Борис Константинович Зайцев: "ПОСТРИГ (из очерка «Валаам»)"

В 1935 г. Зайцев побывал в Финляндии, с 30 июля по 9 августа жил на острове Валаам. Познакомился с братией, посещал как храм старостильников, так и прочие церкви, скиты, работал в монастырской библиотеке (впоследствии переписывался с некоторыми насельниками Валаамского монастыря). Итогом поездки стали серия очерков «Финский край», опубликованных в «Иллюстрированной России», и очерки о пребывании на Валааме в «Возрождении» (1935-1936). В Эстонии вышла книга «Валаам» (Таллин, 1936), составленная из опубликованных очерков, отредактированных с учетом предполагавшегося нелегального распространения книги в Советской России…

На другой день присутствовали мы на пострижении в схиму бывшего игумена Валаамского монастыря отца Павлина.
10 мая 1918 г. после смерти схиигумена Маврикия (Баранова) отец Павлин большинством голосов (170 из 270) монастырской братией был избран кандидатом на настоятельскую должность.

27 марта 1933 г. согласно поданному прошению игумен Павлин был освобожден от должности настоятеля и уволен на покой с возведением в сан архимандрита. Памятуя о часе смертном, после перенесенного инсульта о. Павлин пожелал принять Великий ангельский образ. 4 августа 1935 г. он был пострижен в Великую схиму с именем Павел.
«ПАМЯТЬ ПРАВЕДНОГО С ПОХВАЛАМИ…»

---

Собор был полон. Со всех островков, скитов, изо всех углов монастыря собрались старички-схимники в остроконечных куколях, черных мантиях, все это расшито белыми крестами, выведены тексты Св. Писания, изображены кости и черепа.

Два схимника под руки влекли отца Павлина через всю церковь. Он в нижнем белье, сверху накинута мантия, волосы распущены - в сущности, он должен ползти на коленях: знак последнего смирения и покаяния. Игумен, отец Харитон, к которому его подводят, читает ему ряд вопросов. Я не помню их в точности, но дело идет об отречении от мира, бедности, и т.п. За постригаемого отвечал его как бы крестный отец, тоже схимник о.Ефрем, церковно-славянской прекрасной фразой:

- Ей, Богу содействующу! (Да, с Божией помощью).

Весь чин древен, полон поэзии. Игумен трижды отдавал о. Павлину ножницы, которыми надо постригать, подчеркивая, что тот может их не вернуть, если раздумал постригаться. И лишь после третьего возвращения ножниц он отделил ими прядь волос с головы отца Павлина. А затем надел ему «шлем победы», это и будет схимнический куколь, знак возведения в высшую духовную степень: схиму.

Игумен сказал новому схимнику небольшое, но замечательное слово - быть может, предназначалось оно и для нас, слушавших. Вот место, особенно запомнившееся (передаю по памяти): «Может показаться странным, что старец, проживший уже долгую монашескую жизнь, всеми уважаемый, управлявший монастырем, в облике последнего кающегося грешника проходит через весь храм. Но это только кажется так. Ибо путь духовной жизни в том и состоит, что чем выше человек поднялся в развитии своем внутреннем, тем он кажется себе греховней и ничтожней,- тем меньше сам в своих глазах рядом с миром Царствия Божия, открывающегося ему. Он лучше нас видит тот мир, в его свете легче различает свои слабости и несовершенства. Так в темной комнате не видно пыли, в освещенной отраженным светом многое уже видно, а если в нее попадает сноп солнечных лучей, то и сам воздух оказывается полон пылинок».

Отец Харитон говорил тихо, покойно, даже суховато, без всяких ораторских приемов...- но и слово его, и вся вообще служба воспринимались с волнением. Особенно взволнованными показались мне сами монахи. У многих глаза были полны слез. Я никак не думал, что увижу на «суровом» Валааме такое «со-переживание».

Иногда приходится слышать, что в постриге есть нечто страшное: человек, мол, заживо ложится в гроб. Так думают люди, далекие от Церкви и религии, - по-своему даже «жалеют» принимающих монашество (или принимающих высшую его форму). Они были бы очень удивлены, если б узнали, что многие монахи считают счастливейшим временем своей жизни дни, проведенные в одиночестве и молитве после пострига. (Может быть, это минуты их наибольшего приближения к Богу: как бы обручения Ему.)

А те слезы, которые мы видели на многих лицах при пострижении отца Павлина в схиму, были слезами умиления, а не горести. Это видно было и без всяких слов, но потом мне монахи подтвердили: «вспоминались и в своей жизни эти торжественные, святые минуты». Мы с женой не плакали, но тоже остался в душе след.

Из летописи монастыря: Схиигумен Павел тяжко заболев за три недели до кончины, он ежедневно причащался Святых Христовых Таин. У каждого посещавшего его брата о. Павел смиренно просил прощения, говоря, что не держит ни на кого зла и желает только, чтобы и его все простили. Таким образом, готовясь к переходу в вечный мир, он спокойно ожидал смерти, и в ответ на обычные в таких случаях слова ободрения и надежды на выздоровление, отвечал, смотря на икону: «Нет, нет, мне пора… я хочу туда… домой… впрочем, как Богу угодно…» За несколько дней до кончины над больным было совершено Таинство елеосвящения. Последний настоятель старого Валаама схиархимандрит Павел мирно скончался 5 ноября 1935 года и был похоронен в Назарьевской пустыни (ныне игуменское кладбище).


Зайцев Борис Константинович (29.01.1881, Орёл — 28.01.1972, Париж),
прозаик, мемуарист, переводчик, общественный деятель.