Прмч. Таврион (Толоконцев)

(† 25 мая/7 июня 1939 г.)
Пре­по­доб­но­му­че­ник Та­ври­он ро­дил­ся 5 ав­гу­ста 1871 го­да в Ни­коль­ском уез­де Во­ло­год­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стьян Гри­го­рия Мак­си­мо­ви­ча и Оль­ги Пав­лов­ны То­ло­кон­це­вых и в кре­ще­нии на­ре­чен был Мат­фе­ем. 26 ав­гу­ста 1908 го­да он по­сту­пил в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский Ва­ла­ам­ский мо­на­стырь и 26 июня 1912 го­да был за­чис­лен в не­го по­слуш­ни­ком. 23 де­каб­ря 1920 го­да на Ва­ла­ам­ском по­дво­рье в Москве по­слуш­ник Мат­фей был по­стри­жен в мо­на­ше­ство и на­ре­чен Та­ври­о­ном.

По­сле за­кры­тия в 1925 го­ду по­дво­рья он обос­но­вал­ся при церк­ви в честь Ржев­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, ис­пол­няя по­слу­ша­ние пев­че­го. Не­сколь­ко мо­на­хов Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря сня­ли квар­ти­ру не­да­ле­ко от это­го хра­ма и об­ра­зо­ва­ли мо­на­ше­скую об­щи­ну с об­щим уста­вом, тра­пе­зой и по­слу­ша­ни­я­ми. Все они слу­жи­ли в Ржев­ской церк­ви свя­щен­ни­ка­ми и пев­чи­ми, и весь до­ход сда­вал­ся из­бран­но­му об­щи­ной каз­на­чею, ко­то­рый вы­да­вал в ме­сяц по пять руб­лей на лич­ные нуж­ды. Каз­на­чей об­щи­ны хра­нил и часть средств Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря.

7 ок­тяб­ря 1930 го­да в квар­ти­ре, где жи­ли мо­на­хи, был про­из­ве­ден обыск, изъ­яты все мо­на­стыр­ские сред­ства, а бра­тия, и сре­ди них мо­нах Та­ври­он, аре­сто­ва­на и за­клю­че­на в Бу­тыр­скую тюрь­му. В ОГПУ мо­на­ху Та­ври­о­ну пред­ло­жи­ли от­ве­тить на не­ко­то­рые во­про­сы, в част­но­сти, ли­шен ли он из­би­ра­тель­ных прав и ес­ли был ли­шен, то ко­гда, и ес­ли вос­ста­нов­лен, то ко­гда. Мо­нах Та­ври­он от­ве­тил, что граж­дан­ских прав он ли­шен, но ко­гда был ли­шен, не пом­нит, и не вос­ста­нов­лен в них, по­сколь­ку не хо­да­тай­ство­вал о вос­ста­нов­ле­нии.

Со­труд­ник ОГПУ, учи­ты­вая, ве­ро­ят­но, что мо­нах Та­ври­он из кре­стьян и не име­ет свя­щен­но­го са­на, спро­сил его, чем он со­би­ра­ет­ся за­ни­мать­ся даль­ше. «По­ка су­ще­ству­ет Цер­ковь – бу­ду слу­жить ей» – от­ве­тил тот.

16 ок­тяб­ря сле­до­ва­тель вы­звал его на до­прос. От­ве­чая на его во­про­сы, мо­нах Та­ври­он ска­зал: «При Ржев­ской церк­ви я жи­ву в об­щи­не мо­на­хов, в церк­ви я слу­жу пев­чим... Все свя­щен­ни­ки, диа­ко­ны, пев­чие, сто­ро­жа, убор­щи­ки и во­об­ще весь ру­ко­во­дя­щий и об­слу­жи­ва­ю­щий со­став церк­ви со­сто­ит из нас, мо­на­хов... Я и все мо­на­хи на­шей об­щи­ны ча­сто меж­ду со­бой го­во­ри­ли, что при со­вет­ской вла­сти пло­хо жить слу­жи­те­лям куль­та, мы все ли­ше­ны пай­ка... хле­ба и дру­гих про­дук­тов, ко­то­рые да­ют­ся по книж­кам, что ду­хо­вен­ство без вся­кой ви­ны аре­сто­вы­ва­ют, вы­сы­ла­ют и да­же рас­стре­ли­ва­ют. Но мы счи­та­ем, что власть эту Гос­подь по­слал лю­дям за гре­хи... апо­сто­лом Пав­лом ска­за­но, что вся­кая власть от Бо­га, на­до мо­лить­ся, и Бог даст, что власть улуч­шит­ся и со­вет­ская власть бу­дет от­но­сить­ся луч­ше к слу­жи­те­лям куль­та».

13 но­яб­ря 1930 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но, и сле­до­ва­тель в об­ви­ни­тель­ном за­клю­че­нии на­пи­сал: «По лик­ви­да­ции в 1925 го­ду мос­ков­ско­го по­дво­рья Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря, груп­па мо­на­хов во гла­ве с мо­на­хом-эко­но­мом... при­сво­ив се­бе часть иму­ще­ства и цен­но­стей мо­на­сты­ря, ор­га­ни­зо­ва­ли при Ржев­ской церк­ви не­ле­галь­ный мо­на­стырь»; мо­на­хи «рас­пус­ка­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о го­не­нии со сто­ро­ны со­вет­ской вла­сти на ре­ли­гию, о пред­сто­я­щем свер­же­нии со­вет­ской вла­сти, до­ка­зы­вая, что власть эта от ан­ти­хри­ста и что на­до уси­лен­но мо­лить­ся о ско­рей­шем ее па­де­нии».

23 но­яб­ря 1930 го­да Кол­ле­гия ОГПУ при­го­во­ри­ла мо­на­ха Та­ври­о­на к трем го­дам ссыл­ки в Се­вер­ный край, и он был от­прав­лен в Во­ло­год­скую об­ласть. По окон­ча­нии ссыл­ки он остал­ся жить в Во­ло­год­ской об­ла­сти, и в 1937 го­ду ар­хи­епи­скоп Ве­ли­ко-Устюж­ский Пи­ти­рим (Кры­лов) при­гла­сил его при­е­хать в Ве­ли­кий Устюг, и он по­се­лил­ся в сто­рож­ке при хра­ме Иоан­на Пред­те­чи.

Тем вре­ме­нем хра­мы один за дру­гим за­кры­ва­лись, свя­щен­ни­ки аре­сто­вы­ва­лись; бы­ва­ло, что храм и не был офи­ци­аль­но вла­стя­ми за­крыт, но уже не бы­ло свя­щен­ни­ка и, со­от­вет­ствен­но, не бы­ло и бо­го­слу­же­ния. Жив­шие ря­дом с од­ним из та­ких хра­мов мо­на­хи­ни ста­ли упра­ши­вать мо­на­ха Та­ври­о­на, что­бы он по­хло­по­тал за их храм и сам по­шел бы в этот храм свя­щен­ни­ком. Он со­гла­сил­ся и по­ехал хло­по­тать об этом в Моск­ву и в Ар­хан­гельск, так как в Ве­ли­ком Устю­ге ар­хи­ерея уже не бы­ло. В Москве он встре­тил­ся с мит­ро­по­ли­том Сер­ги­ем (Стра­го­род­ским). Все его хло­по­ты окон­чи­лись, од­на­ко, ни­чем, и он воз­вра­тил­ся в Ве­ли­кий Устюг. В это вре­мя ста­ли аре­сто­вы­вать всех еще оста­вав­ших­ся на сво­бо­де свя­щен­ни­ков и мо­на­хов и наи­бо­лее ак­тив­ных ми­рян. 3 де­каб­ря 1937 го­да мо­нах Та­ври­он был аре­сто­ван и в тот же день до­про­шен.

– Вы аре­сто­ва­ны за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность. Дай­те по­ка­за­ния об этом! – по­тре­бо­вал от не­го сле­до­ва­тель.
– Контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти я не вел, по­это­му по­ка­за­ний дать не мо­гу. Осе­нью 1937 го­да я ез­дил в Моск­ву и в Ар­хан­гельск хло­по­тать об от­кры­тии дым­ков­ской церк­ви, ку­да хо­тел по­сту­пить свя­щен­ни­ком, но по­езд­ки ока­за­лись без­ре­зуль­тат­ны­ми.

На этом до­про­сы бы­ли за­кон­че­ны, и мо­нах Та­ври­он был пре­про­вож­ден в во­ло­год­скую тюрь­му. 10 де­каб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла его к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. 12 мар­та 1939 го­да он был от­прав­лен в тюрь­му в го­род Гря­зо­вец, а 4 ап­ре­ля то­го же го­да в Но­во­е­зер­скую ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию, рас­по­ла­гав­шу­ю­ся в зда­ни­ях ра­зо­рен­но­го Но­во­е­зер­ско­го мо­на­сты­ря. Мо­нах Та­ври­он (То­ло­кон­цев) скон­чал­ся в Но­во­е­зер­ской ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ко­ло­нии 7 июня 1939 го­да и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Преподобномученик Таврион канонизирован 27 декабря 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.