Опыт монашеского делания древних отцов в монастырях сегодня

Мне предложили сделать доклад на тему «Опыт древних отцов в монастырях сегодня, по результатам паломничества к христианским святыням Египта».

Этим я был поставлен невольно в положение сравнивающего современный опыт жизни Русской Церкви с жизнью коптских христиан Египта.

Я знаю, что тема современного египетского монашества уже не первый год обсуждается на собраниях игуменов и игумений. Также наверняка многие из присутствующих здесь, с тех пор, как сняли железный занавес с наших советских границ, неоднократно лично посещали хорошо устроенные монастыри Греции, Кипра, Святой Горы Афон.

Чуть более двадцати лет назад мне даже выпала честь, с целью не поверхностного знакомства, а для более углубленного изучения древнего предания монашеской жизни на Афоне, посильно подучив греческий язык, в течение целого года проживать в одной из греческих обителей Святой Горы Афонской.

Конечно, при сравнении непрерванной традиции монашеской жизни монастырей Египта и Афона с состоянием современного монашества Русской Церкви открываются некоторые наши неустройства и, может быть, даже какие-то отступления от вековой традиции Церкви.

Но не нужно забывать и то, что поскольку само по себе монашество имеет своей целью евангельское совершенство, – мы перед ним всегда будем нарушителями той чистоты и святости, к которой призвал нас Христос Спаситель.

На основании именно этого высокого призвания многие христианские духовные писатели и святые отцы печаловали и сетовали об убогом, низком уровне современного им монашества. Например, глубоко почитаемый нами святитель Игнатий (Брянчанинов) много говорит и пишет об оставлении истинного монашеского делания, молитвы, послушания и других монашеских подвигов. При этом рядом с ним происходит рассвет Оптинского старчества, Глинских старцев и действуют более тысячи хорошо организованных монастырей.

Мы не должны забывать, что каждый век предлагает каждой Поместной Церкви свои вызовы и условия, в которых эта Церковь вынуждена жить, а иногда и просто выживать. Удивляясь ныне высокому уровню церковности современных христиан Египта, я думаю, что одной из причин этого послужило многовековое их мусульманское окружение.

Подобно тому как русская эмиграция после революции 1917 года оказалась в неправославном окружении Европы и Америки и была так же вынуждена мобилизоваться как нация с православной культурой, чтобы не раствориться полностью и не исчезнуть как народ в чуждой духовной среде.

И сравнивая наше монашество с современными монастырями Святой Горы Афон, мы тоже не должны забывать, что у них на протяжении целого тысячелетия было духовное преемство предания. Тридцать лет возрождения нашей Церкви после жестоких гонений прошлого века – это еще слишком малый срок, чтобы делать критические выводы.

В то же время Русская Церковь ныне находится в уникальных условиях относительно своих взаимоотношений с государством, которое не только не мешает, но во многом и способствует, и помогает всяческому развитию нашей Церкви.

Хотя в сравнении с Египтом, возможно, именно эта оттепель в России могла послужить поводом к нынешнему духовному расслаблению нашего народа, которое выражается в значительном уменьшении процента приходящих и ко крещению, и в монастыри.

Переходя к частным сторонам духовной жизни Коптской Церкви и обсуждая положительный опыт той или иной практики египетских монахов, нужно напомнить, что никакая «теория автоматического спасения» в духовной жизни не действует.

Любая самая богооткровенная часть церковного предания, будь то режим и распорядок монашеского дня, уклад богослужения, практика келейной молитвы и послушания, – все это остается лишь средством достижения цели, то есть человеческим деланием, которое всегда нуждается в содействии Божественной благодати. Даже причащение святых Христовых тайн без должного устроения и приготовления может не только остаться без плода, но и вмениться нам в осуждение.

Притом не стоит и недооценивать все эти богоустановленные средства духовной жизни, ибо, лишая себя средств, мы лишаем себя и цели.

Следовательно, в жизни христианской важно всё – и то, чтó мы делаем, и как мы это делаем, то есть в каком духе и ради какой цели. На основании этого отцы часто рассматривали монашескую жизнь в форме суточного круга, у которого нет какой-нибудь той или другой главной стороны.

Суточные делания монаха, вытекающие одно из другого, непосредственно связаны и влияют друг на друга. И особое выделение из контекста одного какого-нибудь делания ведет к смещению акцентов. Будь то келия, будь то келейная молитва или Литургия, взаимоотношения с духовником или с братьями, пост, распорядок дня… – всё важно в свое время и в нужной мере. Как говорится, всякая крайность от врага, и «буква убивает, а дух животворит". Так, невозможно, например, только лишь по букве книг, понять, что такое христианская любовь и настоящая семья, если никогда не увидеть это на живом примере и не познать на собственном опыте.

Переходя к рассмотрению конкретных положительных примеров духовной жизни современных египетских монастырей, хочу как некий лейтмотив или девиз предложить одно мудрое изречение: «Бери пример, но не подражай!»

То есть, никакое слепое копирование иных практик не принесет положительного духовного плода, если мы не будем его адаптировать относительно наших условий, уровня и состояния общества.

Но все же постараемся на основании данных примеров разглядеть сами богоустановленные принципы созидания Церкви и человека. И если они в данный момент пока не применимы к нам, то оставим их в памяти, как путеводную звезду. Как сказал один подвижник: «Обрел цель – иди к ней! Не можешь идти – ползи! Не можешь ползти – ляг по направлению к ней и стремись!»

***

Весной прошлого года мы, четверо валаамских отцов, имели честь в числе официальной делегации Русской Церкви посетить древние святыни Египта. Для всей нашей делегации было откровением узнать: то, что мы с нашей духовной юности читали в древнем египетском патерике, всё, что нам рассказывают жития древних святых, – оказывается, всё это живо и в реальности существует сегодня в этой древней стране. В Египте, в отличие от нашей истории, монашеская традиция осталась непрерывной, начиная с ее великих основателей. Более того, он и является родиной этого монашества, где в начале IV века сформировался этот образ христианской жизни как отдельный институт Церкви Христовой.

Цели и принципы нашего монашества остаются теми же, что и у тех древних отцов, которые были движимы бескомпромиссной ревностью о евангельском совершенстве во Христе и пламенным стремлением к теснейшему приобщению и соединению с Ним.

А для достижения этих целей нам, людям XXI века, во многом обезбоженного, постхристианского мира, особенно ценен живой опыт непрерывной традиции древних монастырей, которые мы увидели в Египте. Что же встретили мы, посетив эту древнюю страну? Начну, пожалуй, с главного в жизни Церкви Христовой – с Божественной литургии.

Все копты в Египте с детства находятся в полных и многодетных семьях, не знают, что такое развод родителей, и, начиная с пяти лет, параллельно с общеобразовательной школой, ходят в воскресные школы (их посещает вся семья) и в течение десяти лет получают хорошее духовное образование. 98 % коптов еженедельно являются не только участниками, но и причастниками Божественной литургии.

Копты составляют 30 % от всего населения современного Египта. Это примерно 15 миллионов человек. Но в отличие от статистики нашей страны, в которой лишь 2 % от всех наших крещеных людей являются осознанными прихожанами и участниками божественных таинств, среди коптского населения, наоборот, только 2 % – малоцерковные люди, а 98 % коптов Египта каждое воскресенье всей семьей осознанно находятся в храме.

На их примере мы увидели, что для привлечения общества в Церковь есть два пути. Один протестантского типа: путем обновленчества, сокращения богослужения, – который в итоге становится ошибочным. А другой, напротив, через возвращение к древним своим традициям и самой сути богоустановленных церковных порядков.

Их Литургии александрийского типа имеют продолжительность от трех до четырех часов. Они лишены такой пышности, как она открывается нам в нашем византийском типе Литургии с многими красивыми песнопениями; их Литургия большей частью состоит из диалога священника с народом. Весь храм принимает участие в этом диалоге, и большинство песнопений поет весь храм.

Каждое утро во всех киновиях совершается божественная Литургия. Как и переводится само это слово – «общее дело», оно доступно для всей общины, и вся община монахов каждый день присутствует на ней.

Как правило, в монастырях паломники молятся отдельно от монахов. Для этого им выделяют специальный храм рядом с обителью, куда по благословению игумена приходят чередной иеромонах и певчий. Братство же имеет возможность молиться отдельно в монастырских храмах и находить единство своей братской семьи на этой божественной службе. Причащаются они минимум пять раз в неделю, но в большинстве случаев любят причащаться каждый день.

Так же, как и у нас, есть специальная подготовка к Божественной литургии, ко святому Причащению. Они так же соблюдают пост, читают некоторые молитвы, но практика молитвенная и богослужение состоят в основном из Псалтири. Их часы, в отличие от наших, состоят не из трех псалмов, а из двенадцати.

Подобно нашим, первый, третий, шестой и девятый часы дня освящаются молитвой. Также и исполнение этих часов является для них обязательным ежедневно. Седмерицею днем хвалих Тя, о судьбах правды Твоея (Пс. 118:164) – воспевают святой царь и пророк Давид.

За много веков до появления мусульманского намаза (пятикратной молитвы в течение дня) святитель Василий Великий писал в канонах своих правил: «Монах, если не исполняет этих часов, то недостоин вкушать и пищи, а опускающий свое монашеское правило, яко мертв вменяется пред Богом».

Но у них это исполняют и многие миряне с детства, и поэтому знание Псалтири наизусть для них естественно и является обязательным требованием для того, чтобы получить благословение на монашеский постриг. Таинства исповеди и причастия являются отдельными таинствами, и общепринятая в монастырях практика – исповедаться раз в сорок дней. Но при какой-нибудь духовной необходимости каждый монах имеет возможность попросить об этом своего старца и, встретившись с ним, принести ему свое покаяние.

По этому поводу хочется сказать, что если в городе нет монастыря и монашествующих, которые стремятся ко христианскому совершенству, то и стремление ко спасению в этом городе тоже ослабляется. Монастыри и монашество являются как бы неким генератором, подогревающим Церковь, и от уровня нашего монашества, призванного к совершенству, зависит и уровень стремления всей Церкви ко спасению.

Образом первого монашеского братства является апостольское братство двенадцати. И на примере его мы видим, что Христос не давал им совсем смешиваться не только с толпой верующего народа, но даже и с семьюдесятью апостолами. Уделял им особое внимание и заботу, часто уединялся с ними Сам, а порою отсылал их отдохнуть от толпы. Большинство современных монастырей Русской Церкви несут на себе служение городского прихода и не могут оставить без духовного окормления и утешения приезжающих к ним верующих. Но всё же, ради самого качества их служения и самой миссии церковной, каждому монашеской общине необходимо иметь хоть какие-то молитвенные собрания только своим братством, что заметно отразится на их внутреннем единстве. А от качества любви внутри их братской семьи, будет зависеть и сила их положительного влияния на всех приходящих в обитель.

Паломничество, так же, как и у нас, копты совершают по монастырям. Но все коптские миряне обязательно имеют своего духовника в своем приходе, который они с детства посещают и являются активными прихожанами и членами этой христианской общины как своей церковной семьи. И, поисповедавшись у своего духовника и получив его благословение, они едут по монастырям, уже без исповеди причащаясь Святых Христовых Таинств во всех местах и во всех храмах, где они присутствуют на Божественной литургии.

Поскольку с детства копты воспитываются в глубоко церковной среде и евангельской атмосфере, получая хорошее духовное образование в воскресной школе, то и требования для поступления в монастырь достаточно строги. Во-первых, желающий поступить в монастырь должен быть прилежным прихожанином своего прихода, который он с детства регулярно посещает каждое воскресенье.

Окончив десятилетнюю воскресную школу, обязательно заканчивает и вуз, получая высшее светское образование. Если он мужчина, обязательно служит в армии и, получив благословение родителей, берет характеристику от своего духовника на приходе.

Поступив в монастырь и пройдя строгое испытание от трех до пяти лет, кандидат может быть принят в число братии и пострижен в монашество, но поступление в обитель происходит строго до тридцати лет, ибо это возраст совершеннолетия, который еще со времен Спасителя считался возрастом зрелости мужчины, когда он уже может и должен принять важное для себя жизненное решение – чему он хочет посвятить свою жизнь. Бывают редкие исключения.

Кандидат в братию, приняв пострижение и став монахом, получает и благословение на отдельную келию. Обитель, в которой нет возможности предоставить отдельную келию монаху, не примет к себе нового человека.

С такой же практикой мы встречались и на всем православном Востоке – на Кипре, в Сербии, в Греции и на Афоне. Ибо одна из главных целей для монаха на деле реализуется именно тогда, когда он один на один остается в своей келии с Богом и упражняется во внимательной покаянной молитве. И это не может в совершенстве быть им реализовано, если он не имеет места для ночного уединения.

На примере Евангелия мы видим, что и Сам Господь часто уединялся и, оставив нам учение о молитве, заповедал молиться Отцу Небесному в тайне своей клети, затворив за собою дверь.

В монастырях бывают обязательные регулярные собрания всей общины братьев с игуменом. В обителях, в которых проживают многочисленные братства (а таких большинство), у игумена обязательно есть помощники-духовники, чтобы никто не оставался духовно беспризорным.

Новоначальные братья первые десять лет обязательно все окормляются у игумена, для того чтобы создать духовную связь с ним как главным духовником и старцем всей обители. Почти во всех общежительных монастырях существует и большой процент братьев, несущих подвиг своей жизни, который мы называем отшельническим и пустынническим.

Но, чтобы получить благословение на такое жительство по примеру множества известных нам святых преподобных отцов, недостаточно иметь только одно свое желание и стремление – оно должно быть подтверждено и делом. Не менее двадцати лет таковой монах должен быть примерным исполнителем устава этого монастыря.

Он должен делом явить свое смирение, послушание и любовь ко всему братству и заслужить взаимное расположение и любовь большинства братий.

Он должен делом показать, что он «не страсти ради, а вящшего ради подвига» стремится к этому жительству, – не для того, чтобы уйти на пенсию и покой, но своим усердным трудолюбием и смирением явить то, что он действительно любит свою обитель и свою братскую семью и, много потрудившись на различных послушаниях и навыкнув в духовному деланию, имеет благословение своего духовника и старца. Собор старцев, увидев духовную способность к таковому жительству брата и дав ему на это благословение, возлагает на него обязанность всё же обязательно раз в неделю по воскресеньям приходить в общежитие и вместе со всем братством причащаться Святых Христовых Тайн и присутствовать на братской трапезе любви, которая является продолжением Божественной литургии.

Вначале ему разрешают уходить только на один, два, три дня. Потом на неделю, и лишь редко кто имеет благословение приходить в обитель реже, чем раз в две-три недели, но не более. Все они остаются в числе единого братства и так же исповедуются и открываются игумену минимум раз в сорок дней.

Плох тот солдат, который не хочет быть генералом, и плох тот монах, который не хочет достигнуть самой цели этого института христианских подвижников, стать цельной личностью, которая в себе содержит всю Церковь Христову. И, молясь в своей молитве – «Помилуй мя», в этот момент молится за весь мир от лица всего Адама.

Но достигается это многолетним подвигом жизни в братской семье, где он научается смирению, через которое учится правильной любви к брату в служении ему жертвенной, бескорыстной любовью, и, показав всему братству и духовнику свою готовность к таковой жизни, спустя уже не менее двадцати лет может получить благословение на уединение. Но все равно, такой монах до конца своей жизни остается членом этого тела Христова в малой Церкви своего монашеского братства,

Каждое воскресенье, приходя и разделяя с ними Божественную литургию, причащаясь из одной Чаши жизни, трапезуя за одной трапезой любви. Церковь – это место победы над одиночеством.

И каждая обитель есть малая Церковь, есть та христианская община и семья, в центре которой и целью которой является Сам Христос, Который через подвиг смирения учит нас правильно любить. По тому познают все, что вы Мои ученики, что любовь имеете друг ко другу (ср. Ин. 13:35), – глаголет Господь.

Один из сложнейших вызовов, предлагаемый современным постхристианским, часто безбожным миром не только для монахов, но и вообще для всех христиан, – это наши гаджеты, телефоны, компьютеры, интернет, обилие часто душевредной и навязчивой информации.

Надо сказать, что коптские христиане, как говорится, «слеплены из того же теста», что и мы, живут также в XXI веке, не оторваны от цивилизации, получают высшее образование. Мы знаем на горьком опыте, чтó несет в себе интернет, хотя он имеет и много положительных сторон, которые может предложить в помощь нашей внешней жизни, и в чем-то даже и духовной.

Но во всяком прогрессе заложен свой регресс. К сожалению, мы падки именно на этот регресс и легко обрастаем новыми зависимостями. И как же справляются с современным вызовом нашему духовному спасению коптские христиане и монахи?

В одной из гостиниц, где мы проживали, в номерах были телевизоры, и мы ради любознательности включали их, чтобы познакомиться ближе с современной жизнью Египта. Первые двадцать программ, которые мы успели пролистать, оказались православными христианскими каналами.

В большинстве монастырей монахи не имеют телефонов, за исключением лишь нескольких отцов, несущих какие-то активные административные послушания, особенно тех, кто вынужден иметь прямую связь с миром, как то эконом или келарь. Для этих послушаний стационарные телефоны стоят в рабочих кабинетах.

А для связи между собой они пользуются телефонами, напоминающими наши рации, чтобы иметь только общение внутри обители. Также в рабочих кабинетах может быть выход в интернет для того, чтобы заказать какие-то необходимые продукты или стройматериалы. Но они не живут за железным занавесом и во многом являются достаточно развитыми людьми, и богословски, и культурно. В большинстве их обителей есть большие библиотеки. Мы были в одной такой монастырской библиотеке и с удивлением для себя обнаружили переведенные на арабский язык творения и четырех наших русских святых авторов – Серафима Саровского «О Стяжании Благодати Святаго Духа», Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», «Творения» святителя Игнатия и «Видеть Бога, как Он есть»старца Софрония. Кроме книг, Духовный собор старцев собрал в монастыре и огромный объем видео- и аудиоинформации, которая прошла через их цензуру и лишена душевредности. Если кто-то имеет благословение своего старца-духовника, то в установленное время он может идти заниматься, имея доступ к необходимой ему информации.

Мы знаем, что в нашей земной жизни всё нужно регламентировать, даже такие жизненно необходимые вещи, как питие, сон и пищу. Тем более, в плане информации тоже надо понимать, что не всё мне полезно (см. 1 Кор. 6:12).

Самая главная цель, ради которой человек идет в монастырь, – посвятить свою жизнь Богу, Церкви, в духовной семье препобедить свое одиночество. Если же он имеет выход в интернет, то он фактически начинает жить уже вне своей братской семьи, живет умом где-то вне обители. И сам смысл его нахождения там тогда теряется.

В таком случае это значит, что или семья и Христос не способны решить Его потребности, чтобы наполнить Его сердце и ум необходимым, или Он ищет чего-то вне Христа, вне того замысла Божьего, который в него вложен, или его братская семья не является семьей.

Положительным показателем египетских монастырей является крайне редкий факт, чтобы кто-то уходил из монастыря. Значит, все-таки там, в братской семье, их одиночество препобеждается, и Христос решает их личные проблемы, и им нет нужды ради этого выходить куда-то умом и сердцем вне стен обители.

Вспоминая историю возникновения монашества как отдельного института Церкви Христовой, мы видим, что не гонение и период мученичества послужили причиной появления первых монахов, а, напротив, благоденствие и комфорт, к которым оказался совсем непривычен народ христианский в начале IV века. Благоденствие и комфорт подвигли наиболее ревностных христиан выйти в Пустыню из среды греха и соблазнов. Евангельская история повествует нам о некоем богатом юноше, который приступил ко Спасителю с вопросом: Учителю благий, что, сотворив доброе, я наследую жизнь вечную? На что Господь предложил ему исполнить заповеди. От юности моей я их соблюдаю, чего еще не достает мне?– ответил юноша. Тогда Спаситель ему сказал: Если хочешь быть совершенным, то пойди, раздай имение твое и последуй за Мною (см.: Мф. 19:16–29; Мк. 10:17–30; Лк. 18:18–30). В этом евангельском рассказе открываются нам два уровня духовной жизни христианской – спасение и совершенство.

Слова именно этого евангельского признания когда-то услышал на Литургии будущий Антоний Великий, и тут же, выйдя из храма, ушел в пустынную пещеру, которая впоследствии и явилась «материнским лоном», из которого вышло все православное монашество.

И ныне, говоря о монашестве как христианском совершенстве, нам нужно трезво осознавать, что оно невозможно, если прежде мы не наладим самые основы нашего христианского общества и главные принципы церковной жизни.