«Благодарю Бога за великую милость!»

— Владыка, благословите.

— Господь да благословит!

— Вы приехали на 60-летие батюшки Мефодия. Расскажите о Вашей с ним дружбе.

— Благодарю Бога за великую милость — знать отца Мефодия! Я много раз слышал о нём от наших послов, от людей государственного ранга и обычных православных христиан. Они, посетив Валаамскую обитель, рассказывали: «Какой чудесный батюшка!» Как-то я приехал в Петербург вместе со своим племянником, который должен был поступать в духовную семинарию, а заодно посетил Валаам, там мы и познакомились с отцом Мефодием, и дружим до сих пор.

Отец Мефодий к каждому человеку подходит с христианской любовью, и люди идут к нему, как к источнику, напиться воды живой. Я открыл ему свою душу, рассказал, что меня более всего тревожит и получил тщательное наставление. С того времени отец Мефодий стал для меня как второй духовник. Этот человек живет не для себя, а для Церкви, для людей, для Царствия Небесного.

— Наш Владыка Панкратий хорошо знаком с митрополитом Киевский и всея Украины Онуфрием. Когда он был экономом Троице-Сергиевой Лавры, владыка Онуфрий был там благочинным. Владыка Панкратий очень его уважает и почитает. Не могли бы Вы рассказать о митрополите Онуфрии поподробнее?

— Про митрополита Онуфрия можно говорить днями. А с Владыкой Панкратием мы фактически параллельно учились в семинарии. Я тогда был помощником владыки Феодосия, бывшего архиепископа Полоцкого и Глубокского, и одновременно руководителем хора.

С Владыкой Онуфрием я познакомился, когда был уставщиком в хоре архимандрита Матфея. И как-то пропала, затерялась книга Восьмигласник. Прихожу на спевку, а отец Матфей говорит: «Куда делась книга? Если не найдёшь — тебе конец!» (смеётся).

В это время, только что назначили благочинным отца Онуфрия. Он приехал из Переделкино (известный писательский поселок в административном округе Москвы. – прим. ред.). Я к нему: «Вот такое случилось…» Он отвечает: «Всё будет так, как решит отец Матфей». Затем отец Онуфрий сделал мне эту книгу. Прихожу с ней, а отец Матфей сидит и держит в руках Восьмигласник: «Я нашёл!». У меня поднялся бунт в душе. Он говорит: «Есть у меня, и есть у тебя». Затем говорю отцу Онуфрию, что книга нашлась. «Ну и хорошо, — отвечает, — теперь будет две книги». С этого времени мы и подружились.

Впоследствии он стал наместником Почаевской лавры. Я приезжал к нему уже будучи настоятелем прихода на Волыни, который находится неподалеку от Зимненского монастыря (с митрополитом Павлом Валаам посетила игуменья Зимненского монастыря матушка Стефания. – прим. ред.). Будучи наместником Почаевской Лавры Владыка был избран епископом Черновицким и Буковинским. И я несколько раз приезжал к нему в Черновцы.

Блаженнейший Митрополит Владимир очень почитал владыку Онуфрия. И если Блаженнейший мог над кем-то подшутить, рассказать какие-то интересные истории, то к владыке Онуфрию он относился с особым пиететом. В свою очередь, владыка Онуфрий очень любил Блаженнейшего. Владыка Онуфрий был келейником отца Иеронима, наместника Троице-Сергиевой Лавры, а владыка Иероним в те времена очень дружил с Блаженнейшим митрополитом Владимиром.

В 1991-92 годы для Украины настали тяжелые времена, когда Филарет ушел в раскол.

Владыка Онуфрий был одним из тех, кто фактически сохранил веру. Он открыто выступил против раскола за единство Святой Русской Православной Церкви. Мы встречались на заседаниях Священного Синода. Я всегда чувствовал, что он мне как отец, мы с ним очень близки по духу. Когда пришло время стать ему Митрополитом Киевским, мы уже были постоянными членами Священного Синода.

Мне всегда нравилась его тактика управления епархией, его духовные наставления. Он был немногословным. Нас всегда объединяли воспоминания о наших старцах. Я хорошо знал отца Кирилла (Павлова). Ходил к нему каждый вечер на чтения. Читались Ветхий и Новый Заветы, Добротолюбие. У отца Кирилла всегда было море записок, он сидел по центру, а справа от него стоял мешок с записками. Он никогда не давал мне читать Новый Завет, всегда читал сам. А мне поручал читать Добротолюбие и Ветхий Завет. И в конце чтения, около девяти вечера, он давал две конфеты «Мишка косолапый» или кусочек хлеба с кусочком осетрины. Голодным никто не был, но из рук святого старца всегда принимали...

Когда Блаженнейший стал Священноархимандритом Киево-Печерской лавры, меня Господь посетил тяжелой болезнью. Многие выступали за то, что меня надо «убирать» из Синода. На что владыка Онуфрий иронически ответил: «Не будет человека — не будет и проблемы…». Сейчас он сам на лечении, и мы молимся, чтобы он как можно скорее выздоровел.

Он уже семь лет как Предстоятель Украинской Православной Церкви, его очень любит народ. Он не творит чудес, не «ходит по водам», но говорит прямо, доступно человеческому уму и сердцу, и всё это сбывается. Если оглянуться назад, то, что происходит в твоей жизни сейчас, он уже тебе говорил или каким-то образом предупреждал, или просто наставлял, что не нужно так поступать.

Он, пережил очень многое, но самое главное — он человек Церкви, истинный её сын, ни на йоту не поступится ни учением Церкви, ни жизнью Церкви. Вы, наверное, помните, когда в Верховном Совете Украины выступали против России: «Война нужна, Россия агрессор…!», все встали и аплодировали. Блаженнейший остался сидеть. И сказал: «Нет у Церкви врагов. Я против того, чтобы вести войну!» И тогда все, даже те, кто был далек от Церкви, оценили поступок Блаженнейшего митрополита, как миротворца.

Это действительно человек с большой буквы. Знаете, до сегодняшнего дня его простота, его любовь к людям, к богослужению, подвигает многих переосмысливать свою жизнь.

— А помните ли Вы владыку Панкратия в то время, когда вы все вместе собирались в келье у отца Кирилла (Павлова)?

— Помню, конечно. В то время, когда я исполнял послушание на просфорне, он уже подвизался в Лавре. Я по специальности был повар-технолог. В праздничные и воскресные дни дежурил в семинарии. Нелёгкое послушание в просфорне. Я был заместителем по просфорне у ныне покойного епископа Кронида Днепропетровского, стоял тогда на выпечке просфор, хлебцев и артосов.

Будущего владыку Панкратия я хорошо знал. Он любвеобильный, истинный монах. Всегда был человеком, который очень щепетильно относится к своим послушаниям. Особенно это было заметно, когда мы с ним служили ещё иеродиаконами. После я ушёл на приход, а Владыка ещё оставался в Лавре. Позже он был назначен игуменом Валаамского монастыря.

У меня про владыку Панкратия самые лучшие воспоминания, мы с ним общались, тем более потом он стал председателем Синодальной комиссии по канонизации святых. Он очень много сделал и для Украины, и для всей полноты Русской Православной Церкви. Я не делю Украинскую и Российскую Церкви.

Владыка много работает, Господь избрал «мужа по сердцу Своему», ведь изучать жития святых — это нелёгкая работа. Святитель Димитрий Ростовский в своем Слове сказал, что, если он ошибался, ему являлся тот или иной святой и говорил, как было и как надо написать. Я думаю, что и Владыка не лишён такой милости.

— Владыка, а Вы застали кого-то из старцев святой жизни в Киево-Печерской Лавре?

— Знаете, всякий старый монах переживший Советский Союз, по моему мнению, святой жизни. Пережить советское время было очень непросто. Знаете, и мне довелось претерпеть в 1983-84 годы… Помню, как прятались мы, как мама просила меня, чтобы я уезжал, а через день-два приходили из КГБ…

Я застал единственного монаха из древней Старой Лавры — отца Авраамия. Он умер в прошлом году, накануне праздника Рождества Божией Матери. Отец Авраамий шестьдесят лет пробыл в сане и шестьдесят шесть лет прожил в монастыре! Когда Лавра была закрыта, он всё равно в неё приходил. Он нигде не служил, только приходил в пещерки. У него была швейная машинка, дома он шил облачения батюшкам, архиереям…и ходил во Владимирский собор.

Когда я был назначен наместником, нашёл его, чтобы он вернулся. Для меня беседы с ним — это были действительно сладкозвучные наставления в его устах. Он не хотел говорить о тех событиях. Есть так называемые лукавые старцы, которые проклинают власть. А этот человек никогда никого не осуждал, хотя он очень много претерпел от власти.

Он был келейником владыки Нестора. Владыка Нестор очень красиво играл на фортепиано, и чиновники приводили к нему учить своих детей. Тогда не было музыкальной школы, это было в 60-е годы.

Отец Авраамий рассказывал, как закрывалась Лавра, как пришли из КГБ… Пришли и сказали: «У вас есть золото!». Зашли в келью, а там такая глухая плита, за которой нашли крашеный кирпич. За это и осудили Нестора. Монахов били на улице раза два в неделю. Так били что они не могли ходить, просто по-пластунски доползали до корпуса. Но отец Авраамий никогда не роптал.

После отца Авраамия был отец Нектарий, уже покойный, ныне здравствующий отец Иеремия, отец Антоний, мы его называем садовник. Ну, а сейчас, практически девяносто пять процентов все мои постриженики.

— Владыка, в Киево-Печерских пещерах много мощей угодников Божьих. Возможно ли в ближайшее время обретение новых мощей, как Вы думаете?

— У нас есть новообретенные мощи: это святитель Павел митрополит Тобольский, священномученик Владимир, святитель Филарет (Амфитеатров), святитель Иоанникий митрополит Киевский и Галицкий. И сейчас проводятся подготовительные работы по изучению мощей митрополита Арсения. Это конец XVII-го, XVIII, XIX-й века. Это подвижники благочестия, которые действительно много потрудились для Церкви.

По сути дела, если взять раскопку любого пятачка земли, вы обретёте мощи. Вся территория Лавры просто «усеяна» святыми мощами. Когда у нас прокладывали трубы, телефонизацию, вскрывали землю, особенно в саду, на ближних Пещерах, – там под 70 см слоем земли были обнаружены нетленные не только кости, но и сами тела.

— Владыка, какие самые острые проблемы стоят сейчас перед Лаврой? И как Вы их решаете?

— Думаю, что сегодня это не только наша проблема, но и проблема всех монастырей – общий духовный упадок в монашестве.

Сегодня вы все забываете о богослужениях, а сидите в кельях со смартфонами. Мы все хотим что-то сделать — в итоге ничего не успеваем. Если я раньше заходил в келью и хотел увидеть, есть ли у человека телевизор, то теперь его и не увидишь — у всех эти телефоны и планшеты. Это первый крах нашего спасения. Я ими, слава Богу, не умею пользоваться, и научиться не стараюсь. Могу только прочитать СМС.

Человек должен думать, что, идя на службу, ему не нужен телефон. Мы ленимся ходить на службы, на полунощницу. Я всё понимаю: болезни, усталость… Сегодня век прогресса, он делает убийство для всего человечества. Люди не понимают, что из-за интернета они не видят родных и близких, не видят детей, не общаются. Это самое страшное, что сейчас есть. У вас тут спокойствие, ну приехали сотня-две паломников, а у нас – «проходной двор».

Но я благодарю Бога, что братья у нас не шастают по улице. Много служб, и 20 человек одновременно должны быть в Пещерках, вытирать, убирать. У нас своя иконописная мастерская, резьба по дереву, швейная, вышивальная, сельское хозяйство, мы там не везде работаем, но приходится контролировать «кухню». У нас ежедневно кушают более 1500 человек.

Внутри Лавры, слава Богу, между братьями у нас нет разделения. У нас один пастырь – Христос. Финансовые проблемы Господь посылает настолько, насколько нам необходимо, и насколько Ему угодно. Одна из главных проблем сегодня — это наша лень. То на службы не ходим, то онлайны придумали…

И ещё один момент. То, что Киево-Печерская лавра имеет статус музея - сами понимаете, что это значит. Сейчас мы не признанная государством Церковь, а поскольку мы в единстве с Русской Православной Церковью, нас всячески игнорируют – нам не регистрируют уставы, статуты… и ничего тут не поделаешь. Мы живём как будто во втором-третьем веке, когда Церковь старались уничтожить, а верующих людей тем более.

А всё эти секты… Сейчас мы спим, а враг действует. Надо больше проповедовать, показывать пример, не перед паствой красиво говорить или хорошие отчеты в Патриархию писать, а делать, по существу. Тогда увидят ваши добрые дела и будет прославлено имя Господне.

Если бы было присутствие Церкви в школе, то не было бы всех этих переворотов и катаклизмов.

— А сколько братии сейчас в Лавре?

— Около 250 человек. А так за мою 27-летнюю бытность было бы уже около 400 человек (сорок человек стали архиереями, сорок человек почило и около двух десятков ушло по разным причинам).

— А те братья, которые приходят в монастырь, не смущаются, что монастырь находится в центре столицы?

— Большинство это не пугает. Есть такие, которые за мои 27 лет службы ни разу не были в городе. Они не знают отпусков, только послушания и храм. Но есть и такие, что надо глаз да глаз. Есть братья, которые прожили несколько лет, а потом решили, что им это не подходит. Есть несколько монашествующих которые, к сожалению, женились.

— Сколько времени проходит у вас с момента прихода в монастырь до монашеского пострига?

— Минимальный срок — пять лет послушничества на всех послушаниях. У меня такая строгость, чтобы её выдержать надо иметь счастье. Вот, иподиаконы, уже лет по десять меня терпят.

— Есть ли, на Ваш взгляд, что-то общее между Лаврой и Валаамом?

— У нас всё общее, потому что студийский устав преподобного Феодора действует во всех монастырях. Дух монашества Киево-Печерской лавры и Валаамского монастыря общий. Сам по себе Валаам более цивилизованный. У нас немного по-другому.

— А что Вы имеет ввиду?

— К вам едут много знатных, известных людей, Президенты, министры. Конечно, если бы не было общения с сильными мира сего, ни вы, ни мы, не смогли бы так всё отреставрировать. Благодарю Бога, что в России есть такой Президент Путин, который много сделал для Валаама, Соловецкого и других монастырей. А у нас был Леонид Данилович Кучма, который сделал всё, что мы имеем на сегодняшний день: помогал строить, передавал землю, присылал на помощь больших людей. Многое зависит от главы государства или от его помощников. А вся красота создаётся уже трудами и мудростью наместника и братии.

Говорят, вот что такое «подвиг»? — Он ел один раз в три дня. Это не подвиг. А вот 10 раз за день поесть? Пришли архитекторы – их нужно чем-то угостить, пришли историки или строители и им нужно как-то угодить, потому что если не будешь общаться – ничего не получится… Что нужно богатым людям сегодня? Им нужно общение, а не подарки. Они ищут встречи с Богом и не знают, как найти Его. Вот монахи, наместник, с ними общаются. Вот отец Мефодий — это яркий пример того, как надо жить.

— Как раз хотел спросить у вас, а есть ли в Лавре такой человек как отец Мефодий? Или Вы сами им и являетесь?

— Знаете, каждый человек вмещает столько, сколько может вместить, но я стараюсь.

Я хоть и не постриженик лаврский, а постриженик приходской. Меня постригал архиепископ Варлаам (Ильющенко). Думаю, со временем его прославят как исповедника, потому что его мощи нетленны. Последнее его место пребывания на кафедре Днепропетровской. Он был великим для меня примером. Владыка был осуждён, по донесению родственников, да и не только родственников, ему дали 9 лет тюрьмы. Отсидел из них 4,5 года. Над ним издевались за то, что был священником, он объявил голодовку. После, благодаря ходатайству митрополита Никодима (Ротова), его досрочно освободили.

Также для меня примером служит покойный митрополит Владимир. Это был человек святой жизни. Человек, который объединил Украину. Благодаря ему я увидел многие святыни. В одной из последних его поездок, когда мы с ним вместе побывали в Иерусалиме у Гроба Господня, я никогда раньше не видел, чтобы человек так плакал: «Господи, больше ни о чём Тебя не прошу, но помоги мне, чтобы во время моего первосвятительства на кафедре древней Киевской митрополии, не пролилась ни одна капля крови!». Так и было. Пока он был жив, были мир и спокойствие. А сейчас для меня пример владыка Онуфрий.

Отец Мефодий очень скромный. Он так может общаться с людьми, как никто другой. Он привёл десятки тысяч людей к Богу. С кем-то пошутит, для кого-то споёт, кого-то погладит по голове, кому-то что-то даст... Это настолько людям дорого. И он делает всё это не для себя, не щадя своих сил, а для вас, меня, для каждого человека. В каждое время есть люди, которые всецело отдают себя монастырю, живут его жизнью.

Думаю, что отец Мефодий уже очень много сделал и ещё сделает. Как чтут его в Македонии! Ну представьте себе, Берлускони даёт ему самолёт лететь на похороны к маме. Ну кому ещё дадут? К кому приедет на исповедь Президент Владимир Путин? Или наш Виктор Медведчук? Конечно, к батюшке. А он, знаете, так… любя, но тебя «развернёт». Ты даже не заметишь, он тебя не огорчит, но так все преподнесёт, что ты подумаешь: «Боже мой, ну как я раньше сам не мог додуматься, что это так, как он мне сейчас сказал?!».

Отец Мефодий мне напоминает равноапостольного Аверкия Иерапольского. Он был настолько близок к людям, что Господь ему сказал: «Бери молоток и бей идолов, изваяния рук человеческих». Вот так отец Мефодий разбивает греховный панцирь души человека и приводит человека к Богу.

— Что нужно сделать, чтобы научиться любить людей так, как любит их отец Мефодий?

— Очень просто. Взять и любить. А что мешает любить людей?

— Ну, если у человека есть страсти, какие-то грехи...

— Надо полюбить человека несмотря на его страсти. И своей любовью понемногу их искоренять. Как говорит апостол Павел: «Я для всех был всем. Даже для язычников был язычник, но не оставляя закон».

Пришёл, например, человек, и надо его утешить. Допустим, он непристойный анекдот рассказал. Можно ответить тем же, но его надо немного как-то пристыдить. А как он начнёт исправляться, Господь даст ему в своё время и крепость, и мудрость. Людей же нет плохих. Есть плохие поступки. Я вот не видел в жизни плохих людей. Правда, я не видел ни одного плохого человека! А тех, которых считают плохими, они в первую очередь несчастные люди, которые не понимают, что сами себя губят.

Я вот думаю: «Господи, если им уже невозможно возвратиться в лоно Святой Матери Церкви, положи преграждение их злу. Я не знаю, как поступить, но Ты, мой Создатель и Творец, Ты укреплял апостолов, святителей, Ты умудрил князя Владимира... Столько сложных моментов в моей жизни, дай мне прислушаться к Твоему Святому голосу, который звучит, звучит и в сердце, и в голове, и везде, и повсюду!».

— Владыка, а как Вы успеваете, при Вашем хлопотном послушании наместника Лавры, исполнять келейное правило? Что Вам помогает ежедневно молиться?

— Знаете, некоторые говорят тысячи молитв, я не могу сказать этого о себе. Как говорит святитель Тихон Задонский, вздохнёшь и всё… Бывает за весь день не успеваю сказать: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Сама жизнь христианина — это уже есть соблюдение его молитвенного правила.

Стараюсь чаще слушать святых отцов. Конечно, старость своё берет. В молодости думал, приду на приход и буду читать, читать… Я действительно раньше очень любил читать. Очень любил святителя Иоанна Златоуста. Когда учился в семинарии, прочитал практически все его труды.

А когда пришёл на приход (у меня был самый большой приход в 75-ти тысячном городе), а я один, поэтому времени читать не было. Вначале люди меня не хотели принимать, смеялись, мол монах, но после провожали со слезами. Я ходил в тапочках, в фуфайке. Кого надо причастить, у кого-то есть машина, чтобы отвезти, у кого-то нет… Мне расписывали дорогу, я на автобус за пять копеек, и поехал.

В Лавре тоже бывало засыпаешь, не вычитав правило. А пора вставать уже на полунощницу, а ты ещё вчерашнее не вычитал. Поэтому уповаю на милосердие Божие.

— А Киево-Печерский патерик часто читаете?

— Не могу сказать, что часто читаю, но стараюсь к каждому святому вознестись умом и переосмыслить его житие. И взирать на образ и подвиги святой братии, «братия мои велицы» (Пс.151:5). Представьте себе, в центре столицы десятки тысяч людей, а они так подвизались. В Пещерах мы сами служим, исповедуем, поём и убираем. Большее количество послушаний братии проходят в пещерах.

Вот отец Нектарий, он, например, на четырех Литургиях успевал побывать и помянуть синодики. Поэтому я стараюсь, вспоминая подвиги отцов Печерских и братии, достойно с благодарностью Богу совершать свое послушание.

— У Вас никогда не возникало желание всё оставить и уйти на покой?

— Бывает, знаете такое, когда все эти интриги, наверное-бы и ушёл, если бы не был епископом. А жизнь монаха, священника в чём заключается? Служить Литургию, молиться, причащаться.

Иной раз думаю: «Уйду!» И сам себе говорю: «Трус, куда же ты уйдёшь? Ты что перетрудился очень? Ты что — святой Серафим Саровский, тысячу дней стоишь на камне? Или преподобный Иоанн Многострадальный, который около 30 лет истязал свою плоть постом и веригами, борясь с плотским влечением? Однажды он зарыл себя в землю по плечи в пещере и провёл так около 33-х лет, после чего получил избавление от плотских страстей. Вот посиди на глубине, в Пещерке. Закопай себя!»

Сейчас мы делали реставрацию того места, где были обретены мощи преподобного Иоанна. Нашли ту яму, это такой известняк полтавский. Подвижники же не выходили на улицу. А преподобному Сисою был Свет Небесный в келье-пещере, и он читал без свечи, без ничего. Поэтому, когда заходишь в Пещеры, а, в особенности, когда служишь ночную Литургию, ты чувствуешь Небо на земле. И становится страшно: они ведь тоже были люди.

Преподобный Марк Гробокопатель, какой силы вера у него была! Он готовил места вечного упокоения для монастырской братии. За этот тяжёлый труд преподобный не брал ничего, разве кто сам давал ему что-нибудь, да и это он раздавал нищим. Богу угодны были непрестанные труды и подвиги преподобного Марка, и он сподобился такой чудесной силы, что даже мертвецы слушались его голоса.

Однажды, когда, по обычаю, копал он могилу, изнемог и оставил место тесным и нерасширенным. Случилось, что один из болевших братий умер; и для погребения не было, кроме того, другого места. Мертвый был принесен в пещеру и едва могли, по тесноте, положить его туда. Тогда братия стала роптать на Марка, что они не могут ни оправить мертвеца, ни возлить на него елея ради тесноты места. Пещерник же, со смирением поклонясь всем, сказал: «Простите мне, отцы, по немощи моей не окончил». Они же досаждали ему, укоряя еще сильнее. Тогда блаженный сказал мертвецу: «Так как место тесно, брат, подвинься сам и, взяв елей, возлей на себя». Мертвый же, немного разогнувшись, протянул руку и, взявши елей, возлил на себя крестообразно на лицо и на грудь и отдал сосуд; оправя себя сам, он возлег и уснул. После этого чуда всех объял ужас и трепет.

Преподобный Агапит приснился одному из монахов. Говорит: «Прибегайте ко мне, когда вам плохо». Когда заходишь в Пещерку, потрескивает лампада, идёшь со свечкой, и наступает умиление. Ведь они были такими же живыми как ты, почему же ты так не живёшь?

Вот пример: окошко, небольшая комнатка в пещерах, поставили тебе сегодня просфору и водички. Проходит три дня или неделя, если ты не съел эту просфору, заложили дырочку, и всё. Живой ты там или не живой… Подвижники не показывались на свет. Это и была любовь к Богу.

Неслучайно написано в каноне и в акафисте, что Киево-Печерская лавра — вторая Фиваида Египетская. Египетские пустынники жили на воздухе. Солнце, ветер. А здесь сырость. Вот такие опухшие колени у них были. До сих пор, когда мы переоблачаем мощи в Петров пост, вокруг будет идти дождь, а в Лавре дождя не будет, пока гробницы вынесены на улицу и мы пересушиваем пелены. У нас есть полностью нетленные мощи. Полностью: зубы, уши... только глазницы высохли. Тысяча лет, а они живы!

— А мы способны сегодня на такие подвиги, которые совершали Киево-Печерские святые?

— Если бы только захотели… Главное — научиться молчать, молиться и быть послушным игумену. Как в той притче, где отец посылает сыновей в виноградник. «Один: пойду и не пошёл, а другой: не пойду и пошёл» (Мф.21:28-32). Но сколько надо было пережить отцу, пока тот пошёл, а тот не пошёл... Так и мы сегодня.

Идёшь на Литургию — молись как перед лицом Божьим. Если стоишь на кухне — делай как перед лицом Божьим. Ты делаешь святым людям. «Буди свят, как Отец ваш милосерд» (Мф.5:48). Святая — святым. Мы же возносим Агнца в конце Литургии. Служим не человеку, а Богу! А в образе человека всегда есть образ Божий. Поэтому надо научиться такому послушанию.

Преподобный Антоний Великий сказал, что последние монахи будут выше первых. Но кто ещё придёт в пустыню? Может, никто не станет, как святая Мария Египетская. А сегодня вот, пожалуйста, сутки — и мы уже на Валааме, мешаем братьям молиться. И не только мы одни. А если бы пешком, когда бы я сюда пришёл? Никогда! Поэтому Господь нам подаёт руку, как расслабленному, чтобы «встать, опуститься в эту купель Божией благодати» (Ин. 5:1-16).

Я прожил с восемьдесят девятого года в монашестве. Конечно, когда меня монахом постригли, я не пожалел ни о чём, Господь так ведёт меня по жизни. Ещё бы научиться так вручить себя воле Божьей. Вот мы идём на операцию и верим, что хороший врач. Говорим: я вручаю своё тело и душу в ваши руки. Если бы мы все научились это делать, не нужна была бы ни армия, ни границы... Потому что для святых людей нет границ.

— Можете вспомнить свои ощущения, когда вы впервые посетили пещеры, Лавру?

— Впервые это было в 1985 году. Есть у меня сокурсник, отец Михаил Костюк, мы вместе учились. Мы приехали с ним в Киево-Печерскую лавру уже на закате дня, прошли экскурсию, прикладывались. Экскурсоводы говорили нам: «это мощи, они открыты», было трепетно конечно. И мы сели перекусить под тремя каштанами возле Успенского собора, на верхней территории. Я говорю: «Миша, вот бы дожить до того времени, когда будет строиться Успенский собор. Я бы упал в ноги и целовал их тому наместнику и землю, на которой он стоит!» И ровно через 9 лет моему недостоинству выпадает жребий строить Успенский собор и быть наместником Киево-Печерской Лавры!

Если брать историю XI-го века, она предстаёт сейчас с каждым днем, только в разных образах. Все те же самые чудеса: когда преподобному Феодосию было нечем кормить братию, ангел деньги дал, как сказано в акафисте. И неизвестно, кто привозил хлеб. Так и в моей жизни.

Вот приведу один пример. Пришел с полунощницы, и я должен был семь с половиной тысяч заплатить строителям, а денег у меня нет. А под окном ходят какие-то женщины, думаю: «Ну, Господи, ещё эти пришли, сейчас будут деньги просить…». Сижу до восьми, должен начаться мой приём. И думаю, может уйдут, не будут звонить. В восемь часов звонок. Здороваюсь, люди пришли и говорят: «Батюшка, мы были во Владимирском соборе, и там просто тьма, что-то нас туда не пускает, хотели пожертвовать деньги. Мы почувствовали, что надо идти в Лавру. И вот мы здесь», — и протягивают мне конверт. Поблагодарил их, дал им по иконочке. Ушли, открываю конверт — ровно семь с половиной тысяч долларов. А в десять утра пришёл строитель, Николай Иванович, которому я и должен был заплатить за работу. И множество таких случаев было.

Я могу часами рассказывать, как мы строили Успенский собор. Я не хотел перекрывать крышу Трапезного храма: «нужны деньги, а их нет — не буду ничего делать!». Тогда поднялся ветер, сорвал крышу Трапезного храма и всё случилось так, что её все-таки пришлось перекрывать. Необходимо было вольно-невольно искать одиннадцать тонн меди, чтобы перекрыть храм. Господь сразу послал благодетелей, людей добрых, ангелов своих, чтобы послужили Церкви.

— Владыка, как Вы думаете, когда восстановятся отношения России и Украины, и мы сможем спокойно приехать к вам в Лавру помолиться, причаститься?

— Вижу в этом проблему. Борзеют, извините за слово, и россияне, и украинцы. Прошу Бога, чтобы побыстрее это закончилось. Мы не можем делиться, не можем, не имеем права! У нас одна история, купель днепровская, у нас один апостол Андрей Первозванный. Они же (апостолы) не просто так проповедовали «в воздух», они же оставили после себя епископов и священников! И история засвидетельствовала первого митрополита Михаила.

У нас всё едино. Если взять Валаамскую обитель, — сколько здесь украинцев. И возьмите святых епископов: Димитрия Ростовского, Иоанна Максимовича, Иоасафа Белгородского — это всё выходцы Святой Руси. И Екатерина Вторая и Пётр Первый — сколько они сделали вложений в Киево-Печерскую лавру! Только безумцы стараются разделить народ. Может, и они невиновны в какой-то мере, не имея своего понимания, своего видения. Слуги дьявола нас разделяют, чтобы не было единства.

Но, я думаю и надеюсь, что в скором времени Господь положит преграждение злу, и как было раньше, так и будет. Я же сам закончил Московскую Духовную Семинарию. Там мои братья упокоились, которые вместе со мной учились, были в одной комнате, они сгорели, а я остался живым. У меня полстраны России родственников, четверть друзей, благодетелей. Так что стопроцентно, Россия — это мои родные, близкие, поэтому делить нельзя.

— Скажите, есть какие-то особенные традиции в Киево-Печерской Лавре, которых нет, например, на Валааме, в Троице-Сергиевой Лавре?

— Думаю, что нет особенностей. Разве только в том, что в году 365 дней, а местных праздников 400, так, что каждый день. А так, думаю, серьёзных расхождений нет.

— Но традиции же могут размываться со временем?

— Я не признаю никаких новоявленных традиций. Устав один и тот же, Евангелие неизменяемо. Жизнь монахов, как была в XI-м веке, XV-м, так и сейчас. Конечно, мы слабеем, возможно даже верой. Какие-то неприязни, болезни, непонимания.

Были такие моменты, я приезжал в Москву, и некоторые архиереи, монахи мне говорили: «Вот, вы захотели независимость». Отвечаю: «Я не хотел и не хочу! А вы от кого празднуете независимость? От кого вы зависели?». Для меня не существует границ. Для меня не существует залежности, незалежности... Для меня всё едино — православные есть и в Стамбуле, и в Иерусалиме, и в Александрии!

Сегодня Господь и как в 17-м году, и XVIII-м веке, и в XIX-м. Когда в мире иссякала вера, происходили гонения на Церковь, от католиков, от всех. Люди рассеивались по всему земному шару. И смотрите, те же самые зарубежники, которые объединились с нами, они же ведь при всём том сохранили веру.

Вот сегодня на Украине тяжело, люди ищут работу, кусок хлеба, и рассеиваются по всей Земле: Аргентина, Канада, Англия, Дубай — везде ищут и находят работу. Где бы ни были, везде стараются, может и не для канонической Церкви, но построить храм. Впоследствии, Господь, Ему только ведомыми путями, приводит человека к истине и правде!

Посмотрите, сколько наших священников служит сегодня в Италии. И даже Римские епископы передали нам свои храмы, костёлы, потому что у них мало прихожан. Даже протестанты, и те отдают свою собственность под наши храмы, землю выделяют.

Я ездил на Канарские острова, договорились, и землю там выделили, нашли людей, я сам освящал престол в бывшем католическом храме, где и по сей день служит наш батюшка из Почаева. И людей там 200-300-500 человек, едут отовсюду помолиться. И сколько католиков едет, евреи крестятся, и мусульмане некоторые приходят ко Христу. Самое главное, чтобы мы, православные, были едиными и старались жить по Евангелию.

— Недавно мы брали интервью у отца Мефодия. И он сказал, что в 90-х годах на Валааме благодать была сильнее, чем сейчас. По поводу Лавры Вы можете тоже самое сказать?

— На счет Лавры нужно подумать. А на счет Валаама – когда вы были бедны, то был один монастырь, тогда было всё по-другому. Вот, представьте... Вы были в Иерусалиме

— Был несколько раз и дважды был у вас в Лавре.

— Я был в Иерусалиме раз шестьдесят. Не любил афонские монастыри. Афон сам люблю, но афонитов... Говорю, как есть. Для меня есть множество моментов, не буду уточнять, но они удручающие. А когда я приехал впервые в Иерусалим он мне светился, сердце вылетало из груди. Когда приехал в шестидесятый раз, пришёл как к себе домой. Да, святыня, молюсь, хожу, но не то чувство как в первый раз.

Когда я приехал в 1985-м году в Киево-Печерскую лавру, то думал, что не на земле, а на Небе! А сегодня хуже, чем было тогда на земле: приходится ругаться с кем-то, выгонять, кто-то когда-то заселились сюда, арендовали... Что хочешь делай: 125 мирских организаций было в Лавре в 1994-м году! Поэтому теряется благодать, отец Мефодий прав...

Во-вторых, в монастырь приходят уже немного не те люди. Приходят и думают: «а может я стану наместником, может стану епископом...». А про удобства… Вот мы сейчас живем… У нас все есть... А какие раньше были кельи? Как я говорил, братия жила в пещерах! Не было не только горячей воды, но и холодной, надо было из Днепра воду носить, ни туалета, ни тем более туалетной бумаги, хлеб мололи, сами топили, на полу спали! Сегодня мы нежимся на мягких кроватях. Я зашёл к вам в душевую, а там стойка шампуней. А раньше все только золой мыли голову… Я помню, даже в 80-х…, — у мамы моей очень длинные волосы были, и голову она мыла раз в три месяца. Для этого надо было найти яйцо... Поэтому, в роскоши забывается нищета. Но на дверях всем надо написать: ТАК ВСЕГДА НЕ БУДЕТ! Наверное, вы знаете эту историю. Когда был молодой человек и написал на дощечке: «Так не будет всегда». Женился, семья, закончилась нищета, и жена говорит: «Выброси эту дощечку». На следующий день дом сгорел, а дощечка та осталась, — «Так всегда не будет»!

Я думаю, что время даёт о себе знать. Вот сегодня этот несчастный прогресс, эта цивилизация, все хотят быть богаче. Сколько раньше среди монахов было людей, которые умели читать, писать? Никто жалобы не писал епископу или в прессу, а все молились. Поэтому, конечно, ослабела вера. «Приду и найду ли веру! (Лк.18:8)» И любовь ослабела — это самое главное.

— Владыка, как, по Вашему мнению, помогла ли эта великая беда под названием «коронавирус» каким-то образом переосмыслить, изменить жизнь?

— По моему мнению помогла многим. Но заставила испытать страх за свою земную жизнь. Вот: «Вы не выходите из дома, тогда не зарази́тесь...». Но вам принесли продукты питания, они что спущены с неба ангелами? Никто не прикасался? Если сегодня захотят кого-то заразить, бросят яд в одну колонку или откуда подается вода, и вымрут десятки, сотни тысяч людей. Поэтому сегодня апокалиптические моменты жизни приводят в действие. И кто приводит? Люди, которые знают их. Но они не верят в Бога. Они изучают другое.

Сегодня мир, Европа лежат во зле. Я думаю, те, кто сегодня нашли вакцину от ковида, также могли бы изобрести препараты для лечения сахарного диабета и онкологии. А на чём они тогда будут зарабатывать деньги? Если, например, в Австрии одна процедура химии для онкологического больного стоит сто долларов, то к примеру, на Украине она стоит тысячу. Перепродажа и т.д… Всё так и получается. Поэтому выгодно людей держать в рабстве. Я не врач, но думаю, что коронавирус это дело рук человеческих.

Ещё враг рода человеческого сеет страх, недоверие к монашеству, к священству, к Святой Церкви, чтобы оторвать людей от тела Христова. Вот вам и печать антихриста.

— Владыка, что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?

— Я очень благодарен Вам, что Вы интересуетесь этими вопросами, они являются очень насущными. Я сразу прошу у читателей прощения, может я что-то не так сказал. Сказал по скудости своего ума. Старайтесь ценить и изучать историю своей земли, историю своих стран и своей Церкви.

Сегодня так случилось, что разделились Украина и Россия, значит так было угодно Богу. Веру никто никогда не мог и не может разделить, и изменить. Слушайте своих духовных наставников. Без духовного наставника очень тяжело спастись, поверьте. Я когда-то не думал об этом, потом мне отец Венедикт сказал, он был инспектором, проректором Московской духовной школы, – когда ты имеешь духовника то на девяносто процентов ты уже спасён, если исполняешь его благословения.

Я сегодня больше чем убеждён, что нужно искать духовников не так, чтобы он «ходил по водам», предугадывал, разгадывал... Наша цель — показать человеку духовность, правильное состояние души. Это самое главное – привести человека к покаянию.

Господь не всем показал хождение по водам, а только апостолу Петру. Не всем Господь открыл насыщение несколькими хлебами множества народа. Не всех Господь исцелил. Но если мы получили исцеление, мы должны быть благодарны и врачам, но в первую очередь Врачу и Создателю нас с вами – самому Спасителю.

Мы должны хранить веру в единство Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Сегодня так называемое общество нельзя назвать Церковью. Господь сказал в Евангелии: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют её (Мф.16:18)». И мы должны хранить свои исторические моменты, не меняться, как хамелеон.

Не ищите лёгкого пути в Царствие Небесное! Возьмите в пример Спасителя мира. Безгрешен, Он творил чудеса, молился, нас поучая. Но всё равно постигла по-человечески Его Голгофа, зависть и злоба людей вылилась на безгрешного Христа Спасителя. Как сказала праведная Анна, оружие прошло сквозь сердце Божией Матери.

Не будем участниками голгофских страданий Христа, не будем Его распинать, а будем послушными Его детьми. Кто хочет быть со Мной, откажись от себя, возьми крест свой и следуй за Мной (Мк.8:34). Ходите в храмы, почитайте родителей. А в лице родителей – и учителей, и врачей, и дворников, и продавцов, они все работают для нас с вами. Вы скажете, что неправда, они получают деньги. Да, но и мы получаем деньги.

Мы ропщем, когда приходим в больницу, потому что надо долго ждать. Мы ропщем, когда заходим в магазин, очередь или не так нас обслуживают. Вот это всё делается от нашего невежества друг к другу и унижения друг друга, потому что думаем этот богатый, а эти бедные. Если будем трудиться, Господь обязательно посмотрит на нас со Своей высоты и даст всё необходимое.

Я очень благодарю Бога и тех людей, которые надоумили меня приехать сюда. Святыня Лавры тоже велика: 150 нетленных мощей, мироточивые главы, чудотворные иконы... Это всё не свезённое, как на Афон, не придуманное, это так, как есть!

Живущие здесь, в таком уединённом месте как Валаам, отцы и братья, где и климатические условия не такие как хотелось бы, потому что сырость, перемена климата, совершают настоящий подвиг. Они живут для того, чтобы молиться. Они мучаются для того, чтобы мы жили! Потому что восстановить всё, принять всех, послужить всем, как добрый самарянин, примером веры и милосердия — это всё очень непросто.

Пусть Господь всех вас хранит!

А Вам благодарен, и если что не так, простите!

— Спаси Господи, Владыка, за интересное интервью!