«Не мир Я вам принес, но меч…»

Это знаменитое изречение Христа, известное нам из Евангелия от Матфея, поистине может повергнуть человека, впервые открывающего для себя Новый Завет, в недоумение и даже возмущение. Кто-то после этого закрывает эту Книгу, полагая ее мрачной и фанатичной, кто-то пытается «проскочить» смущающие его фразы, вынося из Писания лишь то, что ложится на сердце, что удобно, кто-то некритично принимает такие фразы «на веру», не пытаясь проникнуть в их глубину. Мы – живые люди. Любой нормальный человек, вне зависимости от его конфессиональной и религиозной принадлежности, знает, что мир – это благо и добро, а меч и война – зло, горе и страдание. Означает ли, что слова Господа призывают отказаться от этой убежденности? Что Евангелие призывает к насилию?
К сожалению, сегодня некоторые верующие люди, в особенности, стоящие на радикальных политических позициях, воспринимают это изречение буквально и полагают, что война – в действительности хорошее явление, что она полезна для духовного состояния народа и т. д. Такой откровенный цинизм, прикрывающийся благочестием, прокладывающий дорогу бесчисленными цитатами из святых, вырванными из контекста, конечно же, не имеет отношения к христианству, глубоко еретичен по сути и безнравственен. Новый Завет однозначен в полном, не терпящим полутонов и исключений, отрицании насилия и ненависти, без которой оно не существует: «Вы слышали, что сказано, люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему заходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:43-45); «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону» (Мф. 5: 21-22).

Но тогда перед нами очевидное противоречие. Краеугольным камнем христианства является Откровение и знание Бога как абсолютной и бесконечной Любви, которая никогда не оскудеет и не перестанет изливаться на сотворенный Им мир. Именно поэтому так недоуменно мы воспринимаем слова Спасителя «Не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Но этого недоумения не стоит бояться и бежать от него, ибо оно должно заставить нас глубже и вдумчивей вчитаться в евангельский текст. Попытаемся это сделать.

Сначала отметим, что истолкование любого текста Священного Писания должно по возможности заключать в себе три обязательных составляющих. Во-первых, ни одна фраза не может быть вырвана из контекста. Мы должны читать и осмыслять ее как часть одного целого: стиха, главы, книги. Во-вторых, контекст, помимо, собственно, текстуального аспекта, включает в себя и исторический. Это не означает, однако, что любой человек при чтении Евангелия или посланий апостолов, должен обязательно прибегать к сложной научной библеистической литературе или учить древние языки, чтобы читать эти тексты в подлиннике, достаточно просто иметь в виду наличие исторического момента в Писании. Такая историчность также не означает, что те или иные фразы актуальны лишь для прошлого, а в настоящем могут всерьез не восприниматься[1], т. к. большинство из них, особенно в Новом Завете, обращены к исторической реальности в ее первооснове, выходящей за границы конкретных эпох, той первооснове, благодаря которой мы можем в древних людях узнать самих себя, в давно минувших временах разглядеть самую острую и живую современность. И, наконец, третьей составляющей является богословие. Читая тот или иной текст Библии, мы должны увидеть, как в нем открывается Сам Бог. Здесь присутствует, как личный опыт, ибо проникновение в Священное Писание есть форма молитвы, так и кафолический опыт Церкви, который выражен, собственно в вероучении, но также и в других видах богословского творчества.

По этому пути мы и пойдем в осмыслении, интересующего нас изречения Спасителя. Каков же его контекст?

Если смотреть на Евангелие в целом, то можно без труда прийти к заключению, что эта Книга противоречит всем нашим обыденным представлениям о человеке, его надеждах и счастье. Вспомним заповеди блаженства. Кого Христос именует блаженными? Нищих духом, плачущих, кротких, изгнанных за правду. Такие люди составляют соль земли, ее смысл, глубинное содержание. Как сложно принять такой взгляд на мир, когда видишь величие земных владык, славу гигантских проектов, осуществлявшихся в истории. Но тем не менее Правда Божия с самого начала уводит нас от этого обольщения. Не в блеске мирского владычества лежит основание бытия, а в том, что на первый взгляд кажется таким тонким и хрупким, что не выдержит и самого слабого удара, но в действительности оказывается крепче брони и разрушает надменность земного великолепия.

Но, хотя и с большим трудом, человек может согласится с таким взглядом. Ведь все мы, так или иначе, ощущаем страшную и разрушительную силу гордыни, ее ненависть, испепеляющую все доброе и нежное в мире. Барьером к принятию слов Господа является, пожалуй, естественный скепсис: это хорошо и правильно, но в действительности гордость и честолюбие всегда одержат верх, ибо они помогают человеку достичь результата здесь и сейчас, а нищие духом, плачущие, изгнанные за правду, будучи прекрасными и святыми, не на йоту не изменяют этот мир, по-прежнему пребывающий во зле и насилии – с волками жить, по-волчьи выть – так думают многие, но это философия Великого Инквизитора.

Но какой же наступает шок, когда Христос подвергает сомнению и то, что человек считает за самое доброе, близкое, нежное. То, за что он готов отдать свою жизнь, что действительно пробуждает в нем благородство, мужество, любовь: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и не следует за Мной, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10:34-39). Как же это можно понять? Поддается ли это вообще какому-либо осмыслению? Ведь, на первый взгляд, эти слова лишают человека шанса на самое минимальное счастье на земле.

Иудеи ждали Мессию-Помазанника, который установит идеальный земной порядок. Порядок этот будет удерживаться справедливостью божественного закона, в нем не будет бедных, страдающих, обездоленных, утвердится царство всеобщей гармонии – рай на земле, основанный на поклонении Единому Богу. Боль, злоба, ужас мира уйдут, уступив место добру и любви. Не стоит недооценивать эти чаяния иудеев, они были выстраданы ими за века страшной и тяжелой истории Израиля. Тем не менее, Царство Божие мыслилось ими, в образах и категориях земного счастья. Пришествие Мессии, соответственно, понималось как наступление эры благоденствия – социальной и духовной стабильности.

Прежде всего, Христос разрушает именно этот стереотип. Не уютную благоустроенность сулит Его приход в этот мир, но разделение, соблазн, ненависть к Нему. Не пир в царских чертогах Он может дать Своим ученикам, но мученичество, презрение людей, арену Колизея. Тот, кто принимает Христа всем сердцем, оказывается выброшенным за рамки привычных связей и отношений между людьми. Семья вдруг становится враждебной к нему, друзья подозрительными. Даже самому себе человек не может довериться до конца, ибо в глубине души знает, что может не выдержать этого бремени: «Человекам это невозможно…». Но ни семья, ни все то, что считается правильным и моральным в этом мире, не может быть адекватной «заменой» Христу, ибо Он есть начало и конец всему, Господин Субботы.

Таков текстуальный и исторический аспект изречения Христа о мире и мече. Разделение исходит не от Него, но от мира, привычные устои которого оказываются поколеблены в самой их основе. Но здесь начинает отчетливо вырисовываться и богословский смысл этих слов.

Что мы ненавидим в этой жизни? То, что противоречит воле к ней – врага. Врагом этим может быть грех, как мой личный, так и грехи мира в целом, смерть, воля к разрушению и самоуничтожению. Это основной критерий, по которому человек различает доброе от злого, это фундамент этики. Границы здесь достаточно очевидны: легко отличить моральное от безнравственного. Но Иисус ставит под радикальное сравнение именно их. Оказывается, не только уродство, низость следует ненавидеть, но и все то, что связывается с самым прекрасным возвышенным.

Различия между добром и злом очевидны для каждого, но ощущаются они лишь исходя из мира, в рамках земных категорий. Когда же происходит движение в плоскость Иного, Внеземного, находящегося за пределами тварного, различия эти становятся более зыбкими, прозрачными. В конце концов, они могут вовсе исчезнуть. Иисусу противится не только откровенный грех, но и то, что является моральным, благочестивым. В Евангелии можно встретить огромное количество эпизодов, когда ненависть ко Христу, сопротивление Его Воле рядится в одежды праведности, следования закону.

Спаситель говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14:27). Но оказывается, что это Божий Мир принципиально не сводим к каким-либо человеческим представлениям о нем, к тому, что люди ждут от Бога: «не так как мир дает, Я даю вам». Это новая реальность, приходящая со Христом, скрыта от глаз: «Подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет, и продает все, что имеет, и покупает поле то. Еще: подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13:44-46).

Вдумаемся в смысл этой знаменитой притчи. Человек ограничен своим полем: он возделывает его, строит дом, заводит семью, живет праведно. Все это выступает залогом его покоя, самодостаточности, стабильности. Но внезапно в такую размеренность врывается иная реальность: он обнаруживает то, что заставляет радикально переоценить все на чем он основывал всю свою жизнь. Отдать все, накопленное трудом и потом, ради приобретения нового сокровища.

Мир Божий противопоставлен, прежде всего, иллюзии земного покоя. Трагедия грехопадения состояла в воле и стремлении человека к самодостаточности, пусть даже и ценой ухода от Бога. Мир земной с тех пор всеми силами пытается доказать себе же свою прочность, объяснимость, предсказуемость. Земное счастье притягательно, его страстно ищут и ждут. Но именно эту мнимую прочность уничтожает Христос. Он бросает вызов миру, который не видит, насколько в действительности он истерзан, какие бесчисленные преступления он совершает в своей жажде к покоя и благополучия. В стремлении открыть человеку иную реальность, Господь пренебрегает самыми привычными связями: подлинная радость состоит не в возделывании поля, а в следовании Богу, благоволившему дать Своему малому стаду Царство.

Итак, Христос призывает ненавидеть мир в его падшем и греховном состоянии, которое часто стремится принять добрый и моральный облик. Попытка земного защитить себя от слов Господа, доказать собственную значимость и приводит к мечу, к Голгофе, к истреблению христиан, к лютой злобе на них. Так кратко можно охарактеризовать изречение Спасителя о мире и мече. Но как их понять практически? Мы ведь знаем о таинстве христианского брака, о великой христианской культуре, вовсе не пренебрегающей земной красотой.

Зададимся вопросом: а возможно ли вообще совместить обладание земным счастьем и стремление к Царству Небесному? Кажется, что ответ на этот вопрос очевиден и хорошо нам знаком: первым и главным для христианина должен быть Христос, а затем все остальное. Кто-то призван к монашескому пути и старается отринуть мирскую жизнь, целиком посвятив себя Богу, кто-то служит Богу в браке, также основанному на жертвенной и чистой любви. Здесь земное счастье как-бы пронзено Светом Христа, который изымает его из мира мирской обусловленности. Ибо мир, в его изначальной сущности, сотворен для того, чтобы быть открытым Творцу, и будучи с Ним, вновь обретает свое истинное бытие.

Но путь обладания земным по-христиански чудовищно тяжел. «Иметь, как не иметь» (1 Кор. 7:29) может лишь тот, кто внутренне отказался от жажды комфорта. Вне зависимости от статуса, социального положения христианин должен всегда сознавать, что в мире нет ни единого места, вещи, связи, которые были бы нейтральны с позиции его стремления к Царству Небесному. Опасность для человека, следующего за Христом, заключается не только в откровенном зле, она скрыта и в очевидном благе.

Невозможно обрести мир Божий, не подвергая сомнению, переосмыслению те ценности, которыми живет мир человеческий, ибо в Божественном понимании они могут быть не столь очевидными. Земное благо, таким образом, должно быть коренным образом пересмотрено христианином. Быть с евангельской истинной значит принять ее всем сердцем и разумением, без полутонов и исключений. В этом и состоит подвиг веры, ее поистине фундаментальный вызов земному порядку вещей.

Один из самых глубоких немецких мыслителей XX века Мартин Хайдеггер как-то написал о том, как он понимает суть философского творчества: философ, говорил он, это тот, кто постоянно выходит за рамки привычного образа мыслей и рассуждений, он находится в какой-то мере по ту сторону мышления, в стремлении постичь, скрывающееся за сущим, бытие. В таком ключе можно сказать и о христианине, ибо он также, являясь частью этого мира, внутренне живет за его пределами. Земное, с его представлениями о добре и зле, моральном и безнравственном, прекрасном и уродливым, как-бы преображается Христом, чтобы обрести свой истинный смысл, который заключается лишь в Боге. Он создал этот мир для Себя и лишь с Ним и в Нем тварное бытие становится подлинно прекрасным, добрым, излучающим свет и любовь.

[1] Хотя очень многие тексты Ветхого Завета утеряли свою актуальность для христианства и воспринимаются Святыми Отцами как ценные источники для понимания истории нашего спасения.

Автор Артемий Сафьян.