Последний рывок (часть первая)

Я родился в 1983 году в городе Москве, в неверующей семье. Но в 1991-м году мать пришла к православной вере, и это послужило к тому, что в восьмилетнем возрасте меня крестили вместе с младшим моим братом Василием.

В детстве я был очень болезненным ребёнком, часто болел, из-за аллергии скудно питался, но после Святого Крещения болезненность быстро сошла на нет. Тогда же родители перевели меня в Православную гимназию, где, помимо всего прочего, я изучал Закон Божий и церковно-славянский язык.

С 1994-го года я начал исполнять послушание пономаря и чтеца в храме Казанской иконы Божьей Матери в Коломенском. Там я узнал чин Богослужения, научился немного петь на клиросе и звонить в колокола. Часто помогал священникам в исполнении различных треб. Полгода учился петь «по крюкам».

Несколько раз с 1996 по 2001 годы ездил с родным отцом в монастырь Оптина Пустынь, где он оставлял меня на летние каникулы. Там впервые меня посетило желание провести всю жизнь в монашеском чине. Но в том возрасте я не умел принимать столь серьезные решения твердо и окончательно, поэтому моё желание так и осталось лишь сильным желанием...

Из интервью «Паром к Богу» для сайта Свято-Елисаветинского женского монастыря, 2017 год: [1]

— В 14 лет мы с отцом впервые поехали в Оптину пустынь. Как раз был год прославления старца Амвросия. На торжествах присутствовал патриарх Алексий II. Мне тогда очень понравилась монастырская духовная обстановка, и мы стали ездить в Оптину регулярно. Летние и зимние каникулы я проводил там. В тот период полным ходом шло возрождение обители, и мы помогали, чем могли. У меня было послушание в просфорне, на кухне, в подсобном хозяйстве. Тогда-то я почувствовал разницу в духовной жизни дома и в монастыре...

Монастырские нагрузки вызвали у меня переоценку ценностей, начался внутренний поиск: «Что я здесь забыл? Почему бы не трудиться поменьше? Зачем молиться так много, выстаивать все эти службы?» И вот тогда мне в руки попала книга старца Паисия Святогорца. Он отвечал на все эти вопросы с таким непередаваемым внутренним чувством, с таким огнем веры, что у меня появилось желание найти Бога, встретиться с Ним, почувствовать Его лично, пережить то же, что и отец Паисий.

По совету одного из монахов начал читать Иисусову молитву, прислушиваться к своим мыслям, к сердцу, стал чаще подходить к Причастию. И Господь не замедлил мне открыться. Не было никакого особого явления, просто я почувствовал Его присутствие как-то по-особенному, сердцем. Для меня это был совершенно новый опыт, непередаваемый и никогда ранее не испытываемый. Я даже думал после школы идти в Оптину или поступать в семинарию.

— Как на это смотрели родители?

— Родители мне тогда ничего не сказали и не ограждали меня от монастыря и монастырского влияния. Они отпустили ситуацию и положились на Бога…

Но в монастырь я не пошел, в семинарию не пошел. Я поступил в Московский геологоразведочный институт имени Серго Орджоникидзе на геофизика. У меня бабушка — геолог-нефтяник, папа — буровик, мама — гидрогеолог. Домашняя атмосфера геологии с детства сыграла свою роль...

***

В институте абсолютно неправославная среда была, не было верующих на курсе, но мне помогло в общении с ними то, что в монастыре я научился сближаться с незнакомыми людьми. Правда, я приблизился к нецерковной обстановке, ценностям молодежи. Пошли падения, стали усугубляться страсти… Сразу девчонки какие-то понравились, пьянки, курение, тусовки. Это меня сильно удалило от храма.

В Оптину только в конце первого курса съездил — спросить, как быть дальше. Меня успокоили: «Старайся, держись, ходи в церковь, молись». Я пытался это делать, но у меня не получалось, слишком большой волной накрыла новая жизнь. Реже стал пономарить, потом и вовсе перестал. Думал о деньгах, квартире, машине, девушках красивых… Серьезными наркотиками не злоупотреблял, анашу покуривал, но в связи с религиозным опытом настоящей радости от этого не испытывал. Это Господь меня покрыл Своей Любовью, и я не сделал шаг дальше, к тяжелым наркотикам.

***

Когда я окончил институт и стал геологом, то пришлось ездить в тайгу. И вот тайга во многом закалила мой характер, научила принимать решения, какую-то сердцевину помогла найти, что не получалось у меня в Церкви. Я сам в этом виноват, так как мне казалось, что в Церкви смирение — это что-то невнятное, мягкое, податливое. В тайге я решил, что мне нужно физически развиваться, записаться в секцию рукопашного боя и научиться драться. Вернувшись в Москву, свое желание осуществил. К тому же стал заниматься ножевым боем…

— Немножко не в направлении «возвращение к Богу» пошли?

— Да, жизненная направляющая у меня была совершенно не связана с возвращением к Богу. И чтобы я смог вернуться, Господь меня промариновал, ну, не как евреев — 40 лет, все же меньше. Он не пытался вернуть меня сразу, ждал, пока я не столкнусь с отрицательными сторонами своей жизни поближе, пока мне не надоест. А как она могла мне надоесть, если я видел только положительные стороны? Никак…

***

— Как получилось, что Вы изменили своим прежним жизненным приоритетам?

— В 28 лет меня стала посещать мысль, что скоро все изменится, еще год-два, и все — будет какой-то рубеж. Мысль приходила и уходила, а я жил дальше и чувствовал, что чего-то не хватает.

Сейчас, анализируя прожитое, понимаю, что не хватало Бога, ведь мирские интересы быстро улетучиваются и не могут наполнить душу той красотой, которая возможна с Богом. Но тогда я не понимал этого, пытался увеличить количество, качество, интенсивность, остроту впечатлений. Слава Богу, не сильно, не в наркотиках, а в занятиях экстремальными видами спорта, поездках, риске своей жизнью.

В один момент я устал от всего, перестали радовать отношения с девушками, ведь когда их становится слишком много, то все они сливаются в один образ женщины, которая доставляет удовольствие. А хотелось любви. Хотелось самому научиться любить и дарить любовь. И я понял, что все постельные отношения, денежные, жилищные блага не дают полноты моей душе.

— И тут Вы решили пойти в храм?

— Да, стал пытаться, но не из соображений возвращения к Богу, а чтобы заполнить пустоту в душе.

Пошел на подворье Валаамского монастыря, услышав в интернете братское пение. В церковь рядом с домом у меня не было желания идти. Во-первых, там немножко сменился состав; во-вторых, мне не хотелось проводить связь со своим детским христианством, хотелось монастырского уклада. Опыт жизни в Оптиной меня расположил к этому.

Но первые попытки прийти на Валаамское подворье для меня закончились неудачей. Я приходил на службу и не мог там находиться больше тридцати минут. Связано это было с тем, что я постоянно нуждался в адреналиновой дозе, мне нужны были впечатления, «движуха». Я все время созванивался с кем-то, предлагал куда-либо сходить, поехать, полететь... Работа позволяла мне отдыхать не один месяц, а больше, разбивать отпуск на много разных поездок, помимо этого, брал за свой счет.

— А как получилось, что Вы перестали бегать по миру?

— Чтобы меня успокоить и отвлечь от постоянной активности, Господь посылает мне травму. В Подмосковье я тренировался на сноуборде и на большой скорости словил передний кант, то есть зацепился сноубордом за неровность и врезался в ледяной склон. В итоге — перелом ключицы, разрыв связок плечевого сустава на две трети, рука висит, в плече дикая боль.

Отвезли меня к хирургу, который сказал: «Разрыв довольно серьезный, и рука, скорее всего, не восстановится. Надо ехать в Германию делать операцию. Но с другой стороны… Вам еще тридцати нет, какая-то регенеративная способность есть, может, само срастется».

В принципе, деньги можно было бы скопить, хоть это и довольно серьезная сумма была. Но взыграла моя гордость: «я сам себя сделал и сам себя вылечу». Стал разминать руку, согревать, массажи делать, самоубеждением заниматься, как-то мотивировать себя.

Поначалу результатов не было, но я не сдавался, и рука через полгода восстановилась. Весь этот период не занимался спортом, никуда не ездил, сидел дома и переосмысливал свою жизнь. Так вот и перестал бегать по всему миру.

И тут, в мае 2011 года, Господь делает следующий шаг, уже более критический. Я продолжаю жить так, как и раньше, правда, в храм чуть чаще стал ходить и уже мог задерживаться, но стремления к этому особого не было, хотя я начал читать Иисусову молитву, как в детстве…

— Что это за шаг был?

— С детства у меня аллергия на грецкий орех, и проявляется она в виде отека Квинке: опухает горло (даже когда съедаю совсем немного), дышать и глотать становится тяжелее…

И вот я в городе с друзьями в каком-то ресторанчике сижу, и попадает мне этот орех. Реакция слабая, минимальная. Я радуюсь, думаю: «Вот, и этого я достиг сам, и это я смог побороть…»

Через час приезжаю домой, переодеваюсь, иду на пробежку по парку рядом с домом. Забыл уже об этом орехе грецком. Бегу и чувствую — что-то не то внутри, незнакомое ощущение. Решил бежать к дому, но начали болеть ступни, лицо, руки…

Я упал рядом с беговой дорожкой, и у меня наступил анафилактический шок (как мне потом рассказали). Лежу и думаю: «Ну вот, умираю». Перед глазами начинает проноситься вся жизнь.

Осознание первое: я понимаю, что прожил бессмысленно и был ходячим мертвецом, который угождал сам себе, а смерть сейчас — лишь закономерность.

Осознание второе: смысл в жизни был бы, если бы я себя отдавал другим, потому что если ты что-то отдал важное — свое время, силы, себя, — то на самом деле навсегда приобрел это, а у меня все было наоборот, в основном только для себя.

Осознание третье: общепринятые понятия о смерти и жизни, о том, чем мы владеем, не имеют никакого значения перед лицом вечности.

Я начал молиться. Это была не словесная молитва, это был крик к Богу: «Господи, забери меня от этой бессмысленности, боли… Все, я уже не хочу так жить». А буквально несколько минут назад, когда бежал, мне казалось, что я столького достиг!..

Подошли милиционеры, посмотрели и подумали, что я пьяный. Потом слышу: «Не, не пьяный, надо медиков вызвать». Вызвали скорую. Врачи быстро приехали, померили давление и сказали: «Не жилец, нужно срочно вколоть…» Что-то вкололи, и по дороге в больницу я пришел в себя. Чувство было такое, что как бы ничего и не было, просто тренировка, просто нагрузка, какие-то трудности, вроде как нокдаун, а сейчас я полноценно функционирую. Довезли до реанимации, я полежал там денек и выписался.

— Как складывалась жизнь дальше?

— Я стал больше ходить в храм. Осознал, что все мы ходим в шаге от смерти. Опыт близкой кончины очень сильно повлиял на меня. Но я продолжал пребывать в каком-то вакууме и по инерции делать то, что обычно, хотя смысла в этом и удовольствия не было. А дело близилось к 29 годам.

Думаю: «Вот сейчас наступит новый год, и нужно выбираться из вакуума». Начинаю больше читать Иисусову молитву, и приходит понимание, что ничто мирское не греет, греет только божественное. Но желания идти в монастырь нет, есть желание приблизится к этой осмысленности, заполнить вакуум богослужениями, молитвой, доброделанием. Я стал денежный остаток отдавать в разных направлениях. Конечно, неправильно это делал, но тем не менее старался.

Это был 2012 год. Приближался Великий пост, и я решил, что нужно определяться: либо брак, либо монастырь, но чтобы непременно с Богом. Пошел по отцам спрашивать, как жить. Мирские батюшки говорили: «Ну, раз ты сомневаешься, то женись, монашество не для тебя».

Чтобы услышать мнение монашествующих, на Светлой седмице поехал на Афон. Это был чудесный опыт! Я участвовал в двух крестных ходах с древними чудотворными иконами Божией Матери «Иверская» и «Достойно есть». Пустота в душе начала заполняться, но я продолжал искать-спрашивать, что делать, как жить дальше. Один монах сказал: «Женись», второй: «Сам решай, но если будешь выбирать монастырь, то ищи духовного игумена, найдешь — прилепляйся к нему». Думаю, ну, раз многие говорят жениться, буду жениться.

Была хорошая кандидатура: девушка чистой души, сохранившая себя посреди всего городского, художник, при том она была не очень воцерковленная. Меня это не смутило, а, наоборот, порадовало: «Вот, рациональное зерно присутствует, не фанатичная…» Начали общаться…

— Как на работе дела обстояли?

— К тому времени я, успешный сотрудник в сфере российской гидроэнергетики, вел серьезный объект — геофизические работы на Богучанской ГЭС, на которой протекала плотина.

Меня в срочном порядке вызвали из Москвы для заключительной стадии работ и участия в выработке экспертного заключения — выстоит плотина или нет. Прилетаю в Красноярский край, и на месте выясняется, что нужно две недели подождать. Обратно лететь в Москву нет смысла, и я остаюсь в Кодинске. В гостинице все очень грустно: шприцы валяются под батареями в коридоре, неуютная маленькая комната с кроватью и столом. Я вешаю на стену икону и начинаю читать Иисусову молитву. Делал это без благословения, по собственному душевному стремлению. В какой-то момент, где-то после десяти дней частой, почти постоянной молитвы, у меня началось очень сильное бесовское страхование…

Я по жизни давно уже перестал бояться чего-то, наоборот, страх был источником адреналина. Но тут страх был другой — подавляющий волю, лишающий здравомыслия. Хотелось убежать, спрятаться, покончить жизнь самоубийством. Это состояние длилось минут 5─10. Я каким-то чудом не сделал никаких резких движений, а продолжал автоматически тянуть четку, правда, чувствовал, что молюсь впустую, как горох об стенку, но я вкладывал в молитву всего себя. Через пять минут как будто кто-то спустил воздух, напряжение спало, и наступила привычная тишина. Эта ситуация во мне (чувство безысходности и молитвенный порыв к Богу, а потом освобождение) спровоцировала особое стремление к Богу.

Вернулся я домой после этих двух месяцев, а там — подготовка к свадьбе. Встречаюсь с невестой и говорю ей: «Извини, я налево не ходил, до сих пор к тебе хорошо отношусь, но я не могу жениться, я иду в монастырь. Ничего не могу с собой поделать, прости меня, пожалуйста, я виноват перед тобой». Девушка очень расстроилась, но сейчас, знаю, она удачно вышла замуж и, я надеюсь, счастлива.

— И что, на следующий же день на Валаам отправились?

— Нет. Я взял отпуск на работе и стал выбирать монастырь. Первая мысль у меня была на Соловки поехать, в Анзерский скит. Связано это было с моим геологическим прошлым, с чувством возмужания в архангельской тайге, меня почему-то тянуло именно туда, на наш Север, а не на Афон (хотя мне там и понравилось очень) или еще куда-нибудь. Вторая мысль была на Валаам, поскольку в Москве ходил на Валаамское подворье.

Пишу в один из Анзерских скитов игумену, и приходит ответ, что «нам такие не нужны, у нас стройка…» Меня немножко задел грубоватый отказ, но я подумал: «Нет так нет». И поехал на Валаам трудничать. Меня принимал благочинный иеромонах Давид, регент Валаамского хора, очень хороший певчий, замечательный духовник, который мне очень помог, ответил на все вопросы. Я говорю: «Батюшка, поступать к вам благословите?» Он отвечает: «Благословляю, езжай увольняйся и возвращайся».

Я на крыльях лечу в Москву с мыслями, как это удобнее сделать. Иду на разговор к начальнику, а он мне: «Как это увольняешься, на тебе висит столько объектов, у тебя же все получается! Давай, мы тебе денежку подбросим, начальником отдела сделаем (а это серьезное продвижение). Что ты хочешь? Всё будет». Я говорю, что не могу. Он не унимается: «Ладно, даю тебе месяц… Даже два дам… С сохранением оклада. Мы тебе еще и премию выплатим. У тебя куча денег, едешь в любую точку мира, делаешь, что хочешь, а потом возвращаешься, и мы даем тебе зарплату повыше». Я говорю: «Нет, я собираюсь на подольше». Он мне: «Ну, ладно, полгода, год, но без сохранения зарплаты». И тут я тоже отказал, вежливо объяснив, что мне нужно уйти без обязательств.

Он попытался задержать меня на объекте. Два месяца я доделывал работу. Начальник не переставал надеяться, что я передумаю. Выплачивали мне много денег, да и друзья проявили внимание — хорошие партии, девушки стали появляться. Я почувствовал, что попытка уйти из мира может провалиться, земля, как песочек, начинает осыпаться под ногами: в храм же хожу, зарплата хорошая есть, женюсь, буду миссионерством среди друзей заниматься… чем не христианство?!

Но Господь решает по-своему, и я в «последнем рывке» прыгаю на отходящий корабль в сторону Валаамского монастыря и поступаю в число трудников, а потом и братии…

Беседовал Дмитрий Артюх

(продолжение следует)

[1] Паром к Богу. Официальный сайт Свято-Елисаветинского женского монастыря:

https://obitel-minsk.ru/poisk-po-sajtu?query=%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BC+%D0%BA+%D0%B1%D0%BE%D0%B...