Второе крещение приемлеши днесь, брате…

Пострига сподобились:

- Инок Димитрий, старший привратник, наречённый именем Далмат, в честь преподобного Далмата Исетского.

- Инок Вячеслав, насельник Предтеченского скита, стал монахом Венедиктом, в честь преподобного Венедикта Нурсийского.

- Рясофорный послушник Сергий, исполняющий послушание тракториста и другие послушания на монастырской ферме, наречён именем Спиридон, в честь святителя Спиридона Тримифунтского.

- Рясофорный послушник Димитрий, смотритель Игуменского кладбища, стал монахом Диомидом, наречённым в честь мученика Диомида Тарсянина.

После совершения пострига у раки преподобных Сергия и Германа Валаамских владыка Панкратий обратился со словом назидания к новопостриженным монахам:

Дорогие братья, монахи Далмат, Венедикт, Спиридон, Диомид!

Наверное, все дни, которые вы пребывали в нашей обители, вы думали об этом дне, стремились к нему, молились о том, чтобы этот день наступил. И вот этот день – день вашего деятельного покаяния, принятия обетов монашеских наступил. Вся братия, все находящиеся здесь братья и сёстры молились о вас.

Вы слышали слова увещевания, наставления, умилительные молитвы, песнопения, которые содержатся в чине монашеского пострига. Но самое главное – вы принесли монашеские обеты, вы получили новые имена и новые одежды. И вы знаете, что теперь вы должны служить Богу и жить по Его святым заповедям. Только так и никак иначе! Вы знаете, что путь этот далеко не лёгкий, знаете по предшествующим годам. Многие из вас имеют за плечами большой жизненный путь и немало лет, проведённых в монастыре. И знаете, что жить по-христиански – непросто. Но в том и содержится «таинства сила», как пелось сейчас в стихире, – то, что невозможно и очень трудно человеку, возможно Богу – «Ей, Богу содействующу».

Монашеский постриг – это посвящение в монашество, при котором постригаемый даёт вечные обеты Богу (целомудрия, нестяжания, послушания) и получает дар содействующей Божественной благодати для их исполнения. С пострижением волос ему нарекается новое имя, он облачается в монашеские одежды и именуется монахом. Последование монашеского пострига отличается своей особой торжественностью и строгостью. Церковь совершает таинство. Как для жениха и невесты, которые желают создать семью, Церковь совершает таинство венчания, так и для тех, кто хочет посвятить себя Богу и жить в целомудрии и чистоте, Церковь совершает иное таинство – монашеский постриг.

Однако является ли монашеский постриг таинством?

Вообще в Церкви существует семь Таинств: Крещения, Миропомазания, Исповеди, Причащения, Соборования, Венчания и Священства, в число которых монашеский постриг не входит. В строгом значении слова Совершителем любого Таинства является Сам Бог. По своему существу монашеский постриг – это повторение таинства крещения. Мы крещены и дали обет, что будем принадлежать Богу. Мы сказали: «отрёкся от сатаны» и «сочетаюсь Христу», мы посвятили себя Богу через пострижение волос. Нашим крещением мы связали себя обязательством принадлежать Богу.

Что же в чине монашеского пострига позволяет сравнивать его с таинством святого крещения?

Как к крещению, так и к постригу человек приступает «отложившим ветхие ризы», облачаясь в белые одежды, знаменуя этим готовность начать жизнь в новом качестве. Примечательно, что в одной из молитв последования пострига звучат слова: «О еже отложити ему ветхаго человека, и облещися в новаго по Богу созданного». В этой молитве мы находим подтверждение того, что жизнь, которую вёл постригаемый до принятия монашества, была жизнью «ветхого человека».

Важным сходством между таинством крещения и монашеского пострига является отречение от мира. При этом в крещении это отречение от «сатаны и всех дел его», а в постриге – от «мира, лежащего во зле». Словом «отрекаюсь», которое при крещении произнесли мы через уста нашего восприемника, изгнали сатану из нашей жизни. Словом же «сочетаюсь» мы в присутствии людей и ангелов подписали священный договор о том, что теперь полностью принадлежим Богу.

Пострижение волос, бывшее во многих религиозных традициях символом послушания и жертвы, и в крещении, и в постриге имеет значение готовности служить единому истинному Богу.

«Владыка Господи, Боже наш, образом Своим почтивший человека, из души разумной и тела благолепного так устроив его, чтобы тело служило разумной душе».

Человек есть образ Божественной неизреченной славы и красоты. Созерцать человеческую красоту и радоваться ей – значит возносить благодарение Самому Богу. Жизнь начинается с принесения свободной и радостной жертвы Ему.

Облачение как новокрещённого, так и новопостриженного скрепляется песнопением «Ризу мне подаждь светлу…». Как при Крещении, так и в чине пострига перед чтением Апостола традиционно поётся «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся…». Эти слова апостола Павла из послания к Галатам вошли в чинопоследование крещения не случайно. До начала IV века христианство было на территории Римской империи запрещено. Принадлежность к Церкви являлась основанием для тюремного заключения и даже смертной казни. Принимая крещение, человек понимал, какими могут быть последствия такого шага, однако обещал быть верным Спасителю до самой кончины. Поэтому и пелись после погружения в купель эти слова, обозначающие верность Христу.

Со времён Ветхого Завета известно о том, как глубока тайна имени человека. В крещении человеку нарекается имя в знак начала новой жизни. При пострижении в монашество наречение нового имени совершается с тем же сокровенным смыслом. Сам Господь, призывая Себе праведников на служение, менял им имена: Аврам стал Авраамом, а Иаков стал Израилем.

Как видно, таинство крещения и монашеский постриг удивительно схожи: крещение сообщает человеку бытие в Духе Святом, делает его «новым творением в Иисусе Христе», а монашеский постриг вводит его в иное состояние, сопричисляя к ангельскому чину во плоти.

В монашестве умирает человек, но рождается ангел. И один из первых вопросов, который задаётся при постриге, звучит так: «Желаешь ли сподобиться ангельскому образу иночествующих?»

Афонский старец Ефрем Катунакский говорил, что монахи восполняют число ангелов, заменяя собой ангелов падших. В слове, произнесённом старцем на постриге монахини, он сказал: «Как назвать то, что мы видели сегодня? Ни перо, ни земной язык не могут выразить этого таинства. Велико и неисследовано честное таинство монашеского пострига...»