Интервью с епископом Петергофским Силуаном, ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии

28-30 мая 2021 года Православный Культурно-Просветительский Центр «Свет Валаама» проводил VIII Валаамские образовательные чтения, посвященные 800-летию святого благоверного князя Александра Невского. На чтения был приглашен Преосвященнейший Силуан, епископ Петергофский, викарий Санкт-Петербургской епархии, ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии, который в своем докладе рассказал о связи святого великого князя Александра с Петербургом, с Александро-Невской Лаврой.

После первого дня конференции владыка Силуан дал интервью для сайта Валаамского монастыря.

— Насколько нам известно, Вы, как минимум, уже второй раз посещаете наш монастырь. Расскажите, пожалуйста, о Ваших впечатлениях о Валааме.

— Воспитан я в духе традиционного русского благочестия, которое было характерно для 90-х годов. Благодарю Бога, что Он привел меня в Церковь как раз в эти годы, когда ещё была жива преемственность среди тех священнослужителей и мирян, которые застали самые тяжёлые годы в истории нашей Церкви. Они действительно были верными рабами Господа нашего Иисуса Христа, которые и в тех невзгодах отстаивали свою веру, своё мнение по разным вопросам, жили скромно и незаметно для мира.

О Валааме я впервые узнал из нескольких произведений, которые были тогда мне, учащемуся воскресной школы нашего родного города Орла, доступны. Это святитель Игнатий (Брянчанинов), его записки как благочинного монастырей Санкт-Петербургской епархии и «Старый Валаам» Ивана Шмелёва. Также я полюбил прекраснейшую статью матушки Марии (Стахович) о иеросхимонахе Михаиле (Питкевиче), опубликованной в журнале «Русский паломник» за 1994 год, и как-то прикипел к Валааму своей детской душой.

Я родился 17 июня, в Крещении Сергий, и ближе всего к моему дню рождения память преподобных Сергия и Германа Валаамских — 11 июля. Я полюбил этих святых, полюбил и остров Валаам еще с детства. А когда уже принимал монашеский постриг, меня нарекли в честь преподобного Силуана Афонского, его память совпадает с осенней памятью преподобных Сергия и Германа — 24 сентября, что меня очень радует и утешает.

И так Господь сподобил, что я, занимаясь изучением Финляндской Православной Церкви, часто работал в архивах монастыря на Новом Валааме. Неожиданно, когда я нёс послушание исполняющего обязанности ректора Сретенской духовной семинарии, Татьяна Ивановна Шевченко (Прим. ред. – пресс-секретарь Валаамских чтений), знакомая мне еще с Москвы, пригласила меня на седьмые Валаамские чтения.

Для меня это была большая неожиданность, потому что я себя считал в каком-то роде оппонентом Татьяны Ивановны. Но зачем отказываться от благих предложений? Я испросил благословения тогдашнего наместника монастыря иеромонаха Иоанна (Лудищева), и приехал сюда.

И что мне здесь открылось? Я не ожидал такого радушия, гостеприимства. Об отце Мефодии я слышал давно – моя мама в 2000 году посетила с паломнической группой Валаам и по благословению отца Мефодия пекла пироги для паломников. Дома же она с воодушевлением делилась своими впечатлениями.

Правда, эти её впечатления как-то не особо сочетались с тем, что я читал в книгах Шмелёва и святителя Игнатия, но, когда я сам сюда приехал, картина сложилась очень естественной, приятной и красочной. Скажу искренне, та помощь и забота, которую я получил от отца Мефодия, сыграла значимую роль в моей жизни.

Через полтора месяца после посещения Валаама меня вызвали на заседание Синода, которое проходило во Владимирском скиту здесь на Валааме, и определили меня быть епископом Петергофским, ректором Санкт-Петербургской Духовной академии.

—Про эти метаморфозы Вы как-раз говорили сегодня на конференции?

— Сейчас, немножко заглядывая вглубь своей недолгой жизни, я только благоговею перед промыслом Божиим действующим в ней.

Первое посещение Валаама в мае 2019 г. для меня было очень значимым в целом событием. Я первый раз в жизни посетил этот святой монастырь, о котором много читал и слышал, поклонился его святыням…, и после этого последовали такие неожиданные метаморфозы в моей жизни, как благословение на ректорское послушание и архиерейское служение.

Сама же конференция, которая состоялась в 2019 году, мне показалась очень камерной и уютной, немноголюдной, но интересной и содержательной. На ней не было случайных скучающих и дремлющих слушателей, собрались узкие специалисты, в том числе по истории Валаамской обители и Финляндской Православной Церкви, которая является темой моих научных интересов.

Особенно хотелось бы отметить важность неформального общения участников конференции и совместное посещение скитов, что легко сняло пелену научного противостояния в некоторых исследовательских вопросах.

—Я как раз хотел спросить, почему Вы защитили кандидатскую диссертацию именно по Финляндской Православной Церкви?

— Это было связано с тем, что я пережил серьёзный исследовательский кризис.

В университете и на первых курсах обучения в семинарии я занимался изучением старообрядчества, но в какой-то момент интерес к беспоповским толкам у меня пропал.

Я не знал, какую взять тему для магистерской диссертации, пока не вспомнил об архиепископе Карельском и всей Финляндии Германе (Ааве).

Это мало известный, но очень интересный иерарх Финляндской Православной Церкви. С ним я познакомился еще в детстве в статье об иеросхимонахе Михаиле (Питкевиче), опубликованной в журнале «Русский паломник». Данная публикация сопровождалась большим количеством фотоматериалов, и там была бросающаяся в глаза и запоминающаяся фотография владыки Германа (Аава). Все священнослужители на фотографиях были бородатые, а он единственный был безбородый. Вот в детской памяти образ архиепископа Германа и сохранился, а его жизнь и деятельность я и решил взять в качестве темы своего исследования.

С большой благодарностью вспоминаю преподавательницу Сретенской духовной семинарии Ольгу Юрьевну Васильеву (впоследствии министр просвещения), которая в целом ориентировала студентов на работу с фондами Государственного Архива Российской Федерации и поддержала мое намерение взяться за неоднозначную тему. Когда я в первый раз посетил и посмотрел материалы по Финляндкой Православной Церкви в фонде 6991 ГАРФа, то понял — какая это была многообразная и малоизученная личность – владыка Герман (Аав).

С Божией Помощью была сначала написана магистерская диссертация по истории взаимоотношений Русской и Финляндской Православных Церквей в период 1945-1957 гг., когда архиепископ Герман себя показал не только как иерарх, но и как талантливый дипломат. Затем в Московской духовной академии была защищена кандидатская диссертация, посвященная Финляндской Православной Церкви при возглавлении Её также интересным и талантливым иерархом, кстати, Валаамским пострижеником – архиепископом Павлом (Олмари). Сейчас продолжаю заниматься изучением истории взаимоотношений Русской и Финляндской Церквей и пишу диссертацию на кафедре церковной истории исторического факультета МГУ.

Несение послушания в Санкт-Петербурге делает все более и более перспективным изучение выбранной мной проблематики. Так, например, я имею возможность работать с фондами архива и Санкт-Петербургской духовной академии, и архива Санкт-Петербургской митрополии.

— Вы были как на Новом Валааме, так и здесь в Валаамском монастыре. Какая разница между этими двумя монастырями?

— Работая в архиве Ново-Валаамского монастыря, я имел возможность общения с местной монашеской братией. Когда впервые приехал в Паппиниеми в августе 2013 г., там уже появился замечательнейший насельник, ныне наместник этой обители, – иеромонах Михаил (Нумелла), этнический финн, прекрасно владеющий помимо финского и английским, и русским, и норвежским языками, благожелательный и внимательный человек.

Первые мои труды в архиве Ново-Валаамского монастыря проходили под его прямым руководством, а затем последовало знакомство с настоятелем архимандритом Сергием (Райяполви), протоиереем Сергием Коллиандером и другими насельниками, а также с их повседневными трудами и заботами.

Братия Ново-Валаамского монастыря по причине своего небольшого количества очень тесно спаяна выполнением многочисленных послушаний и в целом запомнилась мне домашним семейным духом, основанным на взаимопомощи и доброжелательности.

С братией на Старом Валааме я до сегодняшнего дня не имел возможности общаться, но рад слышать, что некоторые из выпускников моей родной Сретенской духовной семинарии сейчас в качестве послушников подвизаются в этой святой обители. Для меня большим утешением явилось благословение владыки Панкратия совершить в воскресный день Божественную Литургию в Спасо-Преображенском соборе, разделить братскую трапезу и осмотреть обитель. В беседе с братией мне приоткрылись завесы и духовной жизни насельников, особенности некоторых послушаний, монашеского хозяйствования и быта. Очень приятно видеть, что и старовалаамская братия живет одной дружной семьей и общими интересами душеспасения, служению Церкви и народу Божиему.

— Приходилось ли Вам в своей жизни встречать людей святой жизни? В том числе архиереев?

— Среди архиереев, нет, к сожалению. Когда я поступил в семинарию, мой первый руководитель по семинарскому послушанию, ныне наместник Сретенского монастыря иеромонах Иоанн (Лудищев), на подобный вопрос ответил словами святителя Иоанна Шанхайского: «Я всю жизнь боялся женщин и архиереев. Поэтому надо держаться их подальше». Впоследствии среди архиереев я увидел некоторых мудрых и благоговейных служителей Церкви, которые вызывают уважение и которым хотелось бы подражать.

Святых людей же я увидел среди прихожан, исповеди которых я принимал, сопоставлял их будничные труды, их заботы и искушения со своими, и восхищаюсь их любовью к Богу, преданностью Ему, искренностью и смирением, желанием творить добрые дела. В братии и сотрудниках родного Сретенского монастыря я также увидел многих добрых и верных рабов Божиих, тружеников на Ниве Христовой, которые своим примером и ненавязчивым советом показали мне всю пользу христианских добродетелей, в первую очередь добродетели послушания.

Господь милостив, много святых людей среди нас, которые не ярко, не броско, без какой-либо саморекламы и самолюбования выполняют величайший подвиг — исполнение Христовых заповедей.

— Вы в свое время были редактором сайта Православие.ру. Это схоже с тем, чем сейчас занимаемся мы. Расскажите, пожалуйста, про это послушание.

— Это было одно из первых моих послушаний как студента Сретенской семинарии. Духовником моего семинарского курса был иеромонах Павел (Щербачев), ныне несущий послушание секретаря Патриаршего совета по культуре. Он и решил привлечь меня к работе на портале «Православие.ру», хотя до этого опыта подобной работы у меня не было никакого. Я помню помещения и их убранство, где тогда в далеком 2009 году располагалась редакция сайта, прекрасно помню и чудесную творческую атмосферу, царившую в тех кабинетах! В мои обязанности входил мониторинг публикаций по реформе богослужебного языка, а также помощь выпускающему редактору в заполнении новостной ленты.

Потрудиться на данном поприще удалось мне немного, Святейший Патриарх дал благословение наместнику Сретенской обители архимандриту Тихону (ныне митрополиту Псковскому и Порховскому), организовывать Патриарший совет по культуре, и я перешел на послушание референта новообразованной патриархийной структуры. Но до сих пор, когда я готовлюсь к проповеди, всегда открываю портал «Православие.ру» с его чудными подборками слов и проповедей, и благодарю Бога, что имел возможность быть сопричастным к тому делу, которое мне пригождается сейчас.

— Еще Вы были директором издательства Сретенского монастыря. Как Вы думаете, сейчас современные люди читают книги или им интересны только соцсети, в лучшем случае аудиокниги?

— Аудиокниги сейчас популярны, равно как и социальные сети, но они никогда не смогут полностью заменить интерес человека к печатным изданиям. К сожалению, действительно намечается печальная тенденция – люди читают всё меньше и меньше, но это не повод для уныния и бездеятельности.

Когда я трудился в издательстве Сретенского монастыря, всегда в моем сознании присутствовала тревожная мысль: что же издавать новое? Издательство Сретенского монастыря – крупнейшее православное издательство и за свою многолетнюю историю выпустило множество замечательных и полезных для христианина книг. Основной задачей руководства издательства был постоянный поиск новых авторов, которые могли бы доступным современным языком показать красоту и пользу жизни с Богом, жизни церковной, жизни по заповедям Христовым; могли бы поделиться своим духовным опытом и по-иному заставить смотреть на уже, казалось бы, знакомые вещи.

— А сейчас в Духовной академии Вы занимаетесь издательской деятельностью?

— В Санкт-Петербургской духовной академии есть научное издательство с определенным штатом сотрудников, со своим главным редактором и директором, которое занимается постоянным изданием академических научных журналов, монографий и учебников наших преподавателей, а также переводных трудов по богословию, библеистики и другим дисциплинам.

По милости Божьей, находятся люди, которые финансируют издания научной богословской литературы. Я же по должности явлюсь членом общего академического редакционного совета, при подготовке некоторых изданий возглавляю редакционные группы.

— А как Вы думаете, почему книга «Несвятые святые» стала бестселлером?

— Я думаю потому, что владыка Тихон нашел ключ к сердцу простого человека через эту книгу. Он сломал те завышенные и неявственные стереотипы понимания святости, церковности, праведности, которые сформировались в обывательском сознании. Через книгу «Несвятые святые» показано каждому из нас, что к святости призваны мы все, и святость возможна в обыденной жизни без всяких особых возвышенных форм и прикрас, только действительно надо любить Господа и своих ближних.

Владыка заранее делился с нами теми фрагментами своей книги, которые сейчас являются интересными для многих. Я помню совместные воскресные обеды братии Сретенского монастыря и студентов Сретенской семинарии, когда отец Тихон зачитывал некоторые отрывки из будущей книги, а мы с живым интересом внимали ему. Но я никак не ожидал, что повествования о жизни и быте подвижников Псково-Печерского монастыря, друзей и знакомых владыки Тихона, церковных и нецерковных, будет так интересно для простых читателей. Через эту книгу, наполненную восхвалением Промысла Божия, передается и благословение Божие.

— Какие проблемы у Вас, как у ректора духовной академии, возникают с теми молодыми людьми, которые сейчас приходят учиться?

— Вы знаете, имея все-таки какой-то опыт знакомства с историческими исследованиями по истории духовного образования в России, с воспоминаниями и дневниками бывших ректоров и преподавателей, с утешением осознаю, что сейчас большинство наших воспитанников и воспитанниц приходят в Академию с чистосердечным желанием получить необходимое образование для дальнейшего служения Богу и Церкви. Сейчас нет того формализма и карьеризма, с которым наши духовные школы сталкивались в начале XX века. Проблемы, возникающие у учащихся во время обучения, будь то сложности с учебой или нарушения правил поведения, это обыденная составляющая жизни духовной школы. При их разрешении приходится всегда соотносить свои административные решения с Евангелием, всячески стараясь исключить эмоциональность, предвзятость и лицеприятие.

Меня очень радует желание молодых людей послужить Церкви в священном сане, это дает силы вкладываться в дело их образования и воспитания полностью, без ожидания похвалы и награды.

Какая проблема в целом? Я никогда не мог и предположить о своем назначении на должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии, ведущей духовной школы нашей Церкви. До назначения ректором я ни разу не был в стенах Академии, не знал ее традиций и жизненного уклада, у меня не было друзей и знакомых – выпускников Санкт-Петербургской духовной академии, которые могли бы объективно и беспристрастно рассказать о своей alma mater[1].

Как выпускник Сретенской духовной семинарии, я с уважением относился к учебным заведениям, носящим гордое и славное наименование «Академия», и с чувством большого смущения воспринял весть о столь ответственном и сложном послушании. Пока я только второй год управляю Санкт-Петербургскими духовными школами, привыкаю к ним и они привыкают ко мне, и надеюсь на многолетнее и многоплодное соработничество с академической администрацией и профессорско-преподавательской корпорацией. Задачу свою вижу в посильном улучшении и усовершенствовании всего того хорошего и доброго, что было сделано моими предшественниками.

— Вам импонирует то, что ректором Ваших духовных школ в своё время являлся Святейший Патриарх?

— Мне импонирует, что Святейший Патриарх Кирилл положил очень добрые традиции. И когда он направлял меня на место ректора, он напомнил мне о них. Одной из этих замечательных традиций является соборное служение каждую среду всей Академией молебна с акафистом перед чудотворной Царскосельской иконой Божией Матери «Знамение», а после этого чаепитие академических монахов и беседа по различным вопросам как обыденной, так и духовной жизни.

Духовная академия — это очень сложное образовательное учреждение, которое имеет много традиций и сотрудников, представляющих различные эпохи в ее жизни. Для меня честь и радость разделять академические труды с архимандритами Софронием (Смуком), Августином (Никитиным), Стефаном (Садо), протоиереями Владимиром Мустафиным и Александром Ранне, Надеждой Васильевной Колесниковой и Еленой Михайловной Гундяевой, Иваном Николаевичем Судоса и Александром Александровичем Бовкало и другими – теми людьми, которые помнят академию 1970-80-90-ых годов, которые делятся теплыми душевными воспоминаниями, которые своей любовью к академии не могут никого оставить равнодушным и дают пример ревностного служения делу духовного образования.

Я отношусь к Духовной академии, как к очень хрупкой драгоценности, как к оранжерее с прекрасными цветами, в которой ректорским волюнтаризмом и невнимательностью можно нарушить установившейся благоприятный микроклимат.

Святейшему Патриарху Кириллу я очень благодарен, за отеческую заботу, которую он постоянно оказывает Духовной академии, за внимание и благожелательность к ее нуждам и проблемам.

— Есть ли у вас сейчас в Академии недобор? Какой процент людей, которые заканчивают Академию, становятся впоследствии священнослужителями? Есть ли какая-то статистика?

— Могу говорить только о цифрах, касающихся выпускников-священнослужителей непосредственно на момент выпуска. Их число от общего количества учащихся на курсе варьируется от 10 до 50 процентов. Какой процент выпускников рукополагается после выхода из стен Академии – мне это неизвестно. Отрадно, что курсов ни давших ни одного клирика за историю возрожденных Санкт-Петербургских духовных школ не существует.

К сожалению, приходится констатировать тот факт, что количество абитуриентов на очное отделение в разы уменьшилось по сравнению с 1990-ми годами. В последние годы наметилась же тенденция увеличения числа желающих обучаться на заочном отделении, в основном это зрелые семейные люди, намеревающиеся принять священный сан после получения духовного образования.

Я прекрасно понимаю, что «Дух дышит, где хочет» и бывают периоды в жизни Церкви, когда увеличивается число желающих принять священный сан и послужить Богу в монашеском чине. Это происходит не благодаря чему-то, а даже вопреки. Для меня, как для ректора духовной школы, важным является никого не отвратить от чистосердечного желания служить Церкви, а всячески способствовать укреплению данного благого намерения.

— Какие наиболее сложные вопросы Вам приходилось решать, как члену Синодальной библейско-богословской комиссии?

— Членом СББК я стал совсем недавно, вопросы все были сложные. То или иное задание получаешь по благословению, а не по собственному желанию. Нужно быть специалистом той или иной области, и ты просто обязан полностью окунуться своим сознанием и пониманием в спектр заданного вопроса и дать на него ответ в краткие сроки.

Вот мне дали два поручения, одно связанно с вопросом неприкосновенности человеческой жизни с момента зачатия, второе о вопросе православного понимания экстремизма и терроризма. Что первый вопрос, что второй, были мне далеки и не интересны всю жизнь. Я стал монахом, какое мне, простите, зачатие интересно, неприкосновенность человеческой жизни? Мне интересен Пимен Великий и Пахомий Великий со своими уставами и наставлениями, а здесь меня Церковь заставляет этим заниматься, — благословите, стал заниматься. И возникают сомнения: в целом принесет мне пользу, вот лично мне, это погружение в эту проблематику. Только вкусив плоды послушания, понимаю, если я отношусь к этому как к послушанию, наверно, не будет каких-то ужасных последствий. А до этого страшно делается, просто страшно, когда ты расширяешь пределы своего сознания, притом намеренно до этого их суживая, сжимая и делая какие-то вопросы для себя просто неприкосновенными.

— В чем, на Ваш взгляд, заключается святость Александра Невского?

— В вере в Бога и в осознании своих немощей, в смирении перед Всесильным Творцом и покаянии в своих грехах. Быть руководителем, начальником, князем, значит брать на себя ответственность и принимать решения, которые не всегда и не для всех являются благом. Быть сильным князем, значит сильно кого-то раздражать и гневить, а невольно приходиться и грешить, наказывая и вразумляя кого-то. Благоверный князь Александр Невский понимал всю сложность соотнесения креста правителя и христовых заповедей, почему и принял перед смертью монашеский постриг, как очищение от вольных и невольных грехов.

Вся жизнь Александра Невского пронизана мудрой храбростью и доблестью: он не побоялся пойти против шведов во время Невской битвы или во время битвы на Чудском озере с крестоносцами и нас вдохновляет на смелость и решительность в правом деле. Личность великая во всем – и в своих княжеских делах, и в своём духовном подвиге.

— Когда Вы читаете жития святых, у вас часто срабатывает скептический взгляд историка на возможно приукрашенную житийную агиографию?

— Жития святых я очень любил читать в отрочестве, особенно многотомное издание Пафнутьево-Боровского монастыря, «Пустыня» Е.Н. Поселянина и, конечно же, «Житие и подвиги преподобного Сергия Радонежского», составленное архиепископом Никоном (Рождественским).

Умиление перед некоторыми святыми сохраняется и сейчас в сердце благодаря этому чтению. Вот, например, житие преподобного Сергия Радонежского навсегда создало в моем сердце и сознании образ кроткого доброго старца, подвижника и молитвенника, невыразимо любимого и родного. Никакие в дальнейшем изученные исследования о нем (например Е.Е. Голубинского) и об его эпохе не поколебали тех детских чистых представлений о великом угоднике Божием.

Что-то остается неприкосновенным, а что-то поддается переосмысливанию. Вспоминая житие преподобного Пахомия Великого, его монашеский устав и его монастыри видится очень важным изучение интереснейшего труда А.Л. Хосроева «Пахомий Великий. Из ранней истории общежительного монашества в Египте». Это книга существенно расширит представления о жизни преподобного Пахомия и его учеников, будет естественным дополнением к его житию и не вызовет никаких диссонансов в сознании.

Очень важна авторская искренность в составлении жизнеописания святого, отсутствие стремления к хитросплетенности словес и домысливанию. Так у меня всегда вызывают вопросы наличия в житиях мучеников и мучениц обилия цитат из Священного Писания и их прямая речь, которая достаточно однообразна. Впоследствии я понял, что большинство данных вставок было произведено в 18 столетии для большей назидательности без какой-то даже интерпретации или осмысления.

Большим открытием для меня были исследования сегодняшнего митрополита Муромского Митрофана о святых русского Севера – преподобных Варлааме Керетском, Трифоне Печенском и Феодорите Кольском. Точка зрения владыки Митрофана на происхождение ряда житий наших русских святых мне очень близка, но детально данным вопросом я никогда не занимался.

— Какое место в жизни современного монаха должно занимать духовное образование или самообразование?

— Раньше монахи плели корзины или циновки. Это называлось поделием. Я считаю, что сейчас самообразование — это то же самое поделие для монаха.

Очень жалко, что при постриге в мантию монахи сейчас не дают обет отречься от гаджетов, от посещения определённых и неопределённых сайтов и нахождения в интернете. Поэтому в качестве оправдания такого времяпровождения у монашествующих может быть самообразование, чтобы, когда-то представ перед престолом Бога, Творца всея твари, мы могли сказать: «Владыка, вот я сидел в интернете не только по своим каким-то греховным интересам, но и желая каким-то образом расширить свой интеллектуальный кругозор, лучше изучить свою веру, получить полезные знания и навыки».

Фотографии взяты из открытых источников

---

[1] Лат. alma mater — буквально «кормящая, благодетельная мать». Старинное неформальное название учебных заведений (обычно университетов, в которых в основном преподавались философские и теологические учения), как организаций, питающих духовно. В современной лексике образно означает учебное заведение, в котором человек получал или получает образование; для профессиональных учёных — место их наибольшей занятости.