Лоскутки валаамского детства

Время

Помню, жили в девяностые годы в монастыре по иерусалимскому, а в посёлке-то жизнь текла по московскому времени. Разница была в один час летом и в два часа – зимой. Тяжело было нам, голодным перед Причастием ребятишкам. Службы в воскресенье начинались по мирскому времени то в 10.30, а то и в 11.30 утра! Постепенно привыкли. Привыкли и к тому, что если на улице хочешь узнать, сколько времени, тебя переспросят: «по-московски или по-монастырски?».

Было и такое, когда несколько лет подряд выключали свет зимой. Два часа свет есть, а час – нет. И выключали по очереди то монастырь, то Зимку (Зимнюю гостиницу), то Красный (Работный) дом. Гуляешь вечером, смотришь: на колокольне маяк погас, значит – семь часов. В монастыре отключили, а в Зимней гостинице свет дали - пора возвращаться домой.

И хоть уроки при свечке делать неудобно, и любимую передачу по телевизору не посмотреть, всё-таки здорово, когда в доме не было света. Соберёшься семьёй, песни попоешь, о жизни поговоришь, тишину послушаешь, в театр теней поиграешь, в десятый раз выспросишь историю знакомства мамы с папой. Горит свечка тускло, а на душе тепло... Вот такое было у нас ВРЕМЯ.

Святейший

Мама рассказывала, что когда я была совсем маленькой, на Валаам в первый раз официально после лет запустения приехал будущий Патриарх. Перед главным входом в храм выстроился коридор из людей, встречающих владыку. И когда митрополит Алексий проходил мимо мамы, держащей меня на руках, остановился и спросил: «Девочка местная, валаамская?», и благословил нас. После этого маму все поздравляли.

Уже будучи Патриархом, Алексий II каждый год посещал Валаам. Накануне его приезда мы – дети воскресной школы – отправлялись за цветами. Ходили почти всегда на поле по дороге на Всехсвятский скит. И на следующий день встречали Святейшего с букетами полевых цветов и пением гимна «О, дивный остров Валаам», любимого нами и Патриархом, услышанного им впервые на Валааме девятилетним мальчиком.

Святейший всегда прибывал в Монастырскую бухту на корабле «Игумен Дамаскин». Мы-то не очень любили этот кораблик. Даже при небольшой волне его очень качало, за что он у нас получил прозвище «корыто». Уж сколько маленьких и не очень маленьких штормов мы пережили, плывя на нём по Ладоге! Но зато в солнечный июльский день этот «нелюбимый» кораблик получал свою награду: привозил к Преподобным на праздник нашего дорогого Патриарха.

В один из своих приездов Святейший зашёл в нашу маленькую воскресную школу (юго-восточный угол первого этажа внутреннего каре). Мы должны были встретить его всего лишь одной песней, так как посещение острова было расписано по минутам. Что же спеть? И мы грянули русскую народную песню «Валенки».

Некоторые наши батюшки насторожились, – как же отреагирует Патриарх? А Святейший так смеялся, что отец Исидор, тогда руководивший нашей воскресной школой, сказал, что никогда не видел Патриарха таким. Очень тепло относился Алексий II к нашему острову. Наверно, поэтому он стал для острова и для нас таким родным, любящим отцом. Светлая ему память!

Храм

По рассказам мамы, когда на Валаам пришли только первые шесть человек братии, службы сразу же начались в неотреставрированном нижнем храме. Порой в храме было всего три человека: батюшка - за диакона, клирос, пономаря, и мама со мною на руках. Мама говорила, такие благодатные были эти службы, что слёзы радости выступали на глазах.

Позднее на Валааме стали проводить приходские службы для пожилых и семей с детьми. Сначала в храме Петра и Павла, потом в Успенской церкви. Мы немножко подросли и уже не хотели ходить в маленький храм. Рвались на ночные службы в большой братский. Казалось, там всё по-настоящему, по-взрослому. Но, конечно, нам было не выдержать всенощных бдений до двух-трёх часов ночи, и мы засыпали во время службы или на свёрнутых коврах под лестницей, или на хорах, слыша сквозь сон пение – то ли братское, то ли ангельское...

Потом и мы начали учиться петь. И всё такое родное: валаамское, знаменное. И эти распевы дороги и по сей день. Они – из нашего Детства. Порой, пели на службах в Никольском, Воскресенском, Смоленском скитах, на приходской службе в Большом храме. Пели молебны перед ракой Преподобных Сергия и Германа. И пение на службах всегда было в радость. Или почти всегда.

Помню, как-то на Пасху благословили петь позднюю Литургию. Мы – в слёзы. Хотели же на общую службу, вместе со всеми. Но с нами строго – раз благословили, значит, поём. Всё равно пошли на ночную Литургию, где причастились, а потом уже пели позднюю. Откуда силы брались? Их давала Пасхальная радость.

В нашем детстве собор был всегда в строительных лесах. То немножко покажется колокольня, то опять закроется лесами. Мы даже и не представляли, какой он, наш храм без лесов. Помню осенний день 2001-го года. Дождь, слякоть, сумрачно, а мы бегаем вокруг храма с радостью: сняли последние леса! Какой же он у нас красавец!

Ну вот, думали мы, наверное, верхний храм никогда не отреставрируют. Когда летом в 2001 году наш вокальный ансамбль, благодаря помощи нашего друга Вадима Базыкина, был в Париже, мы, проходя под Эйфелевой башней, загадали желание: только б наш верхний храм восстановили. Конечно, это всё по-детски, но очень искренне. Ещё мы молились, чтоб на Валааме восстановили заброшенные скиты и часовни, фундаменты которых находили в разных уголках острова.

Воскресная школа

Воскресная школа в жизни валаамского ребенка занимала очень большое место. Там мы учились Закону Божьему, церковному пению, ухаживали за живым уголком: попугайчиками, рыбками, черепахами (это был единственный живой уголок на острове), общались, проводили чаепития.

Находилась воскресная школа в углу внутреннего каре, прямо под покоями игумена. Помню, мы всё боялись, что сейчас своим смехом и криками разбудим игумена, отдыхающего после воскресной службы, и получим епитимию. Дети есть дети!

Много сменилось наставников у нашей воскресной школы. Видимо, непростое это было послушание. И батюшки, и послушники, и мирские люди были нашими учителями. Больше всех запомнился нам трудник Даниил. Как мы его любили!!! Писали с ним свои книжки с изречениями святых отцов, объезжали с ним весь наш остров на машине, на лошади. Вокруг скитов шли крестным ходом, мечтали поставить свой детский поклонный крест…

Вроде бы, ничего необычного. Но с какой любовью он встречал каждого из нас! Сам превращался в ребенка, общаясь с нами. Но Даниил скоро уехал с Валаама на Афон. Мы плакали, что он уезжает, вцепились в него со всех сторон и говорили: «Не уезжай! Кто же будет с нами?». Теперь он – иеросхимонах на Афоне. Наверное, и за нас молится.

Святки

На Рождество всегда ходили колядовать. К местным жителям в квартиры, в Летнюю (Славянскую) гостиницу, в монастырскую трапезную, в магазин и даже на корабль. Поздравляли мы пением многих батюшек и всегда заходили с колядками поздравить игумена монастыря. Не за конфеты это всё было: зачастую мы только получим угощение, как в следующем доме его отдавали.

Заглядывали мы и в больницу поселковую (тогда она находилась во внутреннем каре напротив главного входа в храм), делились Рождественской радостью с бабушками, лежащими там. Эта была просто объединяющая всех радость.

Помню, даже певчие из братии присоединялись к нам колядовать. Мы с ними встретимся у врат и поем вместе: «Рождество Твое, Христе Боже наш…». И радость приумножалась! А на Святках путешествовали по острову. И на Никольский скит (со скитоначальником отцом Гедеоном даже соревновались – кто больше колядок знает), и на ферму (вот там всегда от души накормят!), и к вратам Всехсвятского скита, и на Воскресенский скит.

Пасха

На Пасху мы тоже ездили по скитам и поздравляли всех и вся. В Светлую пятницу всегда ходили крестным ходом на Воскресенский скит. Всю неделю бегали на колокольню и трезвонили, не давая уставшей после постовых служб братии отдохнуть.

Помню, у одного послушника был День рождения в Светлую седмицу. Мы, узнав об этом, через открытую форточку закидали его келью конфетами. А как мы любили крестные ходы после литургии в течение Светлой седмицы!!! Только услышим колокольный звон, как скорее из школы к храму. Хорошо, если большая перемена в школе. А вот если урок, то некоторые учителя обижались на нас, у них ведь – программа обучения. А у нас – Пасха!

Школа

Скажу несколько слов и об общеобразовательной школе. Школа на острове – девятилетка. В моё детство училось во всей школе около 60 человек, в нашем классе – 7. Жизнь школы была неразрывно связана с Воскресной школой, с Домом культуры, позже – с Культурно-Просветительским Центром «Свет Валаама», директором которого стал отец Мефодий.

Помню, училась я в старших классах, когда батюшка начал приглашать нас к себе на угощенье. Гостиница отца Мефодия – на первом этаже внешнего каре. Когда я училась в начальной школе, там располагался спортзал. Стены чёрные, сырые, заплесневелые (и как детям разрешали заниматься там?). И вот прошло несколько лет, и нас зовут в гости в архондарик к отцу Мефодию. Для нас даже это слово – «архондарик» – было чем-то сказочным.

И вот ватага валаамских детей всех возрастов приходит в гости к батюшке в прекраснейшее царство. И, конечно, к общей радости для нас накрыт стол с разными вкусностями, порой незнакомыми. Что-то, как, например, орешки кешью, мы вообще пробовали первый раз в жизни. Полакомимся, а потом слушаем рассказы батюшки о дальних странах, листаем фотоальбомы разных монастырей.

Базыкин

Самым любимым гостем острова для валаамской детворы был вертолётчик Вадим Базыкин.

Вертолёты для Валаама – не редкость, а насущная необходимость. Помню, в начале 90-х годов вертолёт зимой прилетал раз в месяц, привозил продукты, почту. Для нас всегда появление вертолёта – это праздник. Все бежали его встречать.

И вот однажды прилетает вертолёт, из которого выходит лётчик, и просит нас посторожить вертолёт, а в награду обещает покатать. Вот так мы познакомились с Вадимом. И с тех пор как слышали звук вертолёта, так искали его глазами. Если голубенький – значит наш любимый Базыкин.

Катал он нас по праздникам. Ух, как катал! Мы взлетали под облака, падали камнем вниз, полоскали колёса в воде, пугали туристов больших теплоходов и играли с «Метеором» в догонялки. Дух захватывало, но с Базыкиным ничего не страшно.

Приходил он в воскресную школу к нам на чай. Рассказывал, как учился садиться на вертолете с выключенными двигателями, как летали в Арктику, как участвовал в соревновании среди вертолётчиков в Финляндии и покорил жюри тем, что завис над ними и сделал вертолётом три поклона.

На Рождество он дарил нам салют и ходил с нами колядовать. Вот радости-то было всем!!! А ещё помню, как из прилетевшего вертолета вышел Дед Мороз и стал дарить всем подарки. Эх, славного детства пора!

Выпускной

Время летело, и вот я – выпускница нашей валаамской школы. Наш выпускной не забуду никогда. После официальной части и чаепития мы всем классом с родителями и учителями отправились на кораблике на Святой остров. Зашли в пещерку, помолились, немножко погуляли по острову и обратно.

Сели в трюм кораблика, вышли в Ладогу, и через пять минут, чувствую, разворачиваемся. Что такое? Набежал сильный туман. Плыть нельзя. Мы вышли на причал. Пошёл дождь. Благо, в этот день у братии скита была натоплена баня, и мы набились все туда греться.

Трудник принёс нам поесть. Каким вкусным нам тогда показался обычный хлеб с рыбными консервами! Сидели в бане при свечке, трапезничали и радовались своему приключению. В три часа ночи за нами пришёл другой кораблик, имевший локаторы, и мы отправились домой.

«Наш остров был для нас маленьким мирком...»

Наше детство было богато приключениями. И чудеса встречались так часто, что мы привыкли жить в атмосфере красоты и благодати.

Конец мая. Ты идёшь в магазин. Тратишь на дорогу час (до магазина идти три минуты). Да потому что невозможно пройти мимо садов. Всех трёх монастырских садов! Пока всё не обойдёшь, – не до магазина. Потому что весна! Потому что цветут яблони!!! Это не передать словами.

А осенью идёшь гулять в сторону Второй точки и встречаешь по дороге трёх лосей, а в бухте отдыхает стая лебедей: около сорока белых и даже несколько черных.

А как-то летом я пошла стирать на берег у часовни Всех Скорбящих Радость (тогда еще не было «Метеоров», их причала, и вода в Монастырской бухте была чистейшая). Стираю, а мимо проходит «Омик». Как обычно, теплоходику машу рукой, вглядываюсь, а на борту – Путин В.В. И тоже машет мне рукой и улыбается. Я кричу: « Приезжайте!», а он мне в ответ: «Девочка, я приеду!».

Наш остров был для нас маленьким мирком со своими невзгодами и радостями. До жителей острова часто не долетали ветра новостей с большой земли. Шторма Ладоги ограждали нас от безумного «шторма» жизни, происходящего в большом мире. А так оно и лучше было. Живёшь, а рядом – храм, природа, родные…

И ничего ведь больше и не надо. Просыпаешься под колокольный звон и перед сном бежишь на закат на Никольский скит. Да! На острове особенно чувствуется, что рядом – Бог. Особенно чувствуется в детстве: Он всегда с тобой рядом.