О посте и поблажке

Честнейшая о Христе Елена Акселевна!

У тебя вопрос о посте и поблажке. О посте чувственном не скорби, он ничего не значит без духовного: Бог требует поста от сильных и здоровых. Снизойти телу при твоем здоровье грехом не будет. Да и что такое пост, как не наказание тела для того, чтобы укротить страсти. Святые Отцы учат убивать страсти, а не тело.

Один отшельник - подвижник тридцати лет - питался разными кореньями и исповедал Святым Отцам, что его все время борют блудные мысли. Святые Отцы рассудили: неискусен, неопытен был он в умном делании. Вот видишь, один пост, без внутренней жизни, не искореняет страсти. А если ты смущаешься и боишься поблажки - "зелие вкушай". Поблажка бывает от рассеянной жизни, а при внутренней жизни поблажки не будет. Ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей, - говорил Апостол. Святой апостол Павел немощами назвал восстания врагов Креста, и ангелы сатаны - все противники: Александр Ковач, Именей, Филет и все, угнетавшие Павла и причинявшие ему зло.

Чтобы вернуться нам на Валаам, лично меня это не радует. Ехать туда - только на скорби, да еще на каких условиях нам там дадут жить. Все наше братство - богадельня. Всей братии сто двадцать семь человек: от семидесяти лет до восьмидесяти четырех - семьдесят один инок, а от шестидесяти лет до семидесяти - сорок девять иноков. Ниже шестидесяти годов - семь человек. Некоторые иноки очень стремятся туда, но большинство наоборот. Я вообще уклоняюсь от всяких разговоров, ведь по-нашему не будет, всецело надо положиться на волю Божию. Много замышляет в сердце своем человек, но состоится только определенное Господом, - говорит Святое Писание.

Кружок поддерживай, хоть и мало соберется народу: почитаете и поговорите. Конечно, духовный разговор будут слушать только расположенные к духовной жизни. Вообще, духовное с трудом стяжевается. В древнее время в монастырях были беседы. Однажды старец говорил, и разговор затянулся: иноки носы повесили и задремали. Мудрый старец стал говорить басню, и иноки воспрянули. Тогда мудрый старец вразумил их, чтобы не унывали, а бодрствовали.

Кончаю писать, и я уже стал дремать и зевать. Недостойный сомолитвенник,

Схиигумен Иоанн