Революция 1917 г. в России и Гражданская война в исторической памяти населения Карелии

Автор исследует механизм формирования коллективной памяти жителей карельского приграничья после революции в России 1917 г. Она использует воспоминания очевидцев о событиях революционных потрясений, военной интервенции и Гражданской войны 1918–1920 гг. В период общественно-политических перемен в Олонецком крае и Кемском уезде Архангельской губернии происходила массовая дестабилизация социальной идентичности людей. В индивидуальной и коллективной памяти жителей нашли отражение их тогдашние эмоциональные реакции в условиях экстремальных ситуаций, становившихся повседневностью. Эти мифы и представления, воспринимавшиеся как достоверные воспоминания, сыграли важную роль в складывании и поддержании коллективной идентичности жителей Российской Карелии.

В переломный для Российского государства период революции 1917 г. и Гражданской войны территория современной Республики Карелия была вовлечена в орбиту международной политики. Прежде всего, в сферу интересов Германии и Финляндии, а также Англии, Франции и Америки – недавних союзников России по антигерманской коалиции в Первой мировой войне. С заключением в начале марта 1918 г. Брест-Литовского мирного договора между Германией и Советской Россией последняя все же не осталась в стороне от продолжавшейся мировой войны. Поменялся ее противник, преследовавший свои интересы на северо-западе бывшей российской империи – Великобритания, и вчерашние союзницы – страны Антанты – оказались врагами [22]. Весной 1918 г., на завершающем этапе мировой войны, после выхода из нее России и обретения независимости Финляндией, Карелия из тылового и относительно стабильного района начала превращаться в приграничную прифронтовую окраину, а в дальнейшем оказалась одним из первых очагов военной интервенции и Гражданской войны на Севере России.

До начала революции жизнь крестьянского мира приграничных уездов Олонецкой и Архангельской губ., составлявшего подавляющее большинство населения Российской Карелии, регулировалась традицией и обычаем. Кемский уезд Архангельской губ. (Беломорская Карелия и Карельское Поморье) оставались глухой провинцией империи. Поэтому все общероссийские политические процессы отражались на общественной жизни края в более умеренных формах не только по сравнению с центральными районами России, но и с уездами Олонецкой Карелии, которые издавна сохраняли экономические связи с российской столицей.

Во многом этому способствовали отдаленность северо-карельского приграничья от губернского центра в Архангельске, недостаточность, а зачастую и полное отсутствие, путей сообщения и транспорта, слабое распространение информации, языковой барьер и т.д. Однако политические перемены Февраля 1917 г. в центре страны неизбежно должны были взорвать общественное спокойствие в карельской глубинке. Жители Российской Карелии встретили Февральскую революцию 1917 г. с надеждой на скорое прекращение мировой войны, на проведение назревших преобразований в жизни городов, сел и деревень [21].

В населенном русскими Карельском Поморье война более ощутимо вторгалась в сельскую и деревенскую повседневность. По свидетельству современника, в 1916 г. в поморском селе Сорока (совр. г. Беломорск) бросалось в глаза, «в отличие от деревень, обилие молодых мужчин», поскольку здесь было «много пленных и рабочих из других губерний». В Сороке «выросла гостиница, прилетел кинематограф, появились лавки, пекарни», однако вслед за этими изменениями общественной жизни обнаружились и шокировавшие население приметы нового времени: бытовые преступления и лишения, вызванные военной обстановкой: «Ограблен магазин, убита торговка пивом… Объявлено военное положение…Отсутствие предметов первой необходимости. Дороговизна, спекуляция…»^[1] [41, С. 286]. Воспоминания очевидцев об обстановке в Олонецкой губ. весной 1917 г. контрастируют с описаниями дореволюционного «безвременья»: «В деревне, так же как и в городе, время текло быстро, подобно воде разлившейся реки в весеннее половодье» [4, Л. 12]. По словам одного из авторов воспоминаний, С. С. Ракчеева, уроженца вепсской д. Наумовская Шелтозерско-Бережной волости Петрозаводского уезда, «как магнитом тянуло людей» к дому, где находился фронтовик. «Нельзя не упомянуть того, что на деревенских улицах после долгого отсутствия появились вепсские парни: то пехотинцы, то моряки, то артиллеристы» [4, Л. 3].

Никогда полностью не публиковались написанные в 1950-х гг. воспоминания И. В. Матвеева, путиловского рабочего, в прошлом крестьянина Пудожского уезда, который в 1918 г. стал одним из организаторов красноармейских отрядов в Олонецкой губ. В той части его воспоминаний, которая не вошла в сборники, приуроченные к юбилейным датам революционных событий, есть упоминание о том, что весной 1917 г. «представители партии большевиков или выбыли из города, или были взяты в армию». В связи с этим в авторском повествовании чувствуется оттенок сожаления: «Поэтому Февральская революция прошла в городе Петрозаводске бескровно и под влиянием меньшевиков, эсеров и кадетов», поскольку «в 1917 г. выступления рабочих проходили под влиянием этих партий» [5, Л. 19].

---

[1] Бубновский М. В глубоком тылу // Известия Архангельского общества изучения Русского севера. 1916. № 5. С. 187–198.

Материалы статьи можно скачать ниже.

Революция 1917 г. в России и Гражданская война в исторической памяти населения Карелии (.pdf).

Елена Юрьевна Дубровская, старший научный сотрудник сектора истории Института языка, литературы и истории Карельского Научного Центра РАН, доцент Петрозаводского Государственного университета, кандидат исторических наук, Петрозаводск.

VI Валаамские образовательные чтения (2017) «К столетию революции в России»: материалы конференции.