Слово в Неделю 7-ю по Пятидесятнице, об исцелении двух слепцов

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Когда читаешь такие отрывки из Евангелия, как сегодняшний, то кажется, что смысл прочитанного вполне ясен. Есть физический недуг или болезнь у человека, которая чудесным образом исцеляется Христом, Его Божественной силой. Был человек слеп – стал зрячим, был глухим или немым – стал слышать и говорить. Для исцеленных это чудо стало значимым событием в их жизни, оно открыло им новые жизненные горизонты и возможности, которых они были лишены по причине своих болезней. Их мысли и чувства перестали тяготиться печальными обстоятельствами жизни, заполнились новыми впечатлениями и познаниями окружающего мира. Они стали частью того полноценного здорового общества людей, которые физически видят и слышат, и им поначалу кажется, что именно этот исцеленный Христом недуг был помехой их истинному счастью.

Но так ли это на самом деле? Если этого было бы достаточно, чтобы людей спасти и сделать счастливыми, стал бы Господь запрещать им разглашать об исцелении? «И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал. А они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той» (Мф. 9:30-31). Наоборот, Он Сам бы этого требовал от исцеленных как обязательного условия их выздоровления. Но Он требовал от них другого: «И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам» (Мф. 9:28-30). Господь требовал от них лишь веры как условия их исцеления. Это требование для человека могло быть одновременно и легким, и тяжелым в осуществлении. Легким – когда у человека есть огромное желание выздороветь или получить что-либо от Бога, тяжелым – потому как природа греха, живущая в нём, как некая умная сила, пытается помешать этому, и человеку требуются душевные усилия, внутренняя борьба, чтобы в простоте сердца принять Божий Дар или любой другой Божий Промысел о нём. Какова может быть это внутренняя борьба в человеке с грехом, можно судить по тем словам и чувствам отца в Евангельском эпизоде, отрок которого мучился от злого духа: «И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:24).

Увы, здешняя жизнь намного сложнее устроена, чем нам хотелось бы. И причина этому не только наши телесные недуги и болезни или другие бедствия и несчастья человеческие. Это лишь следствия иной сложности, не понятой и не прочувствованной до конца самим человеком, лежащей в самой его природе. Ведь человек имеет сложную собственную природу, созданную из двух природ, соединенных в одной личности: природа материальная – наше тело, и природа духовная – наша бессмертная душа. Поэтому Господь и требует от нас веры, тем самым заставляя приоткрыть дверь невидимой для нас самих собственной духовной природы, войдя в понимание которой, человек открывает иные болезни и иную потребность в исцелении, иные радости и иные скорби.

С этого момента сознание человека, благодаря зачаткам веры, перестраивается, и он начинает смотреть на себя не только в плоскости телесной своей природы и её временных потребностей, но и дополняет собственное знание о себе видением своей бессмертной души и её состояния в перспективе вечной жизни. Порой сознательно жертвуя телесным и временным своим покоем и комфортом ради душевного исцеления и спасения. «Посему мы не унываем; – пишет апостол Павел, – но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:16-18).

«Ибо всякий должен знать, – пишет Макарий Великий, – что есть очи, которые внутреннее сих очей, и есть слух, который внутреннее сего слуха. И как эти очи чувственно видят и распознают лицо друга или любимого: так очи души достойной и верной, просвещенные Божественным светом, духовно видят и распознают истинного друга, сладчайшего и многовожделенного жениха – Господа, как скоро душа озарена достопокланяемым Духом». И как для нас важно здоровье нашего чувственного зрения, чтобы видеть окружающий мир, так и для Бога важно наше духовное зрение, которое помогает нам видеть наши грехи и страсти, бороться с невидимыми врагами, созерцать Христа и Его божественную славу. И как мы и наши близкие печалятся, когда мы поражены слепотой или каким-нибудь другим телесным недугом, так и Господь и святые Его печалятся о нашей душе, помраченной грехом и страстями, не способной быть причастницей небесных благ.

«Посему, когда видишь солнце, – говорит Макарий Великий, – ищи истинное Солнце, потому что ты слеп. Когда взираешь на свет, загляни в душу свою: приобрел ли ты Свет истинный и благий? Все видимое есть тень невидимого в душе, кроме видимого человека, есть иной, внутренний человек, иные очи, которые ослепил сатана, – иные уши, которые сделал он глухими, но пришел Иисус соделать здравым сего внутреннего человека».

Мы просим Господа о помощи в телесных нуждах и болезнях, в борьбе со страстями, в различных сложных обстоятельствах, а Он, порой откладывая исполнение просимого, пытается помочь нам просветить и исцелить всего нашего внутреннего человека, нашу душу. В благодушном терпении нами невзгод и борьбы со страстями, как в некоем нашем духовном труде, Господь разрыхляет жесткую почву нашего сердца, чтобы насадить в нём живую веру в Его постоянный Промысел о нас, зарождая в нас бескорыстную совершенную любовь к Нему.

Человек привык искать покой и радость в привычных для него обстоятельствах жизни, ставя свою душу в зависимость от земных потребностей и утешений. А Господь, прося веры от нас, понуждает искать единения с Божественным Духом, в Котором человек, проходя через различные испытания, открывает для себя иную радость и иной покой, не зависящий от материального или физического его состояния. И если бы Господь всегда бы отвечал на наши молитвы и подавал бы нам просимые земные блага и утешения, Он тем самым бы питал нашу душу не Собой, не Духом Своим Святым, а привязывал бы нас к видимой жизни, лишая нас стремления к познанию и единению со Святым Духом. И если после смерти наша душа перестаёт питаться земными утешениями и лишается благ этого мира, то что станет её пищей в вечности? «Ибо тем и питается душа, что вкушает или от мира сего, или от Духа Божия», – говорит Великий Макарий. Как для нас в этой временной жизни важны различные благодеяния Божии, так и для Бога нужно наше внимание и устремление к Нему, и когда Он даёт что-нибудь временное нам, то надеется, что и мы ответим Ему взаимностью, располагаясь к Нему всей душой, благодаря и питая Его своей любовью. «Ибо и пища, и питие, и одежда, и покров, и упокоение Его – в душах наших. Посему непрестанно ударяет в дверь, желая войти к нам. Примем же Его и введём внутрь себя, потому что и для нас Он есть пища и питие, и жизнь венчая». Аминь.