Валаам. Туда и обратно (часть 1)

Существует бесчисленное множество историй и воспоминаний, рассказанных после посещения Валаамского архипелага, небольшой монашеской страны на севере нашей Родины. В большинстве своем это истории людей, находящихся в поиске встречи с Богом, жизненной энергии или просто тишины. Позволю и себе начать небольшой рассказ с набросками о моём десятилетнем опыте ежегодных поездок в это необычное место.

Каждый год и день в жизни любого человека не похож на предыдущий, как вы сами это прекрасно знаете, хотя бы потому, что душа человеческая не может пребывать в состоянии духовного «анабиоза» и статичности. Всегда есть динамика или «в плюс», или «в минус».

Также и моё восприятие Валаама менялось в зависимости от кратности линз моих духовных очков, в которых я приезжал каждый раз на остров. С собой на Валаам я привозил мешок своих переживаний, прокисших за год мыслей, и, банально, моральное утомление, вызывающее на физическом уровне боль и усталость. Впрочем, всё как у всех.

Одно исключение: я монах другого монастыря и восприятие атмосферы Валаама происходило несколько на другом уровне.

Мой валаамский опыт можно разделить на данный момент на несколько периодов.

Первый — знакомство с обителью и её насельниками, с пребыванием на Центральной усадьбе, период адаптации к новому формату монашества; далее идёт период моих одиночных поездок на остров в формате палаточной стоянки вдали от всех, особенно любимое мной время, время Робинзона; а также трёхлетний период поездок с Рязанскими семинаристами в формате палаточного лагеря в качестве организатора и старшего группы.

Первая поездка

Первая поездка на монашеский архипелаг состоялась около десяти лет назад. Я был тогда молодым иноком, впрочем, как и сейчас, но тогда борода росла медленнее и реже, а хотелось побыстрее и побольше. Линзы моих духовных очков были еще розовые, а оправа вообще пластмассовая и китайская.

Для моего монастыря это было серьёзное событие. Два новоначальных брата Иоанно-Богословского монастыря по благословению наместника монастыря игумена Дионисия (Порубая), ныне Управляющего делами Московской Патриархии митрополита Воскресенского, собрались совершить далёкое многодневное путешествие, протоптать тропу, по которой сейчас проходит сообщение Рязани с древним монастырем на Ладоге.

Наместник, руководствуясь древней монашеской традицией, благословил совершить эту поездку вдвоём, ибо «брат от брата подкрепляем есть». Описывать в подробностях поездку до Валаама не вижу необходимости, т.к. слава Богу добрались до обители без искушений и проблем.

Мансарда, келия №7, гостиничный брат, тогда еще кафтанник, а теперь мантийный монах, живописная карта Валаама, нарисованная на стене в коридоре, крики чаек из окон. В первые три года моих поездок на остров — это место было моим вторым домом, если можно, так сказать.

Особенность «отпусков», которые монах совершает, посещая для богомолья общежительные монастыри, состоит в том, что монах не чувствует себя «рыбой, выброшенной на берег», но, скорее, ощущает себя рыбой, выпрыгнувшей из своего пруда в другой, в такую же воду, только с другими рыбками.

Да, непривычно, да, всё другое, много паломников (иногда казалось, что, пройдя через восточные врата Внешнего каре усадьбы, ты попал в Бангкок или на вьетнамский рынок: туристы, брички, мопеды, собаки, кошки, монахи), а также устав, распорядок, ритм и приоритеты в братстве не такие, как в твоем «озёре».

Но в случае с Валаамом все эти факторы, могущие повлиять на «тонкого устройства» привередливую душу среднестатистического современного молодого монаха, перечеркивались, когда ты начинал соприкасаться с внутренней жизнью обители, которая, конечно же, не является достоянием широкой общественности и открывается только для пытливых умов, желающих заглянуть за забор видимого распорядка на территорию монашеской реальности.

Любой монастырь — это прежде всего люди, братья и наличие крепкой традиции, в которой живет братство. Стены и природа второстепенное для монаха, это, конечно, в идеале. Но на Валааме я увидел поразительное сочетание всех факторов, наличие которых приятно, как для новоначального послушника, так и для бывалого монаха.

Валаамский распев

Тут и говорить не о чем. Все прекрасно знают что это такое. Кассеты 90-х годов с записями о. Германа (Рябцева) помнят все православные русские люди. Современный братский хор заметно изменился, как я понимаю, стараниями о. Давида и других неравнодушных церковному пению братий.

Современный Валаамский распев и репертуар, который был сильно расширен в последние годы, на мой взгляд, является одним из главных краеугольных камней именно ощутимых внешних факторов, которые создают непередаваемую атмосферу этого места.

Впрочем, скажу, что после первых поездок на Валаам я начал практиковать валаамскую традицию исполнения знаменных распевов и в нашем Богословском монастыре, что сначала вызвало сомнительную реакцию в моём братстве (один из отцов назвал его на братском собрании «марсианским»), но, в конечном итоге, развилось и полюбилось как братии, так и нашим прихожанам.

Природа и архитектура

Северная природа в сочетании с русской церковной архитектурой — это предмет особого повествования, о чём, впрочем, уже много говорено и до меня. Скажу, что для меня, человека, любящего Русский Север, как культурный феномен нашей страны, и северный климат, Валаамский архипелаг является идеальным примером гармоничного сосуществования человека, смотрящего вглубь себя и окружающей его природы.

В логике валаамской архитектуры я не увидел желания человека доминировать и властвовать над природой, такого обычного явления для светского городского ландшафта.

Несмотря на то, что подавляющее большинство каменных строений относятся к позапрошлому веку, у меня создалось впечатление изначального присутствия на острове монахов как древних безусловных хозяев острова. Это впечатление прослеживается относительно монастырского комплекса на всей территории архипелага.

Другая планета, одним словом.

Хозяева острова

Казалось бы, мелочь, но непременный атрибут обители — это валаамские чайки, бакланы и прочие водоплавающие товарищи, без которых мои воспоминания о Валааме не будут такими живыми. Как только ты слышишь в Приозерске или в Сортавала крик чаек, понимаешь, что остался последний отрезок до твоей цели. Некий индикатор окончания пути.

Оххх... эти пернатые настоящие хозяева острова, местные воробьи, те еще бандиты. Также валаамские коты, зачастую одноглазые, благодаря вышеописанным пернатым хулиганам, потерявшим здоровье в боях за еду. Все, кто был на Валааме прекрасно знакомы с этими насельниками острова, кстати, как показал мой опыт, весьма привередливыми.

Как-то я пришёл с рыбалки в гостиницу и пытался угостить толстеньких котиков, сидевших у крыльца и поглядывающих на присутствовавших тут же пернатых оппонентов, свежайшим жирным окунем (как мне тогда казалось, это был главный ладожский окунь, такой он был большой). Но подобный щедрый жест совершенно не заинтересовал ни тех, ни других, после чего я обиделся на них и сказал, чтоб они топали отсюда, неблагодарные.

Отец Димитрий

Как я уже сказал, монастырь — это прежде всего люди. В первый год моего посещения Валаама, конечно же, я никого не знал за исключением одного брата, инока Димитрия, который когда-то в стародавние времена жил в Иоанно-Богословском монастыре в качестве трудника и потом приехавшего сюда, на Валаам.

Вспоминая каждый раз отца Димитрия, которого я безгранично уважаю, у меня на лице появляется улыбка, думаю, как и у всех, кто его знает. Отец Димитрий оказал нам самое настоящее монашеское гостеприимство в деле устройства и экскурсии по острову.

На тот момент он нёс послушание где-то на складе и в один из дней попросил нас немного помочь ему. Нет проблем, благословите! И вот мы в здании огромного пустого кирпичного склада (где-то у Работного дома, если не ошибаюсь). У стены одиноко стоит высоченная башня из десятков (а может и сотен, уже не помню) мешков окаменевшего сахара. Как сказал о. Димитрий, для оптимизации пространства на складе необходимо было переместить эту кучу на три метра в сторону, предварительно переводя каменное состояние сахара в сыпучее, швыряя каждый мешок об пол.

Как говорится, это классика монашеского литературного жанра: перенести одну кучу камней из одной части пустыни в другую. Всё это время наш наставник не переставал рассказывать о быте монастыря много интересного, в свою очередь, работая наравне с нами. Свою скуфью о. Димитрий выжал от пота раз тридцать.

На последнем десятке от многочасовой непривычной нагрузки мне показалось, что у меня скоро начнется помешательство, я начинал бессвязно мыслить.

Низкий поклон за оказанную нам честь побывать после этого в братской бане, где мы смыли с себя сахарную пыль, пот и остатки непонятных помыслов. На моторке с монастырского причала через протоки до Смоленского скита. Монашеской романтики хоть ложкой ешь!

Надо сказать, что в бане мы были с одним пожилым монахом, который молча посмеялся себе в усы, глядя на температуру, при которой мы парились (100°C) и разогнал её через полчаса, если мне не изменяет память, до 130°C (говорят, тут это нормально). Ладога после финской бани — это что-то.

В тот год был у отца Димитрия в келии в гостях и был поражён её аскетичности, сравнил со своей, замолчал. Знаю его уже десять лет, и для меня его слова как вода. Божий человек, обладатель настоящей веры, как я считаю. Только не говорите ему об этом!

Отец Димитрий, поклон тебе от всей души с Рязанской земли!..

Лица Валаама

В своё время, если будет возможность, я более подробно расскажу об опыте общения с людьми Валаама. Это история и её нужно помнить. Архивы и документы вам расскажут о том, как строились стены, где добывали гранит, кто населял обитель и так далее.

Но какими были эти люди, на какой глубине плавали эти монахи, ставшие с годами моими близкими и друзьями, и какую пользу я мог получить, глядя им в глаза, как они переживают то, что переживаю я (ведь у молодых монахов, зачастую, одни и те же вопросы и искушения) — вот главное для меня, как для монаха, приезжающего из года в год сюда.

Об этом можно прочитать в монашеской книге про тот же Валаам или египетскую пустыню, умилиться и забыть через пять минут, но, как говориться, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Для монаха это лучший опыт для осознания себя в непростых условиях современных монашеских реалий.

Везде есть плюсы и минусы и Валаам в этом вопросе не является исключением. Глупо приезжать сюда, на остров в ожидании увидеть тут монашеский Диснейленд. Повторюсь, на Валаам человек приезжает, надев свои и только свои очки. В какие-то моменты я не понимал, что я здесь делаю и зачем всё это. Но, только отплыв от причала, сердце сжималось от тоски: еще год я не увижу все это. И сейчас сжимается.

Я хочу рассказать о людях Валаама, таких дорогих для меня образах, потому что чувствую, как их лица и слова, сказанные ими мне, теряются с годами в моей памяти, а это не должно произойти.

Кто-то покинул остров, отдав Валааму часть себя, и забрав часть острова с собой, кто-то уже принял здесь монашество и священный сан, а у кого-то ничего не изменилось с момента нашей первой встречи. Но, как я уже сказал, душа человеческая не статична в своей сущности и каждый раз приезжая в это удивительное место, ты встречаешь своего старого знакомого в совершенно новом состоянии.

И, в большинстве случаев, это положительная динамика.

Продолжение следует…

---