1 июля 2014 года – 100 лет со дня праведной кончины епископа Сердобольского Киприана (Шнитникова)

Преосвященный Киприан (в миру – Алексей Яковлевич Шнитников) родился в 1879 году в г. Осташкове Тверской губернии в небогатой семье рыболова, где был четвёртым из семи детей. Как и все дети Шнитниковых был отдан в приходское, затем в городское училище. Основы христианского воспитания получил в семье.

Лёша был религиозным ребенком: стремился в церковь, пел в соборном хоре, мечтал поступить в духовное училище в родном городе. Отец его был против продолжения образования, но помог случай. Однажды в доме Шнитниковых совершал всенощное бдение протоиерей духовного училища. Зная о стремлениях Алексея, он посоветовал Якову Никитичу Шнитникову отдать хотя бы одного из своих шести сыновей в духовное училище. Тогда тот выстроил их в ряд и сказал: «Выбирайте любого». Протоиерей выбрал Лёшу, который впоследствии прекрасно сдал экзамены, поступил сразу во второй класс и был освобожден от платы за обучение. Курс училища он окончил первым учеником, отличаясь и примерным поведением.

Денег в семье на продолжение образования не было. Поначалу содержание в Тверской семинарии оплачивал брат Алексея из своего небольшого заработка в банке, но вскоре он был освобожден от платы за обучения, оставаясь и здесь первым студентом. А премию, полученную за сочинение по окончании семинарии, он целиком выслал родителям.

В Петербургскую духовную академию Алексей Шнитников поступил вторым студентом, закончил её первым. Он был степенным, серьезным, даже суровым молодым человеком, ни с кем особенно не был дружен, держался особняком, избегая развлечений, не участвуя в разговорах, особенно светских. Часто проводил свободное от богослужений и лекций время один в аудитории, где ему разрешалось заниматься при свете стеариновой свечи. Будучи в стороне от студенческой жизни, Шнитников отказался и от почётной, но обременительной должности курсового старосты.

Умел Алексей и отстаивать свои взгляды. В Академии устраивали музыкально-литературные вечера, на которых приглашались обычно дамы. Когда это было запрещено, студенты стали готовить петицию митрополиту Антонию (Вадковскому). Державшийся определённых взглядов на духовное образование, Алексей Шнитников, склонив на свою сторону несколько человек, выступил с протестом. И товарищи его вынуждены были отказаться от своего намерения.

Приезжая на каникулы домой, Алексей оставался верен себе: проводил время за чтением книг, любил ходить в Житейный монастырь, расположенный неподалеку от дома, прислуживал в алтаре, произносил проповеди.

Всё больше Алексей задумывался о монашестве. Сначала он говорил домашним о своем желании построить в лесу хижину, где можно будет проводить всё время в молитве, позже его намерения стали определёнными: он решил принять постриг. Родители были против, но в конце концов, дали свое благословение. В 1902 году из Петербурга им пришла телеграмма «Миром Господу помолимся. Иеродиакон Киприан», из которой Шнитниковы и узнали о монашестве сына. Постриг и рукоположение студента 3 курса совершил Преосвященный Сергий (Старгородский), епископ Ямбургский, ставший на долгие годы наставником отца Киприана.

В 1904 году отец Киприан, уже иеромонах, закончив Академию, продолжил образование на кафедре церковного права. Свою кандидатскую работу он посвятил православно-каноническому понятию о Церкви. Несмотря на значимость исследования, уже в 1905 году он практически не имел возможности вести научную деятельность, сменив её делом укрепления православной веры в Карелии. Туда был назначен Преосвященный Сергий, ставший архиепископом Финляндским и Выборгским, за ним последовал и иеромонах Киприан.

Издревле православная Карелия переживала тяжёлые времена, также среди карелов велась лютеранская проповедь. Посвятив себя миссионерскому делу именно среди карел, отец Киприан выучил финский язык, познакомился с историей, нравом и бытом народа.

Понимая, что недостаточно только просветить человека, нужно ещё поставить его в благоприятные условия, а прежде того и накормить, отец Киприан начинает строительство храмов и часовен, ремонтирует старые и снабжает их необходимыми иконами, предметами и книгами. Он налаживает материальную помощь бедному населению. Постепенно организуются миссионерские сборы, целью которых, как и созданного впоследствии Карельского православного братства, стало укрепление Православия и борьба с лютеранством. Первым председателем Братства стал до самой своей смерти иеромонах Киприан.

Отец Киприан весь отдавался своему служению, не забывая самых отдалённых уголков Карелии. Как свидетельствовал в своей надгробной речи Преосвященный Сергий, архимандрит Киприан (он был удостоен этого сана в 1909 году) исходил своими ногами всю Карелию, всюду неся слово благовестия, везде он вёл беседы, произносил проповеди, утверждал одних и обличал других.

Отец Киприан понимал значение детских впечатлений в жизни человека и важность школ, которым уделял особое внимание. Желая, чтобы детские переживания в религиозном отношении были православными, а в бытовом – радостными и светлыми, он нёс в школы истину исповедания и сердечность. Это у него выходило тем глубже, что с течением времени, подходя ближе к людям, их горестям и лишениям, он потерял свою прежнюю замкнутость, отчуждённость, хотя и сохранил суровость и требовательность там, где дело касалось самого важного.

Отец Киприан любил детей и каждое своё посещение очередной школы превращал в праздник для ребят. Гостинцы, ёлки, детские праздники, начало учебного года, посещение воспитанниками Валаама – «всё это прямо заполняло его душу, этим он жил», - вспоминал один из сотрудников епископа. Ощущая острую нехватку школ в Карелии, отец Киприан содействовал тому, чтобы их стало значительно больше.

Создать в душе праздник не только детям, но и взрослым было всегдашним желанием отца Киприана, а осуществление этого желания создавало праздник и в его душе. Ежегодно Братство обращалось к благотворителям с просьбой помочь, кто чем может: одеждой, иконой, книгой, которые потом передавались нуждающимся карелам, особенно школьникам. Иногда оказывалась и денежная помощь. Со временем на пожертвования была построена богадельня.

Тем не менее, заботы о душе ставились отцом Киприаном выше обеспечения материального благополучия. Главному своему делу – организации карельской миссии – он отдавал всё своё время и силы. Он стремился привлечь побольше помощников к миссионерской работе, воодушевляя и увлекая их тем, чем сам был воодушевлён и увлечён. «С ним можно было работать, положительно забывая себя и свои слабые силы… Сам он был редкостный, необыкновенный труженик и работник», – вспоминал один финляндский православный деятель.

Таким образом, деятельность Православного Братства была миссионерской, просветительской и благотворительной. К 1914 году Братство имело 14 школ, 21 библиотеку, издательство (в том числе выпускавшее газету), насаждало общества трезвости в приходах, вело миссионерскую работу силами архимандрита Киприана, его помощника и трёх катехизаторов.

В 1914 году с открытием в Финляндии особого Карельского викариатства в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга совершилась хиротония архимандрита Киприана во епископа Сердобольского. В его обязанности теперь входила работа с карелами Архангельской и Олонецкой епархий.

Неутомимый в проповеди Евангелия владыка Киприан никогда не берёг себя. Строгий к другим, он не делал никаких послаблений для самого себя. Верный себе и принятым монашеским обетам, он был настоящим аскетом. Особенно строго проводил первую, четвёртую, седьмую недели Великого Поста, не вкушая горячей пищи. Вообще посты держал строго, был настоящим иноком и в келейных подвигах.

Аскетический образ жизни и тяжёлые труды сильно расшатали здоровье епископа. В апреле 1914 года он приехал в Петербург к архиепископу Сергию, и здесь у него случился приступ аппендицита. В мае в Биржевой больнице на Васильевском острове ему была сделана операция. После операции положение больного епископа продолжало ухудшаться, и он буквально превращался в скелет. 30 мая над ним совершили Таинство Елеосвящения, давшее больному некоторое облегчение. Епископ Киприан очень страдал, но никогда не жаловался на свои мучения. Будучи сам не в состоянии читать молитвы, он просил дежурившего у его постели иеродиакона читать их вслух, а также главы из Евангелия и Апостола.

До самой смерти Преосвященный Киприан оставался в сознании и только иногда впадал в забытье или какое-то особое состояние, когда ему бывали видения.

Особенно замечателен был случай причащения больного епископа невидимым посланником. Иеродиакон Варсонофий вспоминал, как владыка Киприан позвал его на рассвете, потом начал читать краткие молитвы и по окончании их сказал: «А теперь я буду причащаться». Иеродиакон спросил: «Владыко, а где же Святые Тайны?» Больной спокойно ответил: «Разве ты не видишь принесшего?» Сказав эти слова, он трижды перекрестился, открыл уста и как будто что-то принял. Произнеся вскоре «Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!», больной с радостью два раза выслушал благодарственные молитвы, потом просил читать из Евангелия о причащении. После чтения Евангелия больной забылся сном, прерывавшимся предсмертными беседами, в каждой из которых проглядывала непоколебимая вера и надежда на Бога.

Вечером накануне смерти он причастился, и по его просьбе архиепископом Сергием была прочитана отходная. Ночь с 17 на 18 июня 1914 года была последняя. Епископ Киприан не мог уснуть от боли. В 3 часа ночи он произнёс слова 1-го псалма: «Но в законе Господни воля Его и в законе Его поучится день и ночь», а через несколько минут слова из псалма 145-го: «Не надейтесь на князи, на сыны человеческия, в них же несть спасения». Иеродиакон Варсонофий прочитал ему весь 145-й псалом. Затем больной просил прочитать «Единородный Сыне…» и дальше, что положено на Литургии, а по служебнику сам читал священнические тайные молитвы. Он звал владыку Сергия, потом начал забываться. Вошедший в комнату Преосвященный Сергий наклонился к умирающему, но тот уже был без сознания и вскоре тихо скончался.

Отпевали Преосвященного Киприана в Благовещенской церкви синодального подворья 19 июня 1914 года, в тот же день тело усопшего епископа было перевезено в Выборг, а оттуда на Валаам, где он был похоронен на Старом братском кладбище, согласно его просьбе.

Так окончилась жизнь просветителя Карелии, и исполнились слова архиепископа Сергия, сказанные им после хиротонии епископу Киприану: «Радостно приветствую и нашу дорогую Карелию, которая да найдёт в тебе своего доброго пастыря, возлюбившего и предавшего себя за неё».

1 июля 1915 года исполнилась годовщина со дня кончины Преосвященного Киприана, первого епископа Сердобольского.

Коротко было служение Преосвященного в Карелии, как недолга была и вся его земная жизнь, но и за это краткое время он успел сделать многое; он и в малое управление Карельскою паствою сумел стяжать себе её горячую любовь и расположение. Его оплакивают ныне не только взрослые, но и самые малые дети, к которым он имел безграничную любовь и о которых заботился не менее их родителей.

Почтить усопшего молитвенным поминовением прибыли на Валаам Высокопреосвященнейший Сергий, архиепископ Финляндский, Преосвященный Серафим, епископ Сердобольский, со своими сотрудниками по Карельской миссии, а также некоторые священники Карельских приходов.

С вечера, накануне дня памяти Преосвященного Киприана, в церкви святых апостолов Петра и Павла был совершен парастас. А в самый день памяти в верхнем соборном храме Преображения Господня совместно обоими прибывшими владыками в сослужении отца настоятеля игумена Маврикия, архимандрита Вячеслава и прочего приехавшего и монастырского духовенства при стечении множества богомольцев была совершена Заупокойная литургия. После Литургии была отслужена панихида, а затем на Старом братском кладбище над могилою почившего была совершена лития. По окончании Владыка Сергий сказал прочувствованное слово об усопшем. "Приветствуя покойного в день его хиротонии, – сказал владыка Сергий, – при вручении ему жезла архиерейского, я как-то невольно свёл свою речь к апостольскому слову: "Будь верен Господу твоему до смерти"...

И теперь, когда нужно было избрать изречение Слова Божия для надгробной надписи почившему, опять я не мог найти изречения, более подходящего, вернее других изображающего личность и жизнь Преосвященного Киприана, как то же слово Пастыреначальника Иисуса Христа к одному из ангелов, стоящее теперь на сей надмогильной плите: "Будь верен до смерти и дам тебе венец жизни" (Апок. 2, 10).

Действительно, в этих словах, можно сказать, вся жизнь и личность почившего, как мы её знаем. Он горел как свеча пред Богом и так быстро, так ярко и скоро сгорел до конца, пламенея любовью к Богу и людям, беззаветно и безраздельно всего себя отдав на служение Церкви в этом крае, на служение карельскому народу. Он подлинно был верен своему долгу "до смерти"... Как много им начато и как много им сделано в его краткую, но многосодержательную жизнь, это хорошо нам всем памятно и известно... Поэтому, может быть, Господь, и призвал его к Себе так скоро, чтобы скорее воздать ему "венец правды", обещанный Господом всякому Своему рабу, верному до смерти...

Пусть же эта его жизнь, до последнего вздоха отданная им святому церковному делу в Карелии, пусть она будет всем нам примером и светочем на нашем жизненном пути, в нашей деятельности. Пусть в наших сердцах загорится, хотя искра того священного огня, который горел в душе почившего таким ярким пламенем. В особенности же это говорю я вам, ближайшие сотрудники покойного, его ставленники и друзья. Да никогда не оставляет вашей памяти светлый образ преосвященного епископа Киприана. К Вам были его последние предсмертные слова: "Не покидайте начатого дела, – не оставляйте Карелии". Да будут эти слова для вас священным заветом на всю жизнь. И дух, обитавший в нём, дух ревности о Боге и правде Его, дух преданности делу и верности долгу даже до смерти да почиет на вас сугубо. И я верю и надеюсь, что в почившем мы будем иметь не только пример для подражания, но и дерзновенного молитвенника пред престолом Божиим за дело Православия в Карелии, которое он любил всей душой".

К этому дню трудами Валаамской братии над могилою Преосвященного Киприана сооружён гранитный памятник с надписью:

Недавно стоял чудный осенний день. Светило солнышко, не было тучек на небе, но желто-красные листья на деревьях и прохлада воздуха указывали на то, что уже наступила осень...

В этот солнечный осенний день я забрёл на кладбище, на могилках которого желтела трава, отцветали цветы, а падающие с деревьев листья покрывали эти могилки золотистым покровом осени. Я присел на одну из могилок, взглянул на далекое небо и затем, посмотрев вокруг себя, прочитал на соседней могилке надпись: "здесь лежит тело монаха Киприана". Прочитал я эту надпись, и перед моими умственными очами представилась как бы наяву могила епископа Киприана, которая находится на старом кладбище монастыря, под вековым могучим деревом, на далёком Валааме. Вспомнилось мне, как в это лето у этой могилы служилась панихида архиепископом Сергием, во время которой ласково проскальзывали лучи солнца и стройно, тихо и нежно пел печальные молитвы женский хор. Владыка Сергий как-то особенно сосредоточенно говорил слова молитв, и мне порою казалось, что в его голосе слышались слезы. Я стоял позади всех, у самой почти могилы, в которой по преданию Валаамского монастыря похоронен Шведский король Магнус, и вспоминал деятельность епископа Киприана, который был истинным борцом за всё православное и русское в стране Суомалейненов. Вот он, этот епископ, будучи ещё простым монахом, в качестве миссионера, пробирался, не смотря ни на какую погоду, ни на трудность дороги, через леса, озера и болота, к какой-нибудь финской деревушке, чтобы там заронить зерно евангельской любви. Вот тот же монах организовал школьную прогулку в древний Валаамский монастырь и, находясь среди весёлой финской детворы, сам как-то оживлялся: пел вместе с ними молитвы, проходил десятки вёрст пешком, рассказывал детям о том, как разоряли монастырь шведы, как он вновь возобновлялся, какую благочестивую жизнь ведут там монахи, про дивную валаамскую природу, про скалы, про бурливое Ладожское озеро... Но вот этот же монах уже рукополагался в высокий сан епископа, сильно волнуясь, стоя перед сонмом святителей Православной Церкви. "И да познаю я в этот день моей Пятидесятницы", так кончал он свою речь пред наречением своим во епископы Сердобольского, "как подобает Церковь Божию строить в нашей Богохранимой Карелии, в этом уделе благоверного князя Александра Невского, его доблестью отвоёванном, омытом слезами и возделанном подвигами преподобных отцов и чудотворцев Валаамских, Соловецких и иных, и некогда имевшим своим архипастырем тишайшего святителя и русского Златоуста – Тихона Задонского чудотворца"... Что испытывал епископ Киприан, когда он, при звоне всех колоколов, в первый раз вступал на почву Валаамскую, как архипастырь?... Что думал он, служа в полном архиерейском облачении в храме, где почивают мощи первоначальников древнейшей Валаамской обители?... Высокий сан епископа нисколько не изменил бывшего миссионера. Он только из простого монаха-миссионера сделался епископом-миссионером. Он также был прост, общителен, и любил свою милую Карелию как и прежде. Он с радостью шёл десятки вёрст в полном архиерейском облачении во главе какого-нибудь крестного хода, он продолжал посещать отдаленные, глухие деревни финнов и любил общество детей, находя в нём утешение... В своём служении Православной Церкви, епископ Киприан как бы олицетворял собою древнерусского монаха, который, среди дремучих лесов и пустынной местности, просвещал, умиротворял и благословлял всякого, с верою идущего к нему. А как этот епископ Киприан призывал всех русских людей в Финляндии к объединению! Как он скорбел душою, когда какое-нибудь доброе начинание не могло осуществиться, благодаря равнодушию русского общества, живущего в крае...

***

Велик и высок по своему значению был жизненный подвиг епископа Киприана. Он поистине горел и пламенел своим духом, работая не покладая рук для религиозно-нравственного просвещения карельского народа. Бог не дал ему долголетия: слабая физическая храмина его тела не могла вынести постоянного напряжения и горения его могучего духа, и этот могучий, деятельный дух «возвратился вновь к Тому, Кто всем законной чередой дает страданье и покой...».

Пройдут незаметно столетия, но память о Преосвященном владыке Киприане не умрёт ни в истории Церкви, ни среди православного карельского народа, на служение которому он отдал всю свою недолгую жизнь. И до тех пор пока будет существовать на Ладоге дивный остров Валаам, куда так часто владыка Киприан прежде обращал с верою и любовью свои духовные очи и где удостоился обрести и своё последнее земное убежище, не будет забыта также там и его скромная могила.

[2] Паялин Н. Листья падают... //Карельские известия. – 1916 г., № 30, с.5-6 (перепечатано с незначительными сокращениями и с соблюдением современной орфографии)