8/7 марта – память преподобного Назария, игумена Валаамского

23 февраля по церковному календарю и 8 марта (7 марта в високосный год) по новому стилю Православная Церковь чтит память преподобного игумена Назария Валаамского.

Тысячи православных людей земли Российской просияли в сонме святых. Их жизнь – бесценный кладезь чистоты и мудрости. Один из таких людей – преподобный Назарий Валаамский, оставивший дивный след в истории русского монашества.

Игумен Назарий (в миру – Николай Кондратьев) родился в декабре 1735 года в селе Аносово Темниковского уезда Тамбовской губернии, в семье причетника. Его родную деревню населяли великороссы; находилась она в пятнадцати верстах от Кадома – города, пограничного с Мордовией. В то время жители, населявшие эту область (мордва), еще оставались язычниками.

С самой юности возлюбив Бога, Николай оставил мир и в 1752 году, семнадцатилетним юношей, ушел в Саровскую пустынь, где пробыл три года. Его старцем был иеросхимонах Варлаам, ранее бывший строителем Костромского Песочного монастыря и уже пребывавший на покое. Так же, как и его новый наставник, Николай не пропускал ни одной службы, ни одного келейного правила; копал с другими монахами грядки, растил виноград; кормил бедных, присутствовал при отпевании нищих, ухаживал за сирыми, убогими и больными. Присмотревшись к юному послушнику, стремившемуся к молитвенному уединению и постижению монашеского образа жизни, игумен Варлаам посоветовал Николаю отправиться к известному своими монашескими подвигами архимандриту астраханского Спасо-Преображеснкого монастыря Мефодию.

Итак, через три года саровской жизни, получив на то благословение, послушник Николай Кондратьев отправляется в соседнюю с Воронежским краем Астраханскую епархию. Народная молва о подвижнической жизни епископа Астраханского и Ставропольского Мефодия влечет молодого послушника: там он надеется пройти истинную школу монашества.

Там, в Астрахани, Николай Кондратьев и состоялся как монах: 20 декабря 1761 года, в приписанном к архиерейскому дому Покровском монастыре, в присутствии преосвященнейшего епископа Мефодия послушник Николай был пострижен в монашество с именем Назарий в честь мученика Назария Римлянина. Через год, 22 октября 1762 года, отец Назарий был рукоположен епископом Мефодием во иеродиакона. При епископе он нес послушание келейника. Впоследствии в своих письмах в Саровскую пустынь владыка Мефодий называет отца Назария своим воспитанником.

Воспитанник и келейник преосвященного Мефодия, отец Назарий продолжает поддерживать связь и со своим духовником из Сарова – игуменом Варлаамом, обмениваясь с ним письмами. В одном из них иеросхимонах Варлаам в ответ на желание своего духовного сына вернуться в Саровскую пустынь пишет: «Честный отец иеродиакон Назарий спасися о Господе.... Доброе бо твое намерение что из грацких обителей желаеши в пустынной монастырь токмо нечево тебе сказывать. Пустынной монастырь требует большаго терпения. Но нечево тебе писать о нашей пустыни сам ты у нас жил годы с три как еще лет пятнаццети был а ныне ты уже муж совершен и более можеши уразумети и разсуди ти что к лучшей пользе душевной то и твори». В это время Саровской пустынью управлял иеромонах Ефрем, который с общего согласия всей братии был избран ее строителем. Он не раз интересовался жизнью бывшего послушника и просил его отпустить в Саров. В итоге, как следует из письма епископа Мефодия иеромонаху Ефрему, отца Назария «от духовной моей консистории с пашпортом отпустили, да с ним же послал вам на всю братию рыбы сто сазанов, пять осетров, десять севрюг».

8 сентября 1764 года иеродиакон Назарий переходит по увольнению из Астраханской епархии в Саровскую пустынь. В монастыре отец Назарий нес послушание, исполняя чреду священнослужения в церкви, имел клиросное послушание, а также шил для братии камилавки. В 1776 году отец Назарий был посвящен во иеромонаха. Строгое исполнение иноческого устава было всегдашней заботой отца Назария. Он вел постническую и нестяжательную жизнь, и вскоре о нем стало известно митрополиту Санкт-Петербургскому и Новгородскому Гавриилу, ревностно заботившемуся о благоустроении монашеских обителей.

В начале 1781 года в письме к строителю Саровской пустыни иеромонаху Пахомию митрополит Гавриил просил о высылке иеромонаха Назария для восстановления Валаамского монастыря и для заведения в оном устава Саровского. Отец Пахомий не хотел отпускать опытного монаха, и отца Назария представлял как человека малоумного и неопытного в духовной жизни. Преосвященный Гавриил проник в тайну смирения Назариева: «У меня много своих умников, – отвечал он отцу Пахомию, – пришлите мне вашего глупца». Таким образом, отцу Пахомию невольно пришлось отпустить смиренного подвижника, избранного Промыслом Божиим через архипастыря в оружие к восстановлению древнего Валаама.

Указом Консистории от 7 марта 1782 году отца Назария назначают строителем Валаамского монастыря с возведением в сан игумена.

В грамоте, данной отцу Назарию по случаю назначения настоятелем, митрополит Гавриил объясняет, «что остров Валаам, по пустынному положению своему и святости жизни первых своих тружеников, самим Промыслом Божиим определенный к пребыванию на нем иноков, требует восстановления селений праведных на непреложных правилах, существующих в Саровской пустыни, и тем самым принесения жертвы Спасителю. Призывая для сего честного отца иеромонаха Назария, известного подвигами своими и усердием для утверждения монашествующих в спасительной жизни, мы преклоняем колени и сердца наши пред Господом, да даст им, по богатству благости и Славы Своей, укрепиться Духом Его Святым и да сохранит в сердцах любовь и мир Божий о Христе Иисусе».

Игумен Назарий

Через год преосвященный митрополит Гавриил писал к владыке Виктору Владимирскому: «Благодарю за увольнение отца Назария; он в Валаамском монастыре устроит порядок пустынный».

Валаамский монастырь издревле являлся оплотом Православия на Севере Руси, славился высокой духовной жизнью, служил распространению христианства и монашества в окрестных землях.

У историков нет единого взгляда на дату основания Валаамской обители. Церковное и монастырское предание утверждает, что древность обители восходит ко временам распространения христианства на Руси. Уже тогда основанный преподобными Сергием и Германом монастырь стал духовным центром приладожских земель.

Считается, что в древности на Валааме располагалось главное капище Велеса (или же Волоса) и Перуна, которым покланялись и приносили жертвы живущие в окрестностях язычники. Таким застал этот остров век апостольский. Монастырское предание гласит, что святой апостол Андрей Первозванный, просветитель скифов и славян, прибыв из Киева в Новгород, по реке Волхов достиг Ладожского озера, а затем Валаама, где благословил горы острова крестом.

В церковно-исторической науке не существовало и не существует однозначного ответа на вопрос о точном времени возникновения Валаамского монастыря: отсутствует важнейший источник датировки – древнее житие преподобных Сергия и Германа. К сожалению, и сведения о истории Валаамского монастыря в период XI-XVI вв. весьма скудны и отрывочны. Одно неоспоримо: на протяжении нескольких столетий Валаамский монастырь подвергался тяжелейшим испытаниям – нападению шведов и полному разграблению обители; опустошению от эпидемии чумы, угнетению иноверцами, пожарам...

После разорения 1611 года Валаамский монастырь более ста лет находился в полном запустении. Залогом возрождения обители были святые мощи преподобных Сергия и Германа, скрытые монахами глубоко под землей. В 1685 году архимандрит Тихвинского монастыря Макарий обратился к российским самодержцам с прошением о перенесении с Валаама мощей преподобных Сергия и Германа из-за постоянной угрозы поругания лютеранами. Чувства архимандрита Макария были святы и бескорыстны, но перенос мощей угрожал Валааму навсегда остаться жилищем мирских людей. С разрушением духовного основания обитель могла уйти в историю и не восстановиться. По молитвам преподобных Сергия и Германа Господь уготовал ей другую судьбу.

Доклад о восстановлении Валаамского монастыря представил императору Петру I архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря Иринарх. По монастырскому преданию, император Петр I в поездке по Олонецкому краю посетил и Валаамский монастырь. Ознакомившись с удобством иноческого пребывания на пустынном, удаленном от селений острове, Петр I приказал возродить разоренную обитель. В 1715 году последовал императорский указ о возобновлении монастыря: строительство было разрешено на только что отвоеванных у шведов землях еще до подписания мирного Ништадтского договора 1721 года.

В 1718 году на пустынный остров прибыли первые иноки из Кирилло-Белозерского монастыря, и уже 13 марта 1719 года архимандритом Иринархом над мощами преподобных Сергия и Германа была освящена церковь во имя Преображения Господня.

Обитель росла, но все новые испытания постигали ее.

Так в 3 апреля 1754 года, в день Светлого Христова Воскресения, после Литургии вспыхнул пожар. Монастырь сгорел полностью. Уцелела только Благовещенская часовня и часть стены над святыми вратами. Было спасено несколько икон, церковных сосудов, богослужебных книг и три освященных антиминса. По прошению Синода императрица Елизавета Петровна пожаловала на новые постройки 8 000 рублей.

В ночь на 7 марта 1759 года от сильного ветра обрушилась новопостроенная колокольня, шатер разбило на мелкие части, а кровлю разметало по воде.

Все церкви, построенные в обители, были холодными, за исключением храма во имя Успения Пресвятой Богородицы. В неотапливаемых храмах старцы священноиноки затруднялись служить, особенно раннюю Литургию. В 1759 году по прошению игумена Ефрема преосвященным Парфением, викарным епископом Кексгольмским и Ладожским, было благословлено в паперти теплой Успенской церкви построить придел во имя Святителя Николая Чудотворца. В 1763 году была сооружена и освящена теплая церковь во имя Рождества Господа Иисуса при трапезной. Но к 1781 году капитального ремонта потребовали Успенская и Рождественская церкви. Обитель, между тем, испытывала крайнюю нужду.

Деятельный архипастырь, митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил, желая восстановить древний Валаам, вызвал в 1781 году из Саровской пустыни Тамбовской епархии опытного монаха отца Назария и поручил ему ввести для валаамских иноков устав Саровской пустыни. С назначения отца Назария открылась новая эпоха в жизни Валаамской обители.

Вступление отца Назария в должность настоятеля сопровождалось трагическими обстоятельствами: в монастыре не было ни одного иеромонаха, кроме него самого, а единственный монах и двое белых священников, из которых состояло все братство, по несчастному случаю утонули, так что около года отец Назарий один совершал богослужение. Монастырь пребывал в запустении. По воспоминаниям паломников монастырские строения представляли весьма печальную картину.

Побывав в 1785 году на севере Российской империи, тогда еще совсем молодой ученый и будущий академик Николай Озерецковский написал книгу «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому», изданную в 1792 году Санкт-Петербургской Императорской академией наук. Сегодня она для наших современников представляет бесценный источник живого свидетельства о жизни Валаамской обители в период игуменства отца Назария. Вот описание Валаама, взятое из книги: «Поверхность горы, на которой лежит монастырь, состоит из пространной ровной площади, откуда немалую часть острова и Ладожского озера видеть можно. Вообще местоположение монастыря весьма красиво и, можно сказать, величественно, но монастырское строение нимало ему не соответствует. Оно состоит из деревянной ограды, в которой церковь с колокольнею и монашеские хижинки также деревянные». Посетовав на бедность строений, автор продолжает: «На всем острове Валааме кроме монастыря нет никакого другого селения, а находятся только в разных местах пустые хижинки, нарочно построенные для большего уединения валаамским пустынникам». При этом Н. Озерецковский особо подчеркивает благонравие насельников монастыря: «они ведут жизнь трудолюбивую; в обществе их, которое состоит по крайней мере из двадцати человеков, не видно ни малого несогласия; они ничего не имеют порознь, а всем владеют вместе; но паче всего похвальна их трезвость, которую наблюдают очень строго»; «пустынники оные блаженную ведут жизнь и имеют действительно причину вести себя соответственно своему званию, в чем и не можно не отдать им справедливости. Ибо живут они благонравно и ежедневно отправляют установленное церковнослужение».

Игумен Назарий явил себя мудрым руководителем, чьи усилия были направлены, как мы бы сейчас сказали, на комплексное восстановление обители. Был не только составлен план каменных монастырских зданий, но и создано материальное обеспечение масштабного строительства. План монастырских построек включал в себя пятиглавый собор, окруженный внутренним четырехугольником монастырских построек для проживания тридцати человек братии.

Когда собор с нижней церковью во имя преподобных Сергия и Германа закладывался над их нетленными мощами, валаамскому иноку Иннокентию было откровение. В самый день закладки, возвратясь от заутрени, инок Иннокентий вздремнул в своей келье, и во время этого краткого сна Господь сподобил его увидеть знамение: в монастыре необычайное стечение разного народа, и все ожидают прибытия владыки Гавриила для положения основного камня. Вскоре явился он сам, облаченный в мантию и с жезлом архиерейским в руке. Рядом с владыкой шли два сияющих дивным светом схимника. Приблизившись к месту, где почиют мощи преподобных Сергия и Германа, они остановились, осенили крестным знамением святую могилу и все пространство, назначенное под строение, и стали невидимы. Отец Иннокентий, проснувшись, тотчас рассказал о своем видении игумену Назарию. Мудрый старец уразумел в нем благоволение валаамских чудотворцев к возобновлению их древней обители.

10 февраля 1785 года план утвердил митрополит Гавриил. Его осуществление требовало значительных средств. Епархиальное управление выдало отцу Назарию книгу для сбора добровольных пожертвований. Сам митрополит Гавриил активно содействовал внешнему устройству монастыря. Помогая из своих личных средств, привлекая благотворителей, он просил молитв за себя и за насельников Валаама.

При масштабном строительстве требуются не только деньги, но и качественные материалы. Кирпич и известь заготавливались на месте. Так описывает Н. Озерецковский этот технологический процесс: «… на острове хорошая глина, которая употребляется на делание кирпичей для начатого каменного строения. Кирпичи делаются верстах в трех от монастыря наемными работниками, которые за тысячу кирпичей с подрядчика получают по полтора рубля, а подрядчик за ту же тысячу берет с монастыря по три рубли. Возле глины, которая цветом светло-синяя и лежит в долине под самою поверхностию земли, находится и песок по край бора, соснягом покрытого. При самом сем месте сделаны печи для обжигания кирпича и большая изба для житья работникам, которых в бытность мою было там 42 человека, и все они пришельцы из Ярославля. Известь жгут близ монастыря из мраморного щебня, который привозят на судах с острова Ювёня, лежащего верстах в тридцати от Валаама близ города Сердоболя, где добывается бледно-зеленый мрамор для казенных в С.-Петербурге строений».

Кроме того, сами монахи, по словам Н. Озерецковского, неустанно «упражняются в разных рукоделиях, как например, точат кленовые ложки и чотки, вырезывают кипарисные кресты и пр., а в летнее время работают в огородах, пашут землю, жнут хлеб и косят сено». «Ибо хотя монастырь на содержание свое жалованья из казны не получает, но он пользуется не одним только Валаамом, а еще многими другими островами, поблизости от него на озере лежащими, которые изобилуют лесом, сенными покосами и рыболовными урочищами. Угодья сии довольное доставляют пропитание как пустынникам оным, так и набережным жителям, которые из доли от промысла или из платы на монастырь работают. На Валааме близ самого монастыря имеются пашни, овощные огороды, луга и паствы для монастырского скота. Заливы, простирающиеся из озера внутрь острова, довольствуют обитель рыбою; окружные ж тони для рыбной ловли ежегодно откупают у монахов набережные жители» – продолжает автор и особо подчеркивает, что «строитель Назарий во всех сих работах равное с другими принимает участие».

Расходы по обустройству обители были значительные, требовавшие крупных финансовых вложений из разных источников. По свидетельству Н. Озерецковского, «деньгами на строение, по сказкам валаамского строителя и монахов, снабдевает обитель сию Новогородский и С.-Петербургский митрополит Гавриил», а также поступают «хорошие подаяния от набожных людей как из С.-Петербурга, так и из других городов» и плата «набережных жителей» за пользование монастырскими угодьями. Вложением был и неустанный труд самих монахов. Еще одним источником поступлений была проходившая на острове в июне, перед Петровым днем, трехдневная ярмарка, на которую «очень много съехалось народа со всей окружности Ладожского озера. Купцы олонецкие и тихвинские, а особливо первые, навезли туда разных товаров и расклали их в монастырских деревянных лавках, которых числом до осьмидесяти. В лавках у них были разные шелковые материи и платки, ситец и выбойка, холст и крашенина, белые выделанные кожи, медная и железная посуда, перстеньки, запонки, иглы и всякий щепетильный товар. Покупщики сих товаров были набережные обоего пола жители; они приезжали туда на соймах или больших лодках. … Торговый шум утихал ночью не надолго; светлость и краткость тогдашних ночей не позволяли долго просыпать в таком месте, где всяк множеством хлопот казался быть занят». Ярмарочная суета, несомненно, была грубым вторжением в жизнь пустынников, о которых Н. Озерецковский писал: «похвальна их трезвость, которую наблюдают очень строго и не впускают к себе на остров ни вина, ни водки, как только во время ярманки; да и тогда не только сами напитков оных не употребляют, но еще сожалеют о посторонних, коим вино нравится, ропщут на привозящих оное целовальников и желают, чтоб лучше не было у них ярманки, нежели чтоб во время оной привозимо было горячее вино. Ибо хотя все они совсем ево не пьют, но все так же боятся, чтоб кого-нибудь из них не соблазнил пример приезжих или не искусил дьявол». И вот, несмотря на то, что «тридневная ярманка приносит монастырю ежегодного доходу от двух до трех сот рублей, которые собираются за лавки с купцов и за молебствия с православных», игумен Назарий решительно отказывается от ее проведения на монастырских землях, уповая на помощь Господа в строительстве и блюдя строгость монашеской жизни в обители.

Благие устремления приносят благие плоды. Комплекс монастырских зданий, имевших в окружности более 300 метров, был возведен за восемь лет. На восточной стороне возвышался двухэтажный пятиглавый каменный собор с крестами, обитыми жестью. Над его папертью устремилась ввысь колокольня высотой 34,8 метра; по обеим сторонам собора над монастырской кровлей возвышались главы Успенской и Никольской церквей.

Примерно тогда же в полутора верстах от монастыря был устроен скит. Для скитской братии построили из кирпича шесть небольших келий и небольшую церковь, а вблизи монастыря – два дома для рабочих, дом для странников и пустынную келью для отца Назария – место духовного отдохновения от тяжких трудов настоятельства.

В 1789 году была освящена во имя преподобных отцов Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, нижняя церковь собора; в 1793 году – церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая; в 1794 году – Преображенский собор и его придел во имя святых апостолов Петра и Павла; в 1796 году, по перестройке, – храм Успения Пресвятой Богородицы. В 1793 году по высочайшему повелению в монастыре учредили епархиальную больницу на пять человек персонала.

Но наибольшей заслугой отца Назария стало то, что время его управления (1781 – 1801) связывают с началом внутреннего возрождения обители, ознаменованного введением в Валаамском монастыре общежительного устава Саровской пустыни, свидетельством чего стало включение 5 марта 1786 года по повелению государыни императрицы Екатерины II Валаамского монастыря в число штатных 3-го класса с игуменским настоятельством.