церковь сожгоша; и князь Константин с Корелою гнался по них, и язык изыма, и присла в Новгород»[8].

Таким образом, центрами христианизации карелов в XIII-XV веках были приходские церкви в погостах. Но они оказывали влияние только на жителей погостных центров и ближайших окрестностей. В отдаленных деревнях карелы по-прежнему были язычниками.

Решительную борьбу с ними начал поставленный в 1526 году на новгородскую кафедру архиепископ Макарий, будущий митрополит Московский и всея Руси и составитель знаменитых «Макарьевских великих четий-миней». В январе 1534 года он направил послание на имя великого князя Ивана Васильевича[9] (ему тогда было 3,5 года), в котором с тревогой писал, что в его архиепископии процветает язычество: «…слышав в своей епископии, пастве Христова стада, прелесть кумирскую около окрестных градов Великого Новаграда, Вотской пятине, в Чуди и в Ижоре, и около Ивана града, Ямы града, Корелы града, Копории града, Ладоги града, Орешка града и по всему Поморию Варяжского моря в Новегородской земли…»

Ниже он конкретизирует земли проживанию язычников: «во всей Корельской земли, и до Коневых вод[10], и за Нево озеро великое, и до Каянских немец рубежа, и около Пелеиского озера[11], и до Лексы реки, до лопи до дикие, и около великого озера Нево… в тех местах прельщаемы человецы от невидимого врага дьявола». И хотя в Русской земле все «скверные мольбища идольские» были разорены после крещения, но «в Чуди, и в Ижоре, и в Кореле, и во многих русских местах в преждереченных оные скверные мольбища идольские удержашася».

Далее Макарий пишет: «Суть же скверные мольбища их лес, и камение, и реки, и блата, источники и горы, и холмы, солнце, и месяц, и звезды, и езера, и просто рещи все твари, поклоняхуся я ко Богу, и чтяху, и жертву приношаху кровную бесом, волы и овцы, и всяк скот и птицы».

В ответ на это письмо архиепископа Макария от имени великого князя Ивана Васильевича ему пришло повеление: «прелесть оную искоренити и просветити божественным учением». Вследствие этого Макарий отправил священника Илью «кумирскую прелесть заронити». Илья же «ехав, обрете места… нача искореняти прелести кумирские и скверные мольбища, лесы сечи и огню предавати, камение же чье в воду метати, и которые не крещены святым крещением просвещати». Грамота Макария описывает разорение языческих капищ: «И состарившиеся, и посредние мужи и жены в той прелести не смеяше не един на разорение скверных мольбищ коснутися, понеже мольбища оны дьяволом блюдомы были, аще кто их преже сего касашеся», и дьявол их сокрушал и смерти предавал… И егда пришед священник, и священною водою окропив и молитву сотворив, и они, вельми страшашеся, разоряли мольбища своя, и ничем же неврежени быша; и видевши чудо оно, слово Божие с радостию прияли и ту прелесть свою прокляша, а прежде сего пакости деяху священнику… И того, искореняя по волостем и по местом, шествуя семо и овамо, кто может исчести, преводя от темного дна адова на истинный свет и богоразумию».

Однако миссия инока Илии в долгосрочном плане не привела к успеху. Карелы продолжали уклоняться в язычество. Преемник Макария новгородский архиепископ Феодосий, вступивший на этот пост летом 1542 года, был озабочен тем, что духовенство Корельского уезда не в полном объеме выполняет свои обязанности. В январе 1543 года он послал свою грамоту в город Корелу «игуменом, и священникам, и диаконам, и всем православным христианам»[12]. Он упрекнул их в отсутствии в Кореле крестных ходов, молебнов и соборов в дни больших церковных праздников. Ответственность за исправление положения была возложена на священника Воскресенского собора города Корела Григория.

В июне 1548 года архиепископ Феодосий разослал новую грамоту подчиненному ему духовенству[13] («по монастырям игуменам, а по погостам священникам и диаконам») и мирянам («и в волости, и в села, князьям и боярам, и детям боярским[14] и земцам[15]») по всем уездам и погостам, включая и Корельский уезд. В грамоте он вспоминал ту борьбу, которую вел против язычников архиепископ Макарий, пославшего священника Илию «в Чудь, и в Ижору, и в Вошки, и в Ореховские и в Корельские уезды». Илия с помощью местным игуменов, священников и диаконов сумел «ту кумирскую прелесть, скверные мольбища разорити, а арбуев[16] и их учеников просветити божественным учением на истинный путь христианской веры, чтобы они от таковых своих скверных дел престали».

Но затем Феодосий констатирует возрождение язычества: «И зде до нас слух дошел от многих достоверных свидетелей, что деи и ныне в ваших местах многие христиане, с женами и с детьми своими, заблудили от истинной христианской православной веры и живут деи по прежним своим от начала обычаям…» Феодосий констатировал, что жители не ходят в церкви на службы и на исповедь, «а молятся деи по скверным своим мольбищам древесам и камению» и «призывают деи на те свои скверные мольбища злодеевных отступник арбуев Чудских», не соблюдают постов, хоронят мертвых а кладут в лесах по курганам и по коломищам[17] с теми же арбуи» не на церковных погостах, при рождении ребенка «призывают тех же скверных арбуев, и те деи арбуи младенцам их имена свойски нарицают» и только потом несут его в церковь крестить, мужчины и женщины живут вместе «без венчания и молитвы» и только прожив так долгое время либо расходятся, либо «венчаются и молитвы емлют».

Феодосий упрекал местное духовенство в том, что те никак не борются с язычеством и направил для наведения порядка Софийского соборного священника Никифора и детей боярских Федора Прокопьева и Семена Мартьянова. Им было приказано «у всех христиан в ваших местах, те скверные мольбища велети разоряти, и истребляти, и огнем жещи, а христиан тех мест… наказовати и поучати… а арбуем бе есте и их ученикам, идолопоклонникам к тому нашему священнику Никифору велети на поучение приходити и поучения от него слушати во всем». Упорствующих арбуев было приказано везти в Новгород: «…а которые арбуи, их ученики, идолопоклонники, вас, отцов своих духовных, не учнут слушати и на поучение к вам приходити, и вы бы о тех о всех непослушниках сказывали и возвещали детям боярским, тем, которые христиане за ними живут, чтоб они всех тех законопреступников имали и к нам присылали в Великий Новгород». Поскольку таких упорствующих язычников ожидалось довольно много, Феодосий распорядился, чтобы дети боярские Федор Прокопьев и Семен Мартьянов «изо всякого погоста арбуев человека по два…, да и всех ослушников и законопреступников, которые вам, священникам не учнут о своих согрешениях каятися» и отправлять в Новгород на суд архиепископа. Здесь же Феодосий угрожал наказаниями игуменам и священникам, которые «о тех заблудших христианах не учнут попечения имети».

Показательно, что уже в середине XVI века архиепископ Феодосий, в отличии от архиепископа Макария, называет карелов не язычниками, а заблудшими христианами». Таким образом можно сделать вывод, что первичный этап христианизации карел завершился к середине XVI века.

Еще одним фактором, способствовавшим христианизации карелов было появление на карельской территории православных монастырей. Монастырская колонизация территории Карелии шла со стороны Новгорода[18]. На Ладожском озере, на острове Валаам был основан один из первых в Карелии православных монастырей ‑ Валаамский Спасо-Преображенский монастырь[19]. Дата и обстоятельства его возникновения точно не определены. Я считаю, Валаамский монастырь был основан в 1329 году, поскольку именно эта дата указана в приписке в одной из книг библиотеки Софийского собора в Новгороде. Поскольку архив Валаамского монастыря за первые века его существования не сохранился, у нас нет никаких данных о контактах Сергия, Германа и других валаамских монахов с карелами, хотя, учитывая географическое положение Валаама, такие контакты, несомненно, были.

Недалеко от Валаама, на западном побережье Ладожского озера, в 1398 году монахом Арсением был создан Коневский (Коневецкий) монастырь Рождества Богородицы. Арсений был родом из Новгорода, после пострижения в монахи три года провел в одном из знаменитых греческих монастырей на Афоне. Когда он принял решение вернуться в Новгород, афонская братия благословила его иконой Пресвятой Богородицы, известной ныне как Коневская. Вернувшись в Новгород, Арсений с учениками по благословению архиепископа Иоанна сели в лодку и по Волхову и Ладожскому озеру в 1393 году добрались до острова Коневца, высадились, установили там крест и построили часовню.

Когда Арсений высадился на острове он узнал, что местные жители – карелы – каждой весной перевозили на остров своих коней, которые паслись там все лето, а осенью коней перевозили обратно на материк (отсюда пошло и название острова ‑ Коневец). Но перед отъездом карелы выполняли языческий обряд. На острове был огромный камень, немного похожий на конский череп, который назывался Конь-камень. Около этого камня карелы приносили одного из коней в жертву духам острова. Арсений совершил перед этим камнем молебен, держа в руках икону Богородицы Коневской, и окропил камень святой водой. Во время молебна оттуда-то вылетела стая ворон и с громким карканьем улетела на север. В 1398 году скит Арсения был преобразован в общежительный монастырь Рождества Богородицы.

Постепенно местные карелы стали тянуться к монастырю и становиться христианами. В раннем списке жития Арсения Коневского, датируемом второй половиной XV века, есть такой рассказ под названием: «О некоем человеке кареле»: «Был некий человек простолюдин из Олонецкой деревни, карел, и жил благочестиво около Коневского монастыря. Каждый день приходил он молиться в церковь и раздавал милостыню по мере своих сил с радостной душой. Имел он любовь большую к инокам и нищим, приглашал их в свой дом и угощал трапезой скудной, и был очень скромен. И случилось ему однажды быть на пиру у своих близких, и когда приступили к обеду, тот человек с ними ел и пил с воздержанием». Вскоре этому благочестивому карелу было видение. Некий человек встретился ему на пути и сказал: «Я послан к тебе Господом Богом Вседержителем, чтобы за твои добрые дела предупредить тебя о конце твоей жизни. Иди отсюда в свой дом и распорядись о своем имении и о своих домочадцах. Потом иди в монастырь и прими иноческий образ, и позаботься о покаянии. Через 40 дней я приду за твоей душой».

Далее житие повествует: «Человек же тот пришел в свой дом, и не медля нимало, распорядившись имуществом своим и испросив прощения у своих домашних, пошел в монастырь на Коневец… и обратился со слезами к игумену, умоляя его, чтобы тот постриг его в иноческий образ, и рассказал ему обо всем, что говорил являвшийся ему. Игумен же тому очень удивился, и облек его в святой иноческий образ, и причислил его к своей святой дружине. Он же пробыл в монастыре, трудясь в покаянии, молитве и посте, ожидая времени, о котором говорил являвшийся ему. И через 40 дней, согласно предсказанию явившегося ему ангела Божия, преставился к Богу, которого он возлюбил, и погребли его с другими иноками»[20].

Таким образом, уже в первой половине XV века отдельные благочестивые карелы становились монахами православных монастыре Карелии, хотя конкретных фактов об этом известно немного.

К концу XV века в городе Корела (ныне Приозерск) существовало уже три небольших городских монастыря ‑ Никольский, Георгиевский и Иоанна Предтечи.

В 1478-1488 годах возник Сенной Троицкий монастырь на острове Кейнясянмаа в северо-западной части Ладожского озера. Его основателем был монах Валаамского монастыря Савва[21].

Во второй половине XIV века, вскоре после 1352 года, возник первый православный монастырь на побережье Онежского озера. Это был Успенский Муромский монастырь, основанный прибывшим из Новгорода греческим монахом Лазарем на юго-восточной оконечности озера, в 46 верстах к юго-западу от Пудожа[22]

. Когда, вероятно, летом Лазарь прибыл на Муромский остров (сейчас это уже полуостров), там никого не было («и никто здесь не жил прежде»). Лазарь «поставил… на острове крест и маленькую хижину, покоя ради телесного, затем храм молитвенный, или часовню». Но осенью на острове появились местные жители ‑ «лопари и чудь, сыроядцы боязливые». Эти финно-угорские племена населяли тогда значительную часть Карелии и занимались сезонными миграциями – летом уходили на север, а зимой возвращались на юг.

Увидев, что на их острове живет отшельник, эти люди решили его изгнать. Об этом красочно написано в житии Лазаря: «Множество притеснений, побоев и ран претерпел я от этих зверообразных людей. Много раз, избив меня, изгоняли они с этого острова и хижину мою огню предавали. А сами, окаянные, все делали по наущению бесовскому и колдовство различное творили. И устроили жилище близ меня, с женами и детьми, и пакости разные чинили, и говорили мне: «Калугер[23], покинь это место!» И хотели сыроядцы убить меня и тело мое съесть. Увы мне грешному! Не раз покидал я это святое место. Но Бог, Спаситель мой, не оставил меня и не позволил этим окаянным такие злые дела сотворить, и укрепил меня, и обратил на путь спасения. А многие из тех окаянных сыроядцев ослепли».

Кульминацией противостояния Лазаря и местных жителей стало явление Божьей Матери, так описанное в житии Лазаря: «Поведаю вам, братья, видение чудное и ужаса исполненное. Скрывался я от них близ озера Мурома и сидел в укрытии, ожидая смерти от этих злых людей. Они же искали меня, чтобы убить. Я же готовился мученическим венцом венчаться и вспомнил Писание… И когда сидел я в укрытии и молился ночью Господу Богу и Пречистой Богоматери, и великому Предтече Господню Иоанну, и святителю Николаю, и Василию, епископу Великого Новгорода, и пел Псалтирь и каноны, посмотрел вдаль на Богом показанное мне место, куда сначала пришел я по слову Господню. И увидел на острове свет ярко сияющий и мужей благообразных, мирно идущих вместе. Посреди же острова увидел я жену светолепную, златом сияющую. Святые же мужи, окружив это место и подойдя к ней, молились и кланялись ей. Видел же я жену светолепную на том месте, где ныне церковь стоит во имя Успения Пречистой Богородицы. И от видения этого исполнился я радости и, склонившись перед образом Владыки Христа Бога и Пречистой Богоматери, долго молился и плакал. И затем начал утреню петь. Когда же стало светать, воспел псалом «Блаженни непорочни в путь»[24]. И пришел на это место, и поставил образ у древа, помолился и сказал: «Вот мой покой, здесь поселюсь вовеки»[25]. И поставил крест, и небольшую хижину построил, и выкопал себе пещеру вне монастыря».

После этого события отношение местных жителей к Лазарю изменилось. Обратимся вновь к житию: «Через некоторое время пришел ко мне старейшина лопарей, держа на руках слепорожденного отрока, и сказал мне: «Исцели его, и мы уйдем с этого острова, как и повелевают нам твои отроки». Я же удивился его словам, и помолился о нем ко Господу Богу и Пречистой Его Богоматери, и взял отрока, и молитвой иерейской освятил его, и окропил святой водой, и приложил ко образу Владыки – отрок же прозрел. И отошел тот муж с радостью. Я же прославил Бога за такое чудо. Через некоторое время тот муж вновь пришел ко мне и принес подарки и пищу… Муж же этот вышеназванный сказал мне, кланяясь: «Живущии здесь с тобой отроки жен и детей наших сильно бьют палками и изгоняют с этого места». И о том сказал мне, что они слышат здесь звон. Я же отпустил его с миром и благодарил Бога за все. И спустя некоторое время, Божиим промыслом, лопари и самоеды ушли с этого места к океану-морю. Вышеназванный же муж жил на Рондо озере, впоследствии он постригся в монахи, сыновья же его крестились»[26].

Таким образом, автохтонное население Карелии, древние саамы (лопь) и предки вепсов (чудь), первоначально враждебно настроенное по отношению к монахам, постепенно проникалось уважением к ним, и крестилось и даже пополняло ряды монастырской братии.

В XV веке возник крупнейший на Белом море Спасский Соловецкий монастырь[27]. По данным жития его основателей, монахи Савватий и Герман высадились на Соловках в 1429 году, затем Савватий умер, а Герман вернулся на материк, встретил там монаха Зосиму, вместе с ним возвратился на Соловки, где они основали монастырь. Савватий был постриженником Кирилло-Белозерского монастыря, а затем несколько лет жил в Валаамском монастыре. Зосима был уроженцем заонежского села Толвуя и первым игуменом Соловецкого монастыря. Уроженец Тотьмы Герман был неграмотным и играл второстепенную роль в создании монастыря на Соловках. Однако известный историк В.Л. Янин ставит под сомнение сведения из жития Зосимы и Савватия, считая, что Соловецкий монастырь был основан в 1460-х годах и Зосима не мог быть его игуменом[28].

В житии Зосимы и Савватия Соловецких упоминается о конфликте основателей Соловецкого монастыря Савватия и Германа с местными карелами:

«Увидели же это люди, живущие на побережье, что поселились иноки на острове Соловецком; и те, что селились напротив того острова, начали им завидовать и захотели изгнать их с острова, говоря так: «Мы самые близкие в Карельской земле кровные наследники острова этого. Будем же владеть им как своим отцовским наследием — себе и детям нашим и в будущие лета родов наших, а этих пришельцев прогоним с места того». И, посовещавшись, послали на остров одного из карельских жителей с женой и детьми.

Он же пришел на остров по совету своих соседей; и начали они строить себе дома, чтобы было где жить, и стали по озерам рыбу ловить. Преподобный же Савватий не знал об их приходе на остров, также как и друг его Герман».

Однако вскоре жену этого карельского помора избили прутьями «два грозных юноши со светлыми лицами» и сказали: «Уходите скорее с этого острова, ибо не дóлжно вам жить здесь! Но благоволил Бог устроить это место для жизни иноков! Вы же уходите скорее отсюда, да не погибнете здесь злою смертью! Отныне на этом месте будет обитель иноческая и да соберется здесь множество монахов, и имя Божие да прославляется ими на месте этом, и храм во имя Иисуса Христа воздвигнут будет!» И сказав так, «невидимыми стали». Этот эпизод жития завершается такими словами: «И с той поры никто из мирян не смел дерзнуть приблизиться к тому острову, чтобы жить там».

После кончины Савватия на Соловки прибыл монах Зосима. При нем на остров стали прибывать другие иноки, и вскоре был основан монастырь. Однако в нового монастыря продолжали конфликты с окрестными жителями. Житие объясняет конфликты Зосимы с боярскими прикащиками и слугами и карельскими поморами кознями бесов: «И тогда при помощи иных злых ухищрений напустили <бесы – А.П.> на него неких неразумных людей, на погибель их душам. И стали те люди многие пакости творить святому: переходя через море, местные жители — боярские люди, и приказчики, и слуги — ловили рыбу на острове по озерам и сильно досаждали преподобному. И жестоко притесняя братию, не давали им рыбу ловить, а преподобному передавали со злостью следующие слова: «Зачем ты, монах, селишься здесь? Это отцовское наследство наших бояр!» Также и карельские люди, переплывая, ловили рыбу в море вокруг острова и на острове по озерам, и говорили: «Это наша вотчина, карельская земля!» — и многие пакости творили»[29]. Но это были скорее земельные споры, нежели сопротивление христианизации. К тому времени довольно много церквей и часовен стояло по берегам Белого моря, например, часовня в селении Сорока, в устье реки Выг, где скончался Савватий.

И, наконец, огромное значение для христианизации прибалтийско-финских народов Карелии имело создание Троицкого Александро-Свирского монастыря[30]. Его основателем стал монах Александр. Он родился в 1449 году в деревне Мандера на реке Ояти. Поскольку эти земли населяли вепсы, можно предположить, что по своей этнической принадлежности он тоже был вепсом. В 1475 году Александр стал монахом Валаамского монастыря, а в 1484 году переселился из Валаама на то место, где им впоследствии был основан Свирский монастырь. Сначала Александр жил там один, а с 1494 года к нему стала приходить братия. В 1506 году был основан Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь, а Александр стал его игуменом. Монастырь находился на правом берегу реки Свирь, в 6 верстах от нее и в 20 верстах от Ладожского озера. Александр Свирский умер в 1533 году. Но еще при его жизни несколько его учеников основали свои небольшие монастыри-пустыни в южной Карелии.

Еще когда Александр Свирский жил одиноким отшельником в лесу, он встретился с дворянином Андреем Завалишиным, приближенным Ивана III, поместье которого находилось в 14 верстах от его хижины. Этот дворянин, пораженный святостью старца, сначала стал снабжать его продовольствием, а затем, вскоре после основания монастыря, постригся там в монахи под именем Адриана. Спустя некоторое время Адриан перешел в Валаамский монастырь, а затем уединился на берегу Ладожского озера. Когда к нему стала собираться братия, ученики и подражатели, он основал в 25 верстах от Олонца, на полуострове Ладожского озера Николаевскую Ондрусову (Андрусову) пустынь (Ондрус – по-карельски Андрей)[31]. По некоторым данным это произошло в царствование Василия III, т.е. до 1533 года. В 1550 году Адриан посетил Москву и на обратном пути в мае 1551 года недалеко от своей обители был убит разбойниками.

Другой ученик Александра Свирского Никифор Вашеозерский родился в деревне Важинский погост в крестьянской семье. Где и когда он принял монашество неизвестно, но около 1500 года он вступил в братию Александро-Свирского монастыря. Оттуда он совершил паломничество в Кирилло-Новоезерский монастырь, где был принят его игуменом Кириллом, а затем отправился еще дальше, в Киево-Печерский монастырь. Вернувшись на родину Никифор вместе с другим монахом, Геннадием, основали около 1520 года на Вашеозере, у Важинского погоста Спасскую (Введенскую)Задне-Никифоровскую Важеозерскую пустынь, в 57 верстах от Олонца[32]. Никифор был там игуменом, по крайней мере, до 1557 года. В отличии от большинства монастырей земли и угодья этой пустыни примерно в течении первых ста лет существования обрабатывались исключительно трудом самих монахов. В 1557 году монастырь получил жалованную грамоту Ивана Грозного на земли на 1 версту во все стороны вокруг монастыря на том условии, чтобы лес расчищали и распахивали сами монахи. В 1588 году монастырю было пожаловано 2 пустых острова и рыбные ловли на Свири, а в начале XVII века - одна пустошь. При всех этих пожалованиях повторялось условие об обработке земель своим трудом.

Еще один учение Александра Свирского Афанасий Сяндебский был родом "олончанин", т.е., вероятно, был карелом. В юности он стал монахом Александро-Свирского монастыря. После смерти Александра Свирского Афанасий ушел в Валаамский монастырь. Пробыв там "не малое время" он основал свой монастырь - Сяндебскую пустынь на берегу Сяндебского озера в 25 верстах к северу от Олонца. Сначала он жил там один, а затем к нему пришли несколько валаамских монахов. Монастырь возник около 1553 года. Тогда там в 8 кельях жили 10 монахов. Однако из-за противодействия местных жителей Афанасий с братией вынуждены были вскоре бросить свою пустынь и уйти в Александр-Свирского монастырь. Только в 1577 году Афанасию удалось восстановить Сяндебскую пустынь, где он и умер "в глубокой старости".

Вероятно, что учеником Александра Свирского или, по крайней мере, монахом Александро-Свирского монастыря был Иона Яшеозерский. Уроженец вепсской деревни Шокша и, несомненно, вепс по происхождению, он основал свой монастырь – Благовещенскую Яшеозерскую пустынь, в конце царствования Ивана Грозного, в 70 верстах к югу от современного Петрозаводска, на берегу Яшеозера[33].

Таким образом христианизация карел растянулась на несколько столетий, примерно с XI века, когда началась миссионерская деятельность новгородцев среди финских и карельских племен, и до первой половины XVI века, когда стали возникать православные монастыри, основанные этническими карелами и вепсами. Но в данном случае можно говорить об утверждении православия, язычество никуда не далось, хотя и отошло на второй план. Главную роль в христианизации карел играли приходское духовенство и монашество.

О преданности карелов православию говорит тот факт, что после присоединения по условиям Столбовского мирного договора 1617 года карельских земель (Карельский перешеек и Северное Приладожье) к Швеции началось массовое бегство карел в Россию, обусловленное отчасти религиозными притеснениями[34].

---

[1] Рапов О.М. Введение христианства на Руси. М., 1987. С. 105-107.

[2] Татищев В.Н. История Российская. Ч. 1. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://librebook.me/istoriia_rossiiskaia__chast_1/vol1/5 (дата обращения 30.06.2021).

[3] Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII веках. С. 25-26.

[4] Там же. С. 57, 117.

[5] Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 1. СПб., 1846. С. 191.

[6] Устав новгородского князя Святослава Ольговича о церковной десятине 1137 года // Российское законодательство / отв. ред. В.Л. Янин. Т. 1. М., 1984. С. 225.

[7] Зверев С.В., Колызин А.М. Клады и древности Московского Кремля. М., 2013. С. 43.

[8] Новгородская первая летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 3. СПб., 1841. С. 97.

[9] Грамота новгородского архиепископа Макария в Вотскую пятину, в Чудь, в Ижору, в Карельской и другие уезды об искоренении языческих обрядов [от 25 марта 1534 года] // Материалы по истории Карелии XII-XVI веков / под ред. В.Г. Геймана. Петрозаводск, 1941. C. 127-131. Существует новейшая публикация данной грамоты (Кочкуркина С.И., Спиридонов А.М., Джаксон Т.Н. Письменные известия в карелах. Петрозаводск, 1990. С. 64-65), однако данная публикация содержит грубую ошибку, часть текста там заимствована из грамоты новгородского архиепископа Феодосия в Корелу об отправлении в установленное время молебнов и крестных ходов 1543 года (Мусин А.Е. Становление православия в Карелии (XII-XVI вв.): историко-археологический аспект // Рябининские чтения-95: международная научная конференция по проблемам изучения, сохранения и актуализации народной культуры Русского Севера. Петрозаводск, 1997. С. 262. См. также прим. 12.

[10] Коневы воды – русский перевод названия озера Оривеси (ori ‑ жеребец, vesi ‑ вода), сейчас находится на юго-востоке Финляндии.

[11] Пелеиское озеро – имеется в виду озеро Пиелисярви на востоке современной Финляндии.

[12] Грамота новгородского архиепископа Феодосия в Корелу об отправлении в установленное время молебнов и крестных ходов [от 15 января 1543 года] // Материалы по истории Карелии XII-XVI веков. С. 146-147. Существует новейшая публикация данной грамоты (Кочкуркина С.И., Спиридонов А.М., Джаксон Т.Н. Письменные известия в карелах. Петрозаводск, 1990. С. 65-67), однако данная публикация содержит грубую ошибку, часть текста там заимствована из грамоты новгородского архиепископа Макария в Вотскую пятину, в Чудь, в Ижору, в Карельской и другие уезды об искоренении языческих обрядов 1534 года (Мусин А.Е. Становление православия в Карелии (XII-XVI вв.): историко-археологический аспект // Рябининские чтения-95: международная научная конференция по проблемам изучения, сохранения и актуализации народной культуры Русского Севера. С. 262. См. также прим. 9.

[13] Грамота новгородского архиепископа Феодосия в Водскую пятину, Чюдь, в Ижору, в Корельский и другие уезды о разрушении мольбищ и искоренении языческих обрядов ходов [от 8 июня 1548 года] // Материалы по истории Карелии XII-XVI веков. С. 146-159.

[14] Дети боярские сословная группа служилых людей на Руси в XV-XVII веках, по статусу была близка к дворянам.

[15] Земцы (своеземцы) – социальный слой лично-свободных крестьян-собственников в Новгородской земле.

[16] Арбуй ‑ языческий жрец, от финского слова arpoja – «прорицатель, предсказатель».

[17] Коломище – могильник, от финского слова «kalmisto» – «могильник, захоронение, кладбище», от «kalma» «смерть».

[18] О монастырской колонизации территории Карелии существует обширная литература. Среди основных работ по этой теме можно назвать: Амвросий (Орнатский). История российской иерархии. Ч. 3-6. М., 1811-1815; Барсов Е.В. Алфавитный указатель монастырей и пустыней, упраздненных и существующих в Олонецкой епархии, с их настоятелями // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. Отд. 3. С. 3-29 (далее ПКОГ); Он же. Преподобные обонежские пустынножители // ПКОГ на 1868-1869 год. Петрозаводск, 1869. Отд. 3. С. 3-68; Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи: с библиографическим указателем / сост. и изд. В.В. Зверинский. Т. 1-3. СПб., 1890-1897 (репринты: СПб., 2005, 2015); Православные русские обители / Сост. П.П. Сойкин. СПб., 1910 (репринт: СПб., 1994); Карелия в XVII веке. Сборник документов / сост. Р.Б. Мюллер. Петрозаводск, 1948 (по указателю географических названий); Данилова Л.В. Очерки по истории землевладения и хозяйства в Новгородской земле в XIV-XV веках. М., 1955 (по указателю географических названий); Борисов А.М. хозяйство Соловецкого монастыря и борьба крестьян с северными монастырями в XVI-XVII веках. Петрозаводск, 1966; Камкин А.В. Православная церковь на севере России. Вологда, 1992. С. 47-91; Шаляпин С.О. Монастыри в истории Беломорского Севера // Оттар. Научно-популярный журнал музея г. Тромсе. 1992. № 192 Россия и Норвегия на севере С. 9-14; Новый олонецкий патерик / сост., отв. ред. и авт. предисл. А.В. Пигин. СПб., 2013 и др. работы.

[19] Подробнее об истории Валаамского монастыря см.: Валаамский монастырь и его святыни. Л., 1990. 176 С. (репринт двух изданий: 1) Описание Валаамского монастыря и скитов его. СПб., 1904 и 2) Валаамский монастырь и его подвижники. СПб., 1903); Спиридонов А.М., Яровой О.А. Валаам: от апостола Андрея до игумена Иннокентия. М., 1991; Онуфрий (Маханов). Причал молитв уединенных: Валаамский монастырь и его покровители преподобные Сергий и Герман. СПб., 2005/

[20] Житие Арсения Коневского / Подг. текста Н.А. Охотиной-Линд, перевод А.Г. Боброва, коммент. Н.А. Охотиной-Линд и А.Г. Боброва // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 13. СПб., 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10574 (дата обращения 30.06.2021).

[21] Спиридонов А.М. Новое о монастырской колонизации Северо-Западного Приладожья: Троицкий монастырь на острове Сенном (Кейнясенмаа) // Краеведение и музей. Петрозаводск, 1996 - С.3-11.

[22] Подробнее об истории Муромского монастыря см.: Петров К.М. Муромский монастырь в Пудожском уезде //Олонецкий сборник. Петрозаводск, 1886. Вып. 2. С. 99-117 (перепечатка из: Олонецкие губернские ведомости. 1877. № 61-63); Докучаев-Басков К.А. Подвижники и монастыри крайнего Севера. Муромский монастырь // Христианское чтение. 1886. № 9-10. С. 492-536; Костин А.Г. Православная Пудога. Петрозаводск, 1994.

[23] Калугер – в древнерусских текстах там называли монахов.

[24] Псалтырь. Псалом 118.

[25] Псалтырь. Псалом 131.

[26] Житие преподобного Лазаря, Муромского чудотворца / перевод и прим. А.В. Пигина // Кижский вестник. № 8. Петрозаводск, 2003. С. 14-19.

[27] Подробнее об истории Соловецкого монастыря см.: Досифей (Немчинов). Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря. Ч. 1-3. М., 1836; Савич А.А. Соловецкая вотчина XV-XVII веков. Пермь, 1927; Скопин В.В. На Соловецких островах. М., 1991; Соловецкий патерик. М., 1906 (репринт: М., 1991; Соловецкий монастырь, 2010). Публикацию "Жития Зосимы и Савватия" см: Север. 1993. № 12. С. 133-146 (публикация А.В. Пигина).

[28] Янин В.Л. Новгородские акты XII-XV веков. М., 1991. С. 245, 252-253, 268.

[29] Жития Зосимы и Савватия Соловецких / Подг. текста Р.П. Дмитриевой, перевод и коммент. О.В. Панченко // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 13. СПб., 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10573 (дата обращения 30.06.2021).

[30] Подробнее об истории Александро-Свирского монастыря см.: Ивановский Я.И. Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь. Краткая история монастыря с приложением важнейших документов. Изд. 3-е, испр. и доп., СПб., 1901; Житие и чудеса преподобного Александра Свирского. СПб., 1905 (репринт: СПб., 1995); Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь: 500 лет. [Лодейное поле], 2006; Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь в российской истории и культуре = Alexandr of Svir monastery of Holy Trinity in Russian history and culture: к 510-летию со дня основания обители: сборник научных трудов, документов и материалов / отв. ред. Р.А. Гималеев, Н.В. Дунаева. СПб., 2016.

[31] Подробнее об истории Ондрусовой пустыни см.: Барсов Е.В. Андрей Завалишин и его пустынь // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1884. Кн. 4. Паг. 3. С. 1-16; Кожевникова Ю.Н. Николаевская Андрусова пустынь. Петрозаводск, 2017.

[32] Подробнее об истории Задне-Никифоровскоой Важеозерской пустыни см.: Барсов Е.В. Исторический очерк Важеозерской пустыни // ПКОГ на 1868-1869 год. Петрозаводск, 1869. Отд. 3. С. 69-80.

[33] Подробнее об истории Благовещенской Яшезерской пустыни см.: Кожевникова Ю.Н. Пять веков истории. Благовещенская Яшезерская пустынь. Петрозаводск, 2014.

[34] Жербин А.С. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.