Слово схиигумена Серафима (Покровского) в день памяти царственных страстотерпцев: Императора Николая II, Императрицы Александры, царевича Алексия, великих княжен Ольги, Татианы, Марии, Анастасии.

Я бы хотел начать своё смиренное слово с одного потрясающего стихотворения, которое было найдено среди бумаг Великой Княжны Ольги Николаевны после убийства царской семьи. Долго не знали, кому принадлежали эти строки, но оказалось, что их написал певец Святой Руси Сергей Сергеевич Бехтеев. И эти строки лучше всяких других, мне кажется, документальных исторических доказательств показывают, в каком духе жили и доживали свои последние дни Царственные узники и страстотерпцы.

Молитва посвящается их Императорским высочествам Великим Княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне:

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народные гоненья
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженье,
Христос Спаситель, помоги.
Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас,
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

Сегодня день торжества Крестной Жертвенной Любви, Любви Христовой. Это одна сторона. Но это также день глубокого и позора, и стыда, и траура. Потому что, мне кажется, что то, что было сделано тогда не только в подвале Ипатьевского дома, но и во множестве всяких подвалов Лубянки и прочих подобных учреждений, далеко-далеко недостаточно оплакано и далеко-далеко недостаточно осмыслено.

Стало почти банальным говорить о необходимости всенародного покаяния. Но всё равно, мне кажется, что сегодня в этот день убийства царской семьи нужно повторить эти слова. Потому что окружающая нас действительность показывает, что, как тогда было абсолютно безразлично большинству русского народа – что и как с их бывшим Государем, Царём, так и сейчас мало кто заботится, даже мало кто знает своё совсем-совсем недавнее такое трагическое прошлое.

Недавно был у нас юноша лет 20-25. Я показал ему икону Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Я спросил, знает ли он, кто это. И он сказал: «Нет, я не знаю». И пришлось ему рассказать. А ведь таких юношей и девиц сколько угодно на просторах бывшей Святой Руси.

И надо сказать, всё-таки надо смотреть правде в глаза, что пока не будет такого глубокого осмысления, прежде всего молитвенного, покаянного осмысления, недавней истории ХХ века в России, то не стоит мечтать о каком-либо возрождении. Потому что только покаянием, только слезами, только плачем омывается грех, омывается кровь.

А вся Россия после такого зверского начала в Ипатьевском доме, вся страна в течение многих десятилетий была залита и кровью, и слезами многих и многих миллионов невинных, по существу говоря, людей. И для того, чтобы воцарился новый мир, новый порядок, для того, чтобы появился новый человек без всяких нравственных каких-либо «предрассудков» нужно было, конечно, убрать символ России, символ русского православного духа, нужно было убрать Царя.

После начала перестройки было издано немало всяких документов исторических по поводу и отречения, и роли Государя в истории в годы революционные и так далее, но мне кажется, что, как я вчера говорил, для нас помимо такого чисто исторического документального подхода, есть ещё другой, более важный подход: это, опять-таки, молитва.

«Ни един человек без греха», – как говорит церковная молитва. Поэтому, рассуждать о том, какие были немощи и недостатки у Царя, о том, как он не справлялся со своими обязанностями и так далее, мне кажется бессмысленно потому, что те годы были настолько смутны, такая неразбериха была создана специально, что никто, мне кажется, не мог справиться с такой ситуацией. И то, что сделал Государь, когда он отрекся от престола, было самым лучшим и самым мудрым актом, который он мог, в то время и в тех условиях, сделать. Судить о тех временах можно по его словам: «Малодушие, трусость и измена кругом», – вот чем был он окружён. Отнюдь не любовью, не благодарностью, не молитвенной поддержкой своего народа, а малодушием, изменой и трусостью.

Екатеринбург называют голгофой Русской земли и это, пожалуй, так. Это самая высокая и мистически самая важная голгофа Русской земли. Таких голгоф, к сожалению, очень много на Русской земле. Можно сказать, что каждая область нашей несчастной страны, является такой голгофой. Самые знаменитые: Соловки, Колыма, Казахстан, весь север, вся Сибирь – всё усеяно человеческими костьми, и надо об этом помнить, что мы ходим, фактически, по мученическим костям. Если мы, хоть чуть-чуть, будем помнить об этом, то думаю, что наша жизнь качественно изменится.

По благословению епископа Троицкого Панкратия, оба святых образа навечно останутся в Екатеринбургской епархии. В ближайшие дни святыни посетят Верхотурский Свято-Николаевский мужской монастырь, Ново-Тихвинский женский монастырь Екатеринбурга и обитель в честь Святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной яме.

Конечно больно, и даже невыносимо больно, вспоминать и, поэтому, народ не хочет туда возвращаться ни умом, ни сердцем, но повторяю, что без такого молитвенного осмысления, очищения не может быть исцеления, не может быть рождения. И зря думают те, кто не в совсем правильном или в совсем неправильном духе молятся о восстановлении православного Русского Царства. Есть такая поговорка народная, да грубая немножко, но: «По Сеньке шапка». Если народ тогда, который в огромном, можно сказать, большинстве своем был крещенным, ходил в церковь вчера, раз в год исповедовался, причащался, если народ, и не только интеллигенция, но и рабочие и крестьяне, так поступили по отношению не только к Государю, к такому историческому государственному лицу, но и по отношению ко всей Царской семье, молодым девушкам и четырнадцатилетнему мальчику Алеше, то о чём тут говорить. И не надо строить себе иллюзий.

Несколько лет назад я побывал в страшных, мученических местах нашей России – на Севере в Норильске, где был страшный, зловещий Норильлаг, который на своих костях строил этот безумный город, строил порт на Енисее. Был также на Колыме, в Магадане. И надо сказать, к сожалению, ни тут, ни там не видно никакого осмысления того, что совсем недавно там происходило. Ну что ж, жизнь жительствует, и на костях мучеников поют песни и пляшут, как это было, на самом деле, и во дни «великой октябрьской революции» по всей России.

И даже, даже церковное сознание недостаточно, мне кажется, оценивает подвиг новомучеников и исповедников во главе с Царём Николаем, во главе и с Патриархом Тихоном. Да, на Соборе двухтысячного года прославили их, но этого недостаточно, и кажется, что мы должны жить и питаться, вдохновляться их духом, их примером. Потому что, не обманывая себя, надо сказать, что мы тоже живем в мученические времена и совсем неизвестно, что нас завтра ожидает. Потому, как говорится, «Уготовихся и не смутихся».

Могли ли Царственные мученики, когда вступали они на Всероссийский престол, могли ли они подумать, что они закончат свои дни в таком унижении, в таком истощании, в заточении в кровавом подвале Ипатьевского дома? Нет, наверное, но поскольку они всю свою жизнь старались, стремились жить в духе Евангелия, то они оказались готовыми, и принесли себя, действительно, как непорочные жертвы за свой обезумевший народ.

Семь лет года назад мне посчастливилось, я имел благословение побывать в тех местах: в Екатеринбурге, в Алапаевске, на Ганиной Яме зимой, и послужил панихиду первую, по прибытию туда. Как вы знаете Ипатьевский дом был снесен, к сожалению, бывшим нашим президентом Ельциным, в его бытность секретарем Екатеринбургской области, но на его месте построили чудесный храм Спаса-на-Крови. И в подвале этого храма, там, на месте расстрельной комнаты, устроен Престол, первую панихиду я служил как раз там. И чудесным образом соединялись два чувства: сильнейшей, невыносимой скорби, невозможности осмыслить, вместить того ужаса, и, с другой стороны всё-таки торжество распятого и воскресшего Христа, то есть пасхальное чувство. И, по сути говоря, таков наш путь христианский - «смертию смерть поправ».

Где теперь все эти юровские, белобородовы, ульяновы, дзержинские? Где они? Страшно подумать.
А имена, не только Святых Царственных мучеников, но и многих, многих, многих миллионов простых русских людей, Богу ведомые, хранятся в Боге Великой Любви и прославлены ныне Славою Голгофскою: «Ныне прославися Сын Человеческий и Бог прославися в Нем. Аще Бог прославися в Нем, и Бог прославит Его в Себе, и абие прославит Его» (Ин. 13, 31-32). И такой Славою Нетленною прославил Господь Своих верных слуг и рабов: Царя Николая, Царицу Александру, Царевича Алексия, Великих Княжен Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию, и их же молитвами да укрепить нас Господь на всякое страдание ради Его Любви.

Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас,
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

Перед тем как начать работу над иконой, мастер прочитал множество книг, связанных с императором, переписку царской семьи. А еще пересмотрел документальные фильмы, посвященные Романовым.