Слово схиигумена Серафима (Покровского) по окончании Святой четыредесятницы

Слава Богу, дорогие мои братья, сегодня закончилась душеполезная четыредесятница, и мы гласом церковным призываемся сердцем очищенным, слезами покая-ния и умом просвещенным, светом боговидения крестного встретить Господа гряду-щего на вольную страсть и приветствовать Его единомудренным, единогласным при-ветствием: Благословен Грядый на вольную страсть! Это наше единомудрие и едино-гласие должно быть плодом нашего сорокадневного великопостного подвига. В течение сорока дней церковь усиленно многими дивными словами призывала нас углубляться в тайны дела спасения, в тайны падения человека, в тайны смерти и жизни, в тайны спасения и жизни вечной. В течение сорока дней через молитвы, коленопреклонения, воздержание мы старались действительно воспитать в себе те мысли, те чувства, что были во Христе Иисусе во дни Его земного служения и особенно в самые последние дни, когда Он определенно со всякой решимостью и мужеством шел на вольную страсть.

Поэтому, наше единомудрие и единогласие сегодняшнее в том, что мы желаем всем сердцем и всем существом последовать за Христом, за пречистым Агнцем Бо-жиим, куда бы Он ни пошел ныне: и в Гефсиманию, и на Голгофу, – мы желаем по-страдать с Ним и за Него. Помните, в житии Марии Египетской сказано, что когда отцы пустынники собирались вновь после четыредесятницы, чтобы торжественно встретить Господа, входящего в Иерусалим после сорокадневного подвига в пустыне, то каждый знал, что он приобрел за это время в пустыне. Бог знал и он знал, и больше никто. И, поэтому, сегодня пусть каждый во свете крестной любви испытает свое сердце и свою душу, чтобы понять что он приобрел за это время. Мы в течение сорока дней со многими коленоприклонениями, земными поклонами молились: «Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего» (из молитвы преп. Ефрема Сирина).

Поэтому, можно спросить себя: вижу ли я, сегодня яснее свое окаянство, свое падение? Умножилось ли во мне смирение, умножилась ли во мне братская любовь, которая никого не осуждает и все принимает? Конечно, зрение своих грехов весьма болезненно и для плотского, душевного человека очень неприятно. И люди неверую-щие всячески пытаются заглушить голос совести в себе, всячески пытаются не видеть своих грехов потому, что видение своих грехов порождает ужасную боль покаянную, глубочайший плачь, и даже может довести нас до грани отчаяния.
Значит, это первый критерий, по которому мы можем судить: богоугодно ли и душеполезно ли мы совершили эту четыредесятницу. Первый критерий – это умно-жение в нас смирения, самоосуждения и покаянного чувства. А второй критерий – это умножение в нас ведения тайн путей во спасение. Как я говорил, все это время Цер-ковь в дивных песнопениях и через богослужения, установленные и построенные Ду-хом Святым, старалась открыть в нас тайны путей во спасение вечное, открыть в нас небесных тайн откровения.

Мы же говорили, что триодь постная – это действительно исключительное со-кровище богословия, т.е. созерцание Бога и Божественных тайн, переложенных в службу, в молитвы. И поэтому, если мы внимательно прошли и пережили каждую стадию этого великопостного поприща, то сегодня наше ведение путей спасения во Христе страждущем, распятом и воскресшем должно быть четче, яснее и глубже. И, следовательно, если обогатилось наше знание путей спасения, если обогатилось наше боговедение, то есть ведение Бога, то, следовательно, должно обогащаться наше вдохновение, наша радость. Потому что, что может быть радостнее, чем знать Бога и служить Ему духом и истиною?! И что мы видим на примере великого страдальца прообраза Христа, на примере многострадального Иова? Мы видим, что подвижник благочестия своим восхождением к свету боговедения испытывается многочасно и многообразно.

Человек, подвижник испытывается сначала через обстоятельства: Иов вдруг, внезапно все потерял, полностью обнищал. Он потерял все свое земное богатство. Он потерял свое душевное богатство, то есть своих детей. Это первое испытание. Второе испытание подвижника – это когда его плоть, его тело предается сатане и подвергается всяким болезням. Иов тоже прошел через это. А третье испытание – это испытание от людей: либо через гонения, либо, как у Иова, через ложных друзей. Четвертое – это прямое испытание от бесов, когда бесы уже непосредственно или мучают или пугают, или оскверняют. А пятое испытание самое тяжелое, когда все это уже обрушилось на человека и он, ища разумение всего происходящего, обращается с отчаянной мольбой к небу, а небо пребывает немым – нет ответа. Только ночь, ночь, ночь; тьма, тьма, тьма. Это самое тяжелое испытание, что нет Бога. «Свет очию моею, и той несть со мною» (Пс.37.11). Заметьте, что этот путь духовного испытания, который прошел Иов, явлен во Христе.

Христос как подвигоположник был испытан. Был испытан в Своем теле, в Своей пречистой плоти. Как Он страдал! Его били, в Него плевали, Ему вонзали гвозди и в руки и в ноги, и копьем было пронзено Его божественное ребро. Он был испытан и через людей в течение всего Его земного служения. Он был окружен ненавистью, злобою, завистию, недоброжелательностью. Эта злоба и зависть, в конце концов, Его на крест пригласили. Он был испытан и через обстоятельства. Он ничего не имел сво-его, он был царь небесный и не имел где главы подклонити. И не только в прямом смысле, что не имел крыши над головой, но главное то, что в очень редких сердцах Он мог подклонить Свою божественную главу и там найти покой. И в конце концов, Он был испытан и богооставлением в Гефсиманском саду. Его кровавое моление о чаше, чтобы эта страшная чаша скорбей и болезней, и слез всего человечества мимо шла. Он не был услышан.

И Он со всяким послушанием, кротостью и смирением сказал: «Не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк.22.42). То есть, такова Твоя Отеческая Божественная воля, чтобы испить эту страшную чашу – буди воля Твоя. И раньше Он говорил: «Чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея?» (Ин.18.11). Он был оставлен всеми. И кто может описать Его божественное одиночество в Гефсиманском саду и на Голгофе? Но как Он говорил: «(Вси) Мене единаго оставите, но несмь един, яко Отец со Мною есть» (Ин.16.32), «Не остави Мене единаго Отец, яко Аз угодная Ему всегда творю» (Ин.8.29). Христос знал, осознавал, что Он через непорочное послушание пребывает во свете Лица Отца Небесного. Поэтому, хотя Отец как будто Его оставил, но Он через свою преданность в волю Отчую, через свою любовь и послушание хранил эту связь с Отцем.

И также на Голгофе сначала вопль оставленного человечеством: «Боже мой, Боже Мой, вскую мя еси оставил?» (Мф.27.46), а вслед за сим: «в руце Твои предаю дух Мой» (Лк.23.46), – побеждает, снова побеждает преданность и любовь, и послу-шание, и покорность воле Отчей. Видите, Христос был испытан до конца совокупно-стью всех возможных испытаний. И Он сохранил любовь, послушание и покорность. В Нем не было ропота: «яко овча на заколение ведеся, и яко Агнец прямо стригущему его безгласен, тако не отверзает уст Своих» (Деян.8.32). Нет ропота, нет бунта, нет протеста и даже нет вопроса. Хотя есть и борение. Итак, кто хочет идти вслед за Христом, тоже будет испытываться одним испытанием или другим, или третьим. Иногда несколькими испытаниями вместе, но очень редко. Бывает так, что человек мужественный, подвижник испытывается всеми испытаниями одновременно: и болезнью телесной, и обстоятельствами, и нищетой, и неустроенностью, людьми, гонениями, ненавистью, отталкиваниями, бесовскими нападениями и осквернениями.

И помимо всего этого, самое болезненное, что на все его крики о помощи нет ответа от Бога. Небо затворяется, становится медным, железным, свинцовым. Это по-следнее и самое тяжелое испытание – богооставление. И когда оно соединяется со всеми предыдущими, то подвижнику нужно огромное чувство, чтобы не отчаяться и чтобы сказать как Христос: «В руце Твои предаю дух Мой» (Лк.23.46).
А сейчас, дорогие мои, мы призываемся радоваться чистой, детской радостью с незлобивыми детьми еврейскими. «из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу» (Мф.21.16). Дети, своим чистым детским сердцем, узрели славу крестную смиренного и кроткого, незлобивого Царя. А жестокосердные, жестоковыйные, злобные и завистливые иудеи ничего не видели. Они пребывали в своем мраке потому, что они были ослеплены своей злобой, ненавистью и завистью. Как сказано: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак.4.6).

Поэтому, хотя и так естественно в конце четыредесятницы испытываем некое изнеможение, но все равно надо найти в себе силы и вдохновение, чтобы достойно встретить Христа, грядущего на вольную страсть, с душами, зеленеющими как ветви ваий, зеленеющими живой и живоносной благодатью Святого Духа. Так что откроем, раскроем сегодня и завтра и во все последующие святые дни свое сердце к воспри-ятию благодати Божией, крестной и жертвенной благодати. Пусть и она вдохновит нас идти за Христом, идущим на вольную страсть. Идти за Ним, куда бы Он ни пошел: и в Гефсиманию, и на Голгофу, чтобы потом и с Ним нам быть прославленными славою голгофскою, крестною и вечною.

Валаамский монастырь