Первопроходцы

И вот 13 декабря, в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, вопрос решился положительно – ехать!
13.09.2018 Иеромонах Геронтий  6 329

Валаам служит северо-западным форпостом Православия, духовным ограждением, молитвенным оплотом для нашей Церкви.
Валаам служит северо-западным форпостом Православия, духовным ограждением, молитвенным оплотом для нашей Церкви.

13 декабря 2014 года, в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, исполнилось 25 лет с того момента, как первые шесть насельников в 1989 году приехали возрождать из запустения Валаамскую обитель. Это были иеромонахи Варсонофий (Капралов), Геронтий (Федоренко), Фотий (Бегаль), Серафим (Гордеев) и послушники Леонид Макаров и Вадим Эрлих. С приездом братии возобновилась духовная жизнь на острове и богослужения в храме во имя Преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев...

(Интернет-журнал «Монастырский вестник», 13 декабря 2014 г.)

Пути Промысла Божия

Прежде чем начать рассказ о восстановлении Валаамского монастыря, в качестве небольшого вступления, нужно сказать, что это северный монастырь, располагается он на острове Валаам на Ладожском озере и на прилегающих островах. Валаам служит северо-западным форпостом Православия, духовным ограждением, молитвенным оплотом для нашей Церкви. Место это уединенное (остров покрыт лесами, рельеф гористый – небольшие горы), удаленное от шума и мирской молвы, поэтому сюда издревле собирались молитвенники. Начало иноческой жизни на Валааме связывают с именами преподобных Сергия и Германа – священноиноков, пришедших на это уединенное место в X веке. В XI-XVII вв. Валаамский монастырь неоднократно разорялся шведами.

С начала XVIII века монастырь постепенно отстраивается и возрождается. Подъем духовной жизни на Валааме в конце XVIII – начале XIX вв. связан с именами митрополита Санкт-Петербургского и Новгородского Гавриила (Петрова), и старца игумена Назария (был настоятелем в 1782–1801 гг.). При них на Валааме был введен устав Саровской пустыни. При игумене Дамаскине (1839–1881) монастырь достиг внешнего благоустроения и расцвета внутренней монашеской жизни. В XX веке при советской власти Валаамский монастырь закрыли в 1939 году, и в течение 50 лет в нем не было богослужений. На его территории разместилась школа юнг, потом дом престарелых, дом инвалидов. В 1960–1980-е годы на территории Валаама был организован музей-заповедник…

В 1982 году я жил какое-то время в Псково-Печерском монастыре и там впервые услышал о Валааме. В Псково-Печерском монастыре доживали свои дни последние валаамские старцы – схиигумен Лука, иеросхимонах Михаил и схимонах Николай. В то время, когда я приезжал туда, их уже не было в живых, но многие братия их помнили, знали их, беседовали с ними. Как-то в один из памятных для Валаама дней – может быть, в день кончины кого-то из этих старцев, точно уже не помню, – братия стали вспоминать о Валааме, и я присутствовал при этой беседе, и так впервые узнал об этом монастыре.

Прошло некоторое время, я опять приехал в Псково-Печерский монастырь и хотел увидеться со старцем отцом Иоанном, к которому и раньше обращался, но на этот раз попасть к нему мне никак не удавалось – все возникали какие-то препятствия, препоны, старец был очень занят. Я написал письмо и передал старцу.

Когда же я, наконец, попал к нему – а было как раз 24 сентября, память перенесения мощей преподобных Сергия и Германа Валаамских, – он принял меня с любовью и прозорливо предсказал – за семь лет, – что я буду на Валааме, помолился, дал мне некоторые наставления, как жить, как молиться, и предложил через год поступить в Псково-Печерский монастырь. Но мне так и не пришлось поступить в этот монастырь, а поступил я в семинарию в Троице-Сергиеву Лавру. Наставления же старца старался исполнять.

А через семь лет, как и говорил старец, с Божией помощью я оказался на Валааме…

В 1988 году из Лавры меня направили в восстанавливавшийся тогда Данилов монастырь в Москве. Там я нес послушания в ризнице, на просфорне, в скиту под Москвой, который тогда только основывался. Со мной приехал в Данилов монастырь иеромонах Фотий (Бегаль), а позже из Лавры прислали иеромонаха Иакова. Пробыли мы там недолго – полтора года.

Отец Иаков был раньше келейником старца архимандрита Кирилла (Павлова) – такой деятельный, жизнерадостный. Он дружил с игуменом Андроником (Трубачевым), и они вдвоем – отец Андроник и отец Иаков – ездили на Валаам еще тогда, когда монастырь был закрыт, и молились о его восстановлении... От отца Иакова, в Даниловом монастыре, я второй раз услышал о Валааме. Отец Иаков говорил, что, возможно, откроется северный монастырь – Валаам, показал альбом фотографий, заинтересовал нас, зажег.

Внутреннее каре монастыря. Вид на Успенский трапезный храм. Справа Спасо-Преображенский собор в лесах.
Внутреннее каре монастыря. Вид на Успенский трапезный храм. Справа Спасо-Преображенский собор в лесах.

Мы понимали, что поднимать такой монастырь – дело непростое, и когда нам предложили ехать на Валаам открывать монастырь, мы прежде всего отправились в Лавру к отцу Кириллу – спросить совета. Отец Кирилл принял нас с любовью, помолился вместе с нами и благословил нас, сказав добрые слова в напутствие.

Дело это было действительно не простое. Трудности возникли с самого начала, когда еще монастырь только передавали Церкви. Хотя власти соглашались отдать монастырь, но все возникали какие-то препятствия. Митрополитом Санкт-Петербургским и Новгородским был тогда Владыка Алексий, будущий Патриарх, который очень любил Валаам. Он был связан с этим монастырем с детства – еще будучи мальчиком, он с родителями ездил на Валаам, есть фотография, где будущий Патриарх, тогда двенадцатилетний отрок, на Валааме со старцем игуменом Харитоном. Поэтому Владыка Алексий принял большое участие в открытии монастыря…

Приезд «первой» братии

На праздник Знамения Божией Матери, 10 декабря 1989 года меня и иеромонаха Фотия благословили ехать на Валаам. Отслужив молебен Божией Матери «Знамение», в тот же день мы, загрузив в автобус все, что было необходимо для церковной жизни и свои вещи, выехали через Великий Новгород в Санкт-Петербург, чтобы оттуда отправиться на остров.

Вечером мы были уже в Санкт-Петербурге. Поселили нас в Александро-Невской Лавре. Два дня мы находились в томительном ожидании – решался вопрос, едем мы на остров сейчас, или наш отъезд откладывается до весны: усилились морозы, было уже 9–10 градусов, и боялись, что Ладога может сильно замерзнуть и на корабле на остров невозможно будет добраться. А мы уже настроились на отъезд и не хотелось возвращаться, поэтому переживали. И вот 13 декабря, в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, вопрос решился положительно – ехать! Послужили молебен святому апостолу Андрею. И эта дата стала датой открытия Валаамского монастыря, хотя мы прибыли на Валаам лишь на следующий день – на св. Филарета Милостивого. Перед отъездом мы пришли к митрополиту Алексию, он принял нас, благословил, дал нам антиминс. Это было благословение, по молитвам апостола Андрея Первозванного, на открытие Валаамского монастыря, на возобновление там монашеской жизни.

В Санкт-Петербурге к нам присоединились иеромонах Варсонофий из Санкт-Петербургской духовной академии, иеромонах Серафим, послушник Вадим из Александро-Невской Лавры и Леонид – врач из Питера.

Отправились из Санкт-Петербурга в Приозерск. Приехали к концу дня, начинало темнеть, и моряки переживали, что плыть уже поздновато. Пришли на берег, озеро уже было покрыто льдом. Увидели небольшой кораблик. Это был не простой корабль, а ледокол, который может пробираться через лед – он продвигается, то отступая назад, то разгоняясь вперед и разбивая лед. А лед уже был довольно толстый. Погрузились на корабль. В плавание нас отправилось 6 человек первой братии возрождающегося после десятилетий запустения Спасо-Преображенского Валаамского монастыря.

На Валааме своеобразный микроклимат. Поскольку вода остывает медленней и постепенно отдает тепло, зима оттягивается. Для мореплавателей это создает определенные трудности. Как только отплыли от берега, мы оказались в тумане – ничего не было видно. Мы молились как могли, чтобы благополучно добраться, и через три с половиной часа причалили к Валааму возле Воскресенского скита. Было уже темно, разгружались при свете прожекторов. За нами приехала машина, и мы поехали вглубь острова, к монастырю – об этом позаботилась администрация острова.

Нас поселили не внутри монастыря, а в двухэтажном «Морском домике» рядом с монастырем. Первый этаж этого домика был нежилой, а на втором этаже был коридор и четыре комнаты-кельи. Мы расположились по два человека в келье. Так началась наша монашеская жизнь.

На другой день, помолившись, пошли в монастырь. Главный храм Валаамского монастыря был построен в конце XIX века при игумене Ионафане – преемнике игумена Дамаскина. Нижний храм в честь преподобных Сергия и Германа Валаамских, а верхний – в честь Преображения Господня. Рядом, во внутреннем каре, – Успенский храм, в том же здании и трапезная. А с южной стороны – храм святителя Николая (в нем располагался магазин, а впоследствии, при игумене Панкратии, его перестроили и освятили в честь Валаамской иконы Божией Матери).

Мощи преподобных Сергия и Германа находятся под спудом. Сверху лежала надгробная плита, а со временем устроили раку и над ней поместили большую икону преподобных Сергия и Германа, которая впоследствии мироточила. Храм был в запустении, стены покрыты копотью. Четыре большие печки и два камина пришли в неисправность, печное отопление было нарушено, в храме первое время было прохладно. Начинаешь печки топить – они дымят, часто приходилось служить в дыму…

Архимандрит Кирилл (Павлов). По дороге на Игуменское кладбище.
Архимандрит Кирилл (Павлов). По дороге на Игуменское кладбище.

Архимандрит Павел (Груздев) рассказывал, как он приезжал в то время на Валаам. Он очень любил Валаам (духовником его был упоминавшийся уже схиигумен Лука из прежней валаамской братии, доживавший свой век в Псково-Печерском монастыре). Когда отец Павел приезжал сюда, он проходил по острову по 20–30 км. Однажды попросился у работников музея послужить молебен преподобным Сергию и Герману, ему разрешили, и он в запустевшем храме служил молебен…

Иконостаса не было, престола и жертвенника тоже не было, в алтаре пол был нарушен. Мы, как могли, стали храм восстанавливать – начали с уборки алтаря, потом стали приводить в порядок и другие части храма. В работе отходит и уныние, и неуверенность – с Божией помощью начали восстанавливать стены обители.

Первым наместником обители был назначен архимандрит Виктор (Пьянков, впоследствии епископ Подольский) – строитель. Обязанности эпитропа (помощника игумена) первое время исполнял отец Варсонофий – выпускник Санкт-Петербургской академии. Он взаимодействовал с местными властями, заботился о монастыре. Благодаря его попечению был сооружен временный иконостас (впоследствии отец Варсонофий был благочинным Коневского монастыря).

Остальные братия распределили между собой послушания. Отец Фотий был благочинным, послушник Вадим – уставщиком и регентом, послушник Леонид пек просфоры. Я был избран духовником – сначала неофициально, а когда наместником стал отец Андроник, то и официально.

Воздвигли иконостас, соорудили престол, жертвенник, освятили храм малым освящением – и по воскресеньям стали служить. По будним дням службы совершали келейно в доме – вычитывали суточный круг, вечером – вечерню и повечерие, а полунощницу, утреню и обедницу – утром. В субботу шли в храм, там служили всенощное бдение, а в воскресенье – Литургию. Так же и в праздники.

Первое время условия были очень суровые. Сами топили печки, сами привозили дрова, сами их кололи, сами себе готовили еду, пекли просфоры... Все это было интересно, хотя и непривычно – до этого мы жили совсем в других, городских, условиях – в Данилове, в Лавре. В бытовом отношении было труднее – печки и дымоходы старые, начинаешь топить – они дымят, в коридоре, где мы совершали службы, было градусов пять-шесть, в кельях потеплее, тем не менее, бывало, братия обнаруживали лед на полу… На Валааме очень сильные ветра. Зимой бывает много снега, сильные морозы. Часто мы приходили на службу – забор лежит...

Трудностей было много. Не хватало времени, не хватало необходимых вещей. К весне кончились наши продовольственные запасы – мы испытывали недостаток в продуктах, в муке для просфор. Люди узнали, что мы бедствуем, и стали присылать посылки. Из Санкт-Петербурга, из Москвы, из Украины, из Сибири – со всех сторон шли посылки с продуктами – мы не успевали ящики открывать. С такой любовью, заботой, нам от такой поддержки было очень радостно. Поэтому можно сказать, что Валаам не мы одни поднимали, но вся Русская Церковь.

Игумен Андроник (Трубачев)
Игумен Андроник (Трубачев)

При восстановлении монастыря Господь дает очень большую благодать, и все трудности как-то не замечаются, с Божией помощью все преодолевается.

Из воспоминаний жителя Валаама Сергея Груздева-Андрианова:

«Помню, как в 1989 году, в ночь с 13 на 14 декабря приплыли к нам первые монахи. Была зима, и Валаам, по обычаю оторванный в это время от материка, погружался в дремоту. Они прибыли, словно десант из чужой и непонятной нам «цивилизации» на небольшом буксире ледокольного типа «Буг» (ныне «Александр Невский»), пробившись через льды Ладоги. Отправлялись из залива «Карлахти», что где-то под Приозерском. Хотели прибыть на Валаам 13 декабря – в день памяти Андрея Первозванного, – Но непогода, сильный мороз и ветер отложили поездку. «Пришельцы-инопланетяне» в черных, траурных одеяниях, да и только! Люди, похоронившие себя ещё при жизни… А до этого были дискуссии, сходы жителей, где решалось голосованием: «Пущать или нет?..» … И вот они пришли, молчаливые и непонятные, несущие какую-то скрытую тайну жизни, и совсем не похожие на "опиум"… Из самых первых запомнился иеромонах Варсонофий. Он был за старшего среди братии на острове. Службы в храме начались на третий день после их прибытия, в этот же день мы с дочкой Дашенькой крестились в Православие. Крестил нас на дому иеромонах Серафим в детской ванночке. Это был добрый и очень мягкий в обхождении батюшка. Он пробыл на Валааме совсем чуть-чуть, в нашем климате начали обостряться «болячки», и батюшка вынужден был покинуть остров…

Службы в храме начались на третий день после их прибытия, в этот же день мы с дочкой Дашенькой крестились в Православие. Крестил нас на дому иеромонах Серафим в детской ванночке. (Из воспоминаний жителя Валаама Сергея Груздева-Андрианова).
Службы в храме начались на третий день после их прибытия, в этот же день мы с дочкой Дашенькой крестились в Православие. Крестил нас на дому иеромонах Серафим в детской ванночке. (Из воспоминаний жителя Валаама Сергея Груздева-Андрианова).
Если бы вы, друзья, после сегодняшнего торжественного и красивого храма, очутились в тогдашнем! Не знаю, какие бы чувства шевельнулись в вашей душе. Почерневшие стены, ветер гуляет по храму, проникая через разбитые стекла. Вместо иконостаса – занавесь, сшитая наскоро руками моей жены Елены. Весь храм опутан пучками электрических проводов. Трещат в полуразвалившихся печках сырые поленья. Не горят, а тлеют, дымя во все щели. И звучит искренняя горячая молитва – батюшки служат всенощную… Отношения к монахам, как к людям из другого мира. Ожидание светлых перемен и братской взаимопомощи… У нас в хозяйстве тогда была электрическая швейная машинка «Веритас» немецкого производства, и Елена училась шить. «У меня же руки-крюки, батюшка! Я же никогда не шила…» – На что отец Варсонофий говорил, что просить все-равно больше некого. И Елена шила покровцы к первой Рождественской службе, выкраивая время меж кормлениями грудной дочки Дашеньки и ночами, когда ребенок спал. Еще она подметала и мыла полы. А Наташа Корнилова продавала свечки и брала записочки «О здравии» и «О упокоении». Так начиналась монашеская жизнь на Валааме. Всю зиму службы проходили в почти пустом храме… Несколько молящихся, скамейки посреди храма, да свечки, воткнутые в песок перед немногочисленными иконами. Помню, когда я первый раз причащался на Николу Зимнего, подхожу к Чаше, и за мной все бабушки местные выстроились в ряд. А батюшка Серафим говорит: «Простите, но к причащению надо готовиться, читать молитвы, вести себя благоговейно. Давайте, в следующий раз»…»

(Страница «В контакте»)

В монастыре мы услышали следующее предание. В годы советской власти в келье игумена Дамаскина на острове была больничка, окна ее выходили как раз на главный вход Преображенского собора. И вот однажды одна раба Божия, находившаяся в этой больничке, в три часа ночи слышит какое-то пение за окном и видит свет из окна. Выглянула – через внутреннее каре идут отцы ко входу в храм – маститые старцы, идут парами, со свечами, в клобуках, в мантиях – и заходят через главный вход в собор. Она разбудила соседку по палате: «Смотри, что это?» – И та видит то же видение (а в то время никто еще не знал о предстоящем возрождении монастыря). И растолковывалось это так, что прежние валаамские отцы молились, и по их молитвам произошло возрождение обители. Местные жители говорили, что новая братия пришла в тот же день, когда ушли последние монахи в 1939 году, – 14 декабря, спустя ровно 50 лет. Почему-то этот день запечатлелся в их памяти, хотя по историческим данным братия покинула монастырь не в один день, а постепенно – с конца 1939 года до весны 1940. Но датой возрождения считается 13 декабря – память св. Андрея Первозванного. По преданию, святой апостол Андрей с берегов Днепра (где позже был основан Киев) через пределы Великого Новгорода дошел до Валаама. Прибыв на остров, он вышел на берег на месте будущего Воскресенского скита и там водрузил крест. В нижнем храме этого скита устроен придел в честь св. апостола Андрея Первозванного…

Приезд «второй» братии. Наместник игумен Андроник

Подвизаясь так в меру сил, мы очень скоро почувствовали, что значит жить без игумена, испытали на себе скорби жития по своей воле. Мы стали молиться, чтобы нам дали игумена, обращались к отцу Кириллу, чтобы он нам в этом помог. Отец Виктор заботился о монастыре, и мы чувствовали его заботу, однажды он прилетал на остров на вертолете... Но жил он на Питерском подворье – на Нарвском проспекте...

Отец Кирилл предложил быть игуменом отцу Аристарху – лаврскому ризничему, но он отказался. Мы продолжали молиться, и в начале июня 1990 года приехал к нам игумен Андроник, который и раньше бывал на Валааме и любил это место. К его приезду братство наше увеличилось – в мае на Валаам приехали еще несколько братий из Данилова монастыря: иеромонах Иаков, который стал экономом, иеромонах Феофан (Краснов) – казначеем, иеромонах Борис (Шпак) – благочинным. Приехал с отцом Андроником и послушник Валентин (впоследствии иеромонах Авраамий) – духовное чадо отца Павла (Груздева). Братии стало 10 человек.

Из воспоминаний о.Б.:

«После Пасхи в Данилов вернулись, дабы забрать нас, отцы Фотий и Геронтий. Выяснилось, что зимой не было никакого снабжения монастыря ни продуктами, ни чем иным. Денег тоже почти никаких не было. Перебивались чуть не на подножном корме и что дадут сердобольные островитяне, которые и сами жили впроголодь. Поселились они на зиму в коммунальной гостинице, она же «Морской домик», где с них брали плату за проживание, но все-таки давали дрова для печек, хоть и сырые. Собор, пятьдесят лет не протапливавшийся регулярно, настолько промерз, что можно было служить только Литургию по воскресным дням и праздникам. Суточный круг отцы правили в холле «Морского домика». Одним словом, после первой зимовки они были «еле жива суща». Первые потери – иеромонах Серафим (я его так никогда и не увидел) по состоянию здоровья написал прошение о переводе. И первые приобретения – на Благовещение послушника Вадима постригли в мантию с именем Виссарион.

Потрясенный аскетичным видом отцов, [наместник Данилова монастыря] отец Ипполит [Хилько, впоследствии епископ] дал благословение загрузить нас продуктами и вещами под завязку. Спаси Христос тогдашних келаря отца Даниила, рухольного отца Киприана и ризничего отца Досифея за безукоризненное выполнение наместничьего благословения. Нам выделили автобус «Пазик», который мы в течение трех дней загружали продуктами, своим нехитрым скарбом (в основном книжками да теплой одеждой) и разной церковной утварью и облачениями, пожертвованными нам щедрой рукой отца наместника. Очень активно на наш отъезд откликнулся народ – нам мешками несли теплые вещи. Свободными мы оставили только шесть передних мест, все остальное пространство было плотно загружено.

И вот, настал день отъезда, 20 мая. Отслужив утром Литургию, попрощавшись с братией и с отцом наместником, мы двинулись в путь. Нас было шестеро: отцы Фотий, Геронтий, Феофан, Иаков, я и Георгий Бездудный, работавший в Данилове поваром и также сманенный усилиями отца Иакова...

…Утром после Литургии нашу баржу подцепил буксир, именуемый «Коневец», и потихоньку потащил по Ладожскому озеру. Погода была изумительная. Яркое солнце, синева неба и гладь темной воды… Часа через четыре на горизонте показалась длинная темная полоса. Валаам…

Причаливаем. Весь берег завален горами опилок и грудой бревен. На берегу нас встречает братия: о.Варсонофий, монах Виссарион в мантии и посл. Леонид. Еще молодые ребята, муж и жена – Сергей и Наташа, с букетом полевых цветов. Это, кажется, единственные на то время местные прихожане… Подъезжает трактор с прицепом, куда мы загружаем свои вещи. И пешком подымаемся в гору мимо сада к «Морскому домику»… Оставляем вещи и идем в Собор, к Преподобным. Внешнее и внутреннее каре в удручающем состоянии… Из окон несется громкая музыка, пьяный смех и брань. Становится несколько не по себе. Вокруг Собора старый покосившийся забор. Почти полностью разбитые дорожки, когда-то выложенные каменными плитами. Входим в Собор. Внутри холодно и сыро, легкая задымленность от растопленных огромных круглых печей-голландок. Отцы поясняют, что это из-за сырых дров. Справа между вторым и третьим столпами плита с приступкой из красного и черного гранита. Там, под плитой, под спудом, покоятся мощи преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. На плите небольшая икона и лампада. По бокам - баночки с цветами. Прямо на плиту кладем крест и Евангелие и начинаем молебен. Сразу возникает диссонанс. Половина братии поет московским распевом, вторая бахметьевским, как принято в Петербурге. Ничего, помолились.

Идем в Алтарь. Гордость отца Варсонофия – временный иконостас, покрашенный в розово-коричневые цвета. Его установили к Пасхе. Иконы (можно так это назвать условно) написаны на холстах местным изографом. В полумраке особо не разберешь, но утром через них просвечивает солнце. Заходим в алтарь. Из него выскакивает кошка. Она, оказывается, полюбила спать на престоле и ничего не сделать: слишком много лазеек еще не заделано. Перед престолом кусок ядовито-красного синтетического ковролина. За престолом деревянный семисвечник – опять же произведение местных умельцев. Пол черновой, местами остатки паркета, все покрыто въевшейся за десятилетия грязью. На стенах серыми клочьями висят остатки скукожившейся штукатурки и краски. Полно надписей типа «Вася и Коля были здесь ДМБ-84». Вот она какая оказалась - «мерзость запустения». При инвалидском интернате, куда со всего Северо-Запада России свезли калек и инвалидов войны, дабы не мозолили глаза советским людям, не портили им праздничного рабочего настроя, в нижнем храме было овощехранилище (прямо по псалмопевцу) – ящики с помидорами складировали прямо на место раки преподобных, как рассказывал мне отец Павел (Груздев), бывавший на Валааме в 1970-е годы; а верхний какое-то время использовали для хранения трупов преставившихся калек.

В верхний храм мы из-за позднего времени не пошли, а отправились ужинать. Помолились и легли спать на скрипучие кровати, застеленные отсыревшими простынями. Печки в комнатах согревали лишь свой уголок, в дальнем же от печки было примерно как на улице. Среди ночи, кажется, кто-то рано закрыл печную задвижку и потом пришлось проветривать нашу гостиницу от едкого дыма.

Вот такой был мой первый Валаамский день…

Жизнь наша в первые дни протекала под девизом скорого приезда митрополита Алексия, к которому нужно было привести хоть в какой-то порядок собор. Утром мы служили Литургию, потом целый день убирались в храме...

Игумен Андроник (Трубачев). Встреча Патриарха Алексия II.
Игумен Андроник (Трубачев). Встреча Патриарха Алексия II.

Митрополит Алексий приехал на праздник Вознесения Господня, 24 мая. Двудек «Н.Крупская» зашел в Монастырскую бухту. С Владыкой на борту были епископ Виктор, множество питерских священников, матушки с Карповки, которые дружно пели «О, дивный остров Валаам». Бдение пели питерские отцы. Утром митрополит совершил освящение нижнего храма собора, а на Литургии состоялась хиротония о.Виссариона во дьяконы..."

(Из Дневника "Слава Богу за все")

О. Андроник – ученый, хорошо знает святых отцов. При нем на Валааме началась настоящая монашеская жизнь. Стали проводить соборы братии. Утвердили послушания. Приняли устав прежнего Валаамского монастыря, богослужения стали проводиться каждый день. Отец игумен обязал всех иеромонахов говорить на службах проповеди – каждый день, независимо от того, праздничная служба или простая. И братия произносили проповеди на Евангельские чтения, тем самым учась проповедовать. Зная молитву Иисусову не только теоретически, но и на опыте, он относился с пониманием к стремлению братии заниматься ею. Деятельный, образованный, он много потрудился для Валаама...

Взаимодействуя с местными властями, отец Андроник добился того, что монастырю стали возвращать кельи. Келья самого отца Андроника сперва была в зимней гостинице за монастырем, лишь спустя какое-то время он перешел во внутреннее каре. В келье отца игумена собирались соборы, решались разные вопросы, касающиеся жизни обители, устава, братии. В скором времени и братии выделили здание для келий во внутреннем каре. Первый этаж этого здания был нежилой по причине сырости, но мы вынуждены были какое-то время жить там, потому что второй этаж был занят местными жителями. Потом, по мере их выселения, братия заняли второй этаж.

Многие из братий хотели поселиться на Всехсвятском скиту. Почему? – Потому что в монастыре жили светские люди, местные жители, они занимали монашеские кельи. А в скиту никто не жил – там было уединенно, тихо. И братия уговаривали игумена, чтобы переселиться в скит. Но мы поняли, что это наше желание, а воля Божия другая, и с ней надо считаться, надо слушаться воли Божией. Пришлось нам смиряться перед местными жителями, терпя их соседство.

В мае 1991 года, при игумене отце Андронике, на Всехсвятском скиту были обретены мощи преподобного Антипы Валаамского. Надгробная плита с крестом была сдвинута (потрудились кладоискатели), но с Божией помощью мы нашли могилу. Подняли мощи преподобного Антипы – по чину, с положенными молитвами. Мощи эти очень сильно благоухали… Сейчас мощи преподобного Антипы Валаамского покоятся в раке в храме преподобных Сергия и Германа Валаамских. [В 2000 году имя преподобного Антипы было включено в месяцеслов Русской Православной Церкви, память его совершается 10 (23) января.]

Обретение мощей прп. Антипы Валаамского.
Обретение мощей прп. Антипы Валаамского.

Было желание восстановить устав Валаамского монастыря. Но братии было немного, да и не те братия, что раньше, – в полной мере мы не могли исполнить прежний устав. Но желание и попытки были. Старались строго соблюдать посты. Великий пост начинался с того, что трапезная закрывалась, повар отдыхал. Понедельник, вторник – ничего не вкушали, первая трапеза – в среду. Хотя для немощных оставляли квас, хлеб, сухарики – можно было подкрепиться. В чем-то, может быть, проявляли чрезмерную ревность, и это сказалось на братии – то один заболевал, то другой. Я удивлялся трудоспособности отца Виссариона – регента. Голос у него очень красивый, и первое время часто он один и пел, и читал на службах.

Полиелейные службы мы начинали служить в три часа ночи, а всенощное бдение под воскресенье – в час ночи. И сразу после часов совершали Литургию. Но это оказалось не по силам, и мы стали делать перед Литургией перерыв для отдыха.

Со временем этот устав мы изменили, всенощное бдение стали совершать с восьми часов вечера до часу ночи. Валаамское пение медленное, неспешное, поэтому службы были длинными. Мы старались ничего не сокращать, все совершали строго по уставу. В шесть часов утра совершалась ранняя служба, и в девять – поздняя. Великим постом на кафизмах читали поучения из Лавсаика, аввы Дорофея.

В конце концов мы остановились на Уставе, приближенном к Уставу Троице-Сергиевой Лавры. Утром братский молебен, утренние молитвы, полунощница, утреня, часы и Литургия. Вечером, в пять часов, – вечерня, после вечерни ужин и повечерие с тремя канонами и акафистом. В отличие от Лаврского устава, на повечерии каждый день мы читали акафист Божией Матери, а по воскресеньям – Спасителю. В конце повечерия братия вместе читали Иисусову молитву. Совершалась она так.

Служащий иеромонах на амвоне читает 25 молитв с земными поклонами: «Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас», и все братия, стоя в храме, делают то же. Потом, таким же образом, – 25 молитв без поклонов. Затем – Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже – трижды; Господи помилуй – трижды. Слава, и ныне. И после этого иеромонах и братия произносят три молитвы «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго» вслух и 97 таких же молитв про себя без поклонов. Потом таким же образом произносится еще 50 молитв с поясными поклонами. Итак, в сумме получается 200 молитв Иисусовых. Потом пять молитв «Богородице, Дево, радуйся» и «Достойно есть» с поклонами.

Правило это длится полчаса, и для новоначальных это очень хорошее подспорье в молитве, потому что оно, во-первых, соединяет братию, во-вторых, научает умной молитве, служит укреплению навыка молитвы. В нем чередуется словесная молитва с умной, земные и поясные поклоны. Таков был устав старого Валаамского монастыря, который мы хотели сохранить.

Летом по воскресным дням стали приезжать паломники. Провожая их, мы пели в храме «Дивный остров Валаам». Было так трогательно – молитва, пение, общий труд, любовь к Валааму соединяли всех нас – братию и мирян...

На Валааме был сухой закон. Даже на Пасху и на Рождество братии ничего спиртного не давали. Утешением был чай. В каждой келье был самовар – потому что климат холодный, сырой. И настолько строго это соблюдалось, что когда корабли приходили в монастырскую бухту, у всех багаж проверяли, изымали все спиртное и выливали в море. Один из прилегающих к бухте островов поэтому так и назывался в народе – «Пьяный» (сейчас он называется «Светлым»)… Также изымали сигареты, табак.

Остров состоит из камня – земли для занятия земледелием очень мало, поэтому до закрытия монастыря существовал хороший обычай – паломники, приезжая на Валаам, привозили с собой землю – по мешочку. И таким образом, благодаря тщанию боголюбивых паломников, на Валааме появилась земля, братия развели огороды, сады…

Когда мы пришли, на острове сохранилось три сада – верхний, средний и нижний, и в этих садах еще собирали плоды с растений, которые насадили братия старого монастыря – крыжовник, черную и красную смородину. Местная администрация выделила нам участки на Турнепсовом поле, мы разбили огороды, стали выращивать овощи, картошку. Я удивлялся – какая же земля! – как пух. На Всехсвятском скиту впоследствии посадили виноградные кусты. А раньше и арбузы выращивали монахи. Все это делалось с молитвой, с любовью... К этому особенно приложил свой труд и усердие благочинный иеромонах Фотий.

За нас молились три старца – отец Кирилл, духовник Троице-Сергиевой Лавры, отец Николай Гурьянов с острова Залит и отец Павел (Груздев, он жил в селе Верхне-Некульском Ярославской епархии).

Отца Павла мы посещали, он напутствовал нас советами, укреплял молитвой. Часто ездили и к отцу Кириллу в Троице-Сергиеву Лавру. Отец Кирилл несколько раз приезжал на Валаам со Святейшим Патриархом Алексием. Патриарх также заботился о Валааме, о братии, это особо ощущалось во время его приездов…

Отец Андроник был игуменом почти три года. При нем начали восстанавливать Всехсвятский, Предтеченский, Никольский скиты. Монастырю передали келью отца Дамаскина, Успенский и Никольский храмы. В феврале 1993 года отец Андроник вернулся в Лавру, и на его место назначили архимандрита Панкратия (Жердева).

Наместник архимандрит Панкратий

Отец Панкратий в Троице-Сергиевой Лавре был экономом, потом некоторое время подвизался в горах на Кавказе с единомысленным братом. В 1993 году он получил благословение быть игуменом Валаамского монастыря. Отец Кирилл благословил его на это послушание.

Еще раньше я по болезни вернулся в Троице-Сергиеву Лавру – как оказалось, на полтора года.

Когда в 1993 году наместником Валаама назначили архимандрита Панкратия, я находился в Гефсиманском скиту Лавры. Там в то время служил отец Борис (Храмцов, † 5 сентября 2005 г.) – известный подвижник. Он каждый день служил Литургию, говорил проповедь и после этого соборовал народ в колокольне. Я удивлялся его подвигу – довольно долгое время он так подвизался. Как-то ко мне приехал валаамский благочинный отец Борис, рассказал о жизни на Валааме, мне радостно было его увидеть и услышать его рассказ. Валаам был мне очень дорог. Отец Борис говорит мне: «Ну что ты тут делаешь? Возвращайся на Валаам. Давай, давай, там братия оставлена, без духовника. Давай, возвращайся». Я подумал: как воля Божия, посмотрим. Потом я жил в Покровском скиту в селе Сабурово, где скитоначальником был архимандрит Ефрем (Елфимов). Вскоре в Сабурово приехал отец Панкратий и говорит мне: «Братия ждут тебя на Валааме, возвращайся». Я посоветовался с отцом Кириллом и после этого через некоторое время по благословению священноначалия возвратился на Валаам – в 1993 году…

При отце Панкратии завершилась реставрация Преображенского храма, который многие годы стоял в лесах. Сделали ремонт в келиях. Новый игумен заботился о том, чтобы облегчить быт братии.

Отец Панкратий с братией стали ездить на Афон и на Валааме с благословения игумена начали вводиться некоторые афонские традиции. Так, Иисусова молитва, которая ранее совершалась всей братией на повечерие в храме, была перенесена в келии – часть монашеского правила стали совершать в келиях. А три канона с Акафистом читали по-прежнему в храме на повечерии…

В мои обязанности, как духовника, входила исповедь братии. С благословения игумена старались ввести и откровение помыслов. Братия стали собираться после службы, изучать монашеские уставы. Два-три раза в неделю устраивали чтения. Читали Библию, святых отцов – сначала в храме, потом стали собираться в Покровской часовенке у монастырской бухты… В обязанности духовника входит также готовить братию к постригу, принятие от пострига. Впоследствии, когда стали открываться скиты, нужно было ездить по скитам, навещать пустынническую братию…

Окончание следует.

ЖЖ Крохи

Фото

Видео

Рекомендуем

Подать записку в монастырь через сайт обители
Подать записку в монастырь через сайт обители

Неусыпаемая Псалтирь – особый род молитвы. Неусыпаемой она называется так потому, что чтение происходит круглосуточно, без перерывов. Так молятся только в монастырях.

Видео 406584

Приложение «Валаам»

Пожертвования
Трудничество

Фото

Другие фото

Видео

Другие видео

Погода на Валааме

-7°
сегодня в 07:21
Ветер
0.0 м/с, В
Осадки
0.0 мм
Давление
769.0 мм рт. ст.
Влажность
91%