Кавказский скит Валаама:"По воле Божией"

На сегодняшний день восстановлены исторические подворья Валаамского монастыря в Москве, Санкт-Петербурге и Сортавала, открыты новые — в Приозерске и Озерках. Мало кто знает, что самые «молодые» подворье и скит были основаны на рубеже XX-XXI веков на Кавказе.

Кавказское подворье Валаамского монастыря было основано в 1999 году. Оно расположено ближе к морю. Приписной скит в честь Владимирской иконы Божией Матери расположен в горах, на границе Краснодарского края и Абхазии.

Подворье и скит возглавляет схиигумен Гавриил (Виноградов-Лакербая), он поделился с братьями, приехавшими с берегов Ладоги, рассуждениями о Божией воле, условиях спасения и молитвенной жизни, рассказал об истории скита.

— Отец Гавриил, почему скит назван в честь Владимирской иконы Божией Матери?

— На территории скита сохранился дом, построенный в 20-х годах ХХ века. О его возникновении рассказали местные жители. Молодая супружеская пара из Белоруссии — Иван и Агафья Кузнецовы, спасаясь от раскулачивания и коллективизации, решила бежать из родных мест. Они были людьми верующими, пели на клиросе. Бежать от безбожной власти супруги решили в труднопроходимые горные ущелья Кавказа. Здесь, в верховьях реки Псоу они остановились и своими руками построили дом, разбили огород, завели хозяйство.

В середине 50-х годов дед Иван Макарович скончался, а через пять лет бабушку Агафью дочь позвала в Ленинград. Перед отъездом хозяйка сказала соседям: «Погощу у дочки месяц-два и вернусь». Но вернуться ей было уже не суждено... Так дом пустым и остался.

И вот что поразительно: все те десятилетия, пока дом оставался в запустении, в красном углу на божнице продолжала стоять икона. Ее Кузнецовы, отправляясь на Кавказ, взяли с собой как родительское благословение. И это была икона Божией Матери Владимирская! Факт удивительный и невероятный: за сорок с лишним лет в доме побывала не одна сотня людей, но никто икону не взял. Образ Пресвятой Богородицы хранил опустевшее жилище. Вот так, как бы само собой, и появилось название скита — в честь Владимирской иконы Божией Матери.

Много позже мы узнали, что именно здесь закончилась кровопролитная Кавказская война, длившаяся более 50 лет. Последний бой с племенем убыхов произошел в 1864 году на поляне, где ныне расположен скит. Мирный договор между Россией и черкесскими князьями был подписан в день чествования Владимирской иконы Божией Матери. Вот такое «случайное» совпадение!

— Как Вы вступили в братию Валаамского монастыря?

— Опять же — Божий промысел! После трехлетнего (с 1991 по 1994 год) восстановления Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря, где помимо обязанностей наместника пришлось взять на себя послушания эконома, казначея, архитектора, регента и строителя, я вынужден был заняться восстановлением собственного здоровья и уехать из монастыря.

В те годы я часто посещал блаженной памяти архимандрита Павла (Груздева) в селе Верхне-Никульское Ярославской области. Однажды он подвел меня к старинной литографии с изображением Валаама середины XIX века, обнял за плечи и пропел гимн «О, дивный остров Валаам». А после добавил: «Эх, отец! Хороший монастырь Валаам. Вот бы тебе туда!» Много я видел чудес от старца, его прозорливость не вызывала сомнений. Но в тот момент я про себя подумал: «Ну куда мне с больными легкими на Валаам, где ветра, открытые пространства Ладожского озера, сырость и холод?! Там мне конец! Наверное, старец ошибается. Бывало ведь, что и великие святые ошибались!»

Но произошло непредвиденное: через семь лет после смерти отца Павла Игумен Валаамского монастыря архимандрит Панкратий (ныне епископ Троицкий) предложил мне возглавить опустевший скит на Кавказе. Ему посоветовал обратиться ко мне отец Кирилл (Павлов), наш общий духовник.

Мысль о небольшом братстве в уединенном горном скиту мне понравилась, но чтобы принять окончательное решение и почувствовать, есть ли на то воля Божия, необходимо было все увидеть своими глазами.

Итак, в январе 2003 года, после Крещения Господня, мы с дьяконом (ныне иереем) Александром Кобловым, клириком Московского подворья Валаамского монастыря, отправились на Кавказ. Место сразу легло на сердце! Я согласился.

К отправлявшейся на Кавказ группе присоединился инок Евгений (Попов), бывший послушник иеромонаха Мардария (Данилова, в схиме — Алексий) — старца, 40 лет подвизавшегося на Кавказе и бывшего духовным чадом Глинского старца, преподобного Серафима (Романцова). Около двух лет прожил Евгений со старцем в абхазских горах. Там отец Мардарий и постриг Евгения в иночество. Потом старец ослеп и вынужден был уехать в Россию, а Евгений — на Валаам. На острове он тосковал по подвижнической жизни на Кавказе. Узнав о готовящейся поездке, Евгений взял у Игумена благословение и отправился с нами.

В скиту какое-то время жил иеромонах Тихон (Русинов) из Валаамского монастыря. Несколько позже к нему присоединился иеромонах Герман (Мохов). Вместе они устроили в одной из комнат небольшого домика домовую церковь, которую освятили малым иерейским чином. Однако прожив в скиту около полутора лет, в августе 2002 года братья его покинули.

Мы нашли дом в ужасном состоянии: закопченные стены и потолки, на бетонном полу пятисантиметровый слой утрамбованной глины с окурками и мусором — в отсутствие хозяев сюда заходили пастухи, охотники, туристы, рыболовы. Здесь мы набросали план — что нужно привезти, чтобы жить, восстанавливать хозяйство и совершать богослужения. Но поскольку с собой мы кое-что уже взяли, надо было кого-то оставить присматривать за вещами. Сторожить скит вызвался инок Евгений — зрелый молодой мужчина 36 лет, родом из Краснодара, в прошлом альпинист, имел коричневый пояс по карате. Никто не мог и подумать, что, расставаясь, мы видим его в последний раз.

Как молился, так и умер, даже на бок не упал. К удивлению всех, в том числе работников прокуратуры, которых пришлось вызвать, тело осталось мягким. Никаких следов трупного окоченения или разложения. Запаха тоже не было. Из прокуратуры сообщили, что по данным патологоанатомического анализа инок Евгений когда-то перенес два инфаркта «на ногах», о чем свидетельствовали большие рубцы на сердце. Третий застал во время молитвы. Но он никому не рассказывал о своих недугах. Вероятно, боялся, что не возьмут в горы. Так в скиту появилась первая могилка молитвенника, как бы закладной камень в основании скита.

— Вы имели возможность узнать волю Божию через советы старцев — архимандритов Павла (Груздева), Кирилла (Павлова), знали учеников Глинских старцев. А что сегодня? У кого искать совета? Некоторые с надеждой смотрят на Кавказ: может быть, там старцы остались?

— Последним из плеяды Глинских старцев был схиархимандрит Виталий (Сидоренко). Когда в 1992 году он умер, старцев в горах фактически не осталось, хотя пустынники живут там до сих пор. У отца Виталия были ученики, но все они разъехались по стране. Современные же пустынники, к сожалению, не имеют духовного окормления. Каждый живет сам по себе, своим умом и своей волей. В отличие от них, прежние пустынники, населявшие пещеры и ущелья Абхазии еще до революции, имели возможность получать духовные советы, исповедоваться и причащаться у опытных духовных старцев Ново-Афонского монастыря.

Бежавшие в горы монахи разогнанной в 1961 году Глинской пустыни тоже имели своего старца-духовника, который контролировал и при необходимости исправлял отклонения и ошибки, неизбежные при духовном подвиге. Таким старцем был для них ныне прославленный преподобный Серафим (Романцов). Кроме него они обращались со своими проблемами и к другим преподобным отцам: митрополиту Зиновию (в схиме — Серафиму) и схиархимандриту Андронику (Лукашу). Последним старцем для пустынножителей был отец Виталий (Сидоренко).

Один из пустынников рассказал мне, что однажды, находясь далеко в горах и имея нужду в исповеди, он подошел к краю обрыва и стал вслух исповедоваться отцу Виталию, находившемуся в это время за сотни километров. Когда же через несколько месяцев он приехал в Тбилиси и начал исповедовать те же самые грехи отцу Виталию, тот сказал: «Зачем ты повторяешь уже исповеданное?» — и перечислил все, что тот говорил с обрыва в абхазских горах, а затем добавил: «Все это уже прощено. Разрешительную молитву я прочитал тогда же».

Таких старцев, какими были отцы Виталий (Сидоренко), Павел (Груздев), Кирилл (Павлов), я больше не знаю, хотя и расспрашивал многих священников из разных регионов нашей страны. Следует помнить о том, что говорил в IV веке святитель Нифонт Кипрский: святые не исчезнут до конца земной истории, но в последние времена будут сокрыты от людей. Мы живем их святыми молитвами, но приехать к ним, как раньше к отцу Кириллу в Троице-Сергиеву Лавру, к отцу Савве (Остапенко) в Псковские Печоры, к отцу Виталию в Тбилиси, к отцу Павлу в Ярославскую губернию, уже нельзя.

Помню, навестил я отца Кирилла в Переделкино незадолго до того, как он окончательно слег, и спросил: «Отче, что делать? Когда Господь Вас призовет, кому Вы нас, своих чад, поручите, на кого оставите?» Он прижал свою голову к моей и тихо с горечью сказал: «Батюшка, не на кого…» Представляете?! А ведь у него были тысячи духовных чад — архиереи, архимандриты, игумены, иеромонахи...

— По какой причине Господь не дает сегодня людям «открытых» старцев?

— Конечно, судьбы Божии непостижимы для нас, но одной из причин может быть то, что люди сегодня невероятно расслаблены, духовно и морально неустойчивы, а главное — не имеют доверия к Богу. Веру в бытие Божие имеют, а вот довериться Промыслу Божию не могут. Открывать им волю Божию небезопасно, в первую очередь, для них самих. Как показал опыт старцев, с которыми мне довелось общаться, люди умоляют открыть волю Божию, а узнав ее, выполнять отказываются. Так, следуя своему мнению, попирают волю Божию, совершая тягчайший грех. Ведь это открытый бунт против Создателя! Последствия бывают настолько удручающими, что наблюдая их, я приходил в ужас. А вот если они не выполнят совет духовника, таких страшных последствий переживать не придется. Конечно, могут быть неприятности, но они несоизмеримы с теми, какие происходят при нарушении явно открытой воли Божией.

Есть и сегодня сильные молитвенники, чьи просьбы к Богу помогают исцелять людей. Есть утешители. Но что подразумевает старчество? Думаете, дар исцелений? Нет. Дар прозорливости? Нет. Как отмечал преподобный Иоанн Лествичник, самый великий дар — это дар рассуждения. Но кроме этого дара нужен еще и личный положительный опыт духовной брани, без которого дар рассуждения будет, словно здание без фундамента.

— Научите, как в наши дни спасаться в монастыре?

— Здесь особенно важна ревность по Богу. Принимать постриг, давать монашеские обеты спасительно только тогда, когда человек горит любовью к Богу, а спасение души считает главным делом жизни. Но вот что интересно: если он сам спасается, то может потом и другим помочь спасти души от греха и вечной смерти. Настоящим монахом можно стать только по призванию Божию. Если человек почувствует в себе этот призыв, то ни времена, ни страны, ни социальная ситуация, ни даже гонения на веру не имеют значения.

— А как мирянам спасаться? Как не грешить? Как не растерять благодать?

— Если человек уверовал, это уже говорит о призвании. Если бы Бог не призвал, то он вообще не уверовал бы! Миллионы наших соотечественников живут и Бога не ведают. Но даже после призвания очень многое зависит от самого человека, ведь, как известно, «много званых, а мало избранных» (Мф. 22; 14).

Святитель Феофан Затворник писал о призывающей благодати Святого Духа. Господь дает ее как бы авансом, чтобы человек почувствовал ее вкус и захотел еще. После у каждого христианина начинается время испытаний, духовного обучения — отступления явной благодатной помощи Божией. Это самое трудное в жизни христианина! Мы должны бороться и уничтожать грех в себе, убивая по очереди свои страсти, дурные привычки, изменяя характер. Апостол Павел называет совокупность наших негативных качеств «ветхим человеком» или «телом греховным» (Рим. 6:6), и наша задача — как бы распять «ветхого человека» на Кресте, уничтожив страсти. Очень больно сораспинаться Христу! Себя ломать труднее, чем выполнить какие-либо формальные предписания и обряды. Некоторые успокаивают себя: «Поставлю свечи к иконам и даже два часа на службе отстою, нищему копеечку подам. Я же хороший человек! А бороться со страстями? Извините, я слишком люблю жизнь…» Иные верующие и хотели бы оставить грех, но не имеют внутренней решимости. Молятся, но Бог почему-то не помогает! А причина в том, что хотя они и просят, но про себя думают: «Еще немножечко погрешу, а потом… когда-нибудь… брошу». Однако Господь двойственности не выносит!

Христианам следует знать назубок основной принцип православной антропологии и психологии, о котором писал еще святитель Василий Великий. В человеке действует не одна, а три воли: первая — воля Божия, другая — демоническая, а между ними — воля человеческая. Каждый из нас реализует свободу воли, выбирая одно из двух внушений. К сожалению, люди чаще выбирают внушения лукавого, потому что он потакает греховным наклонностям. Нашептывает: «Да ладно, ведь все так поступают! Плюнь на совесть, погреши еще, а когда станешь старичком, тогда и будешь каяться. А пока живи полной жизнью! Тебе все можно!» Знаю многих обеспеченных людей, которые, помогая Церкви, именно так рассуждают.

— Тогда как богатым спасаться? Неужели добрых дел недостаточно?

— Доброе дело для Церкви не будет забыто Богом. Творец заповедал каждому верующему материально поддерживать жизнедеятельность Церкви, так что благотворительность это лишь подспорье в нашем главном деле — борьбе с грехом. Нужно заставить себя отказаться от самомнения, самовосхваления, тщеславия, амбициозности. Если жертвователь ожидает награды за то, что заповедано Богом делать каждому верующему, давать десятину Церкви, ему следует вспомнить слова Господа: «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10). В прежние века многие купцы и промышленники выделяли огромные суммы на благотворительность (не только церковную), но при этом не только не становились беднее, а наоборот, богатели. Секрет прост: они были глубоко верующими людьми. Современный благотворитель, жертвуя на добрые дела, нередко продолжает жить греховной жизнью, не желая иногда отказаться даже от смертных грехов. Тем самым он лишает себя благодати Святого Духа. Есть бесовская поговорка: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным». И вывод: не делай добрых дел — не будешь иметь скорбей. Однако, как ни странно, сегодня многие благотворители, потеряв в материальном, приобретали большее — веру, которой прежде не имели.

— Сегодня многие обращаются к Иисусовой молитве. Что посоветуете ищущим ее мирянам и монашествующим?

— Полагаю, есть разные пути приобретения молитвы. Мне ближе святитель Игнатий (Брянчанинов), который советовал молиться спокойно, внимательно, не допуская помыслов. Так, чтобы ни одна мыслишка не проникла между словами «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». Если между слов внедрялся какой-либо помысел, то я не заканчивал молитву, но отбрасывал ее, как слесарь бракованную деталь на переплавку. Делал остановку, настраивал внимание и начинал снова. И только когда произносил все восемь слов без единого помысла, откладывал одну фасолину. Четок в те годы не было, поэтому для счета у меня была горсть фасоли. Ровно сто штук. Или небольшие круглые камушки с реки.

Поначалу на то, чтобы прочесть всего одну молитву чисто, без помыслов, уходило 10-15 минут напряженнейшего труда. А усталость — будто вагон угля разгрузил! Но через неделю у меня было уже пять камушков. Через месяц — 20, а через три месяца — все 100! Бог, видя желание и труд, по милости Своей оказывает помощь. Конечно, идти к Богу легче человеку, который родился в христианской семье, с детства знал Бога. Но даже если вы из обыкновенной советской атеистической семьи, ни в коем случае не следует терять надежды! Господь нас будет судить такими, какими застанет. Главное, чтобы Он застал на пути к Нему! Даже если не было поддержки близких, если много в жизни грешили, но успели покаяться, если шли к Богу неумело, медленно, а может быть не шли, а ползли, Отец все простит! Главное — стремление к Нему. Господь милостив и желает спасения всем. Он есть Любовь! И это Его слова: «…приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин. 6:37).

Беседовали послушники Александр Веригин, Артемий Самойлов

Продолжение следует