История Валаамских образовательных чтений, интервью с Т.И. Шевченко

Вчера был день рождения приснопамятного архимандрита Мефодия, почившего в прошлом году.

Одним из многочисленных плодов разнообразной культурно-просветительской деятельности Центра «Свет Валаама», которым на протяжении 17 лет руководил дорогой нашему сердцу батюшка Мефодий, были научные конференции под названием «Валаамские образовательные чтения».

Последние VIII-ые чтения, проходили 28-30 мая 2021 года. После конференции братия из монастырского Информационного отдела беседовали с многолетней помощницей отца Мефодия, пресс-секретарём и организатором чтений, кандидатом исторических наук, кандидатом богословия, старшим научным сотрудником Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ Татьяной Ивановной Шевченко.

В интервью Татьяна Ивановна рассказывает об особенностях организации Валаамских чтений, об архимандрите Мефодии, благодаря которому эти чтения и проводились, о её с ним знакомстве и сотрудничестве, а также о своей жизни на Валааме.

---

— Татьяна Ивановна, добрый день, расскажите, пожалуйста, кому принадлежала идея создания Валаамских образовательных чтений?

— Добрый день. Когда создавался ПКПЦ "Свет Валаама" в 2005 г., я работала в Валаамской больнице и заочно училась в ПСТГУ. В 2005 году я заканчивала последний курс университета и вообще не представляла, буду ли в дальнейшем чем-то подобным заниматься. Первые чтения состоялись в 2006 году. Тогда в посёлке была школа. Директором этой школы работал Владимир Викторович Шишкин, и он был охвачен идеей сотрудничества монастыря и посёлка. Он был уверен, что это сотрудничество может быть плодотворным. Владимир Викторович хотел, чтобы здесь был православный центр, и он верил, что и поселковые жители могут быть к этому причастны. Узнав, что я учусь в ПСТГУ, он привлёк меня к преподаванию Основ православной культуры в младших классах и иногда обсуждал со мной идею будущего центра.

— Вы тогда жили на Валааме?

— Да, на Валааме я работала медсестрой и заочно училась. Ко времени первых Валаамских чтений готовилась поступать в аспирантуру. А Владимир Викторович до этого общался с неким студентом (или аспирантом-теологом), который тогда проживал на Валааме (кажется, его звали Константин), он с этой идеей ему помогал, потом куда-то уехал. Обсуждал он свои мысли и с А.П. Фурсовым – главным редактором журнала «Духовно-нравственное воспитание». Я же всего лишь преподавала ОПК в младших классах.

Помню, как он показал мне бумагу, в которой Министерство образования Карелии просило владыку Панкратия и отца Мефодия провести на Валааме республиканский семинар-совещание «Взаимодействие образовательных учреждений и религиозных организаций в духовно-нравственном воспитании детей».

Владимир Викторович с этой бумагой «носился», ходил к Владыке, к отцу Мефодию, они советовались, и в результате Владыка всё-таки благословил этот семинар провести. Приехали директора разных школ, преподаватели из учебных заведений Карелии. Какие-то высокие чины тоже там были.

В архондарике на предварительном собрании отец Мефодий сказал, что нужно бы избрать пресс-секретаря, и Шишкин неожиданно предложил меня:

— Татьяна, будете?

— Батюшка, как благословите.

Я тогда и понятия не имела, как организовываются конференции. Потихоньку начала разбираться что от меня требуется. Справедливости ради стоит сказать, что интерес к этому вопросу у меня всё-таки был, поскольку я только что окончила Миссионерский факультет.

— Потом Вы переехали в Москву?

— Когда у нас проходил первый семинар-совещание, это был как раз последний год моего здесь пребывания – 2006. Потом я уехала в Москву учиться в аспирантуре. С годами подход к подготовке мероприятия начал постепенно меняться, менялся и формат церковно-государственного сотрудничества в целом. В чтениях стало появляться больше научной составляющей.

Со второй конференции в 2008 году мы стали называть её «Валаамские образовательные чтения», посовещавшись с отцом Мефодием и остальными участниками ПКПЦ «Свет Валаама» на предварительном собрании в архондарике. Уже не помню, кто первый предложил, возможно, сам отец Мефодий.

Согласно идее образовательных чтений, в них должны быть представлены разные направления. И была бы я специалистом по образованию, наверное, больше педагогов привлекала бы на Валаамские чтения, но поскольку я историк, то преимущественно занимаюсь исторической частью и приглашаю историков.

— Значит, первые Чтения прошли в 2006 году?

— Да. Тогда в большинстве своём приехали директора и учителя из школ Карелии, специалисты, у которых был большой опыт работы в школе.

— А почему было решено продолжить проводить эти чтения?

— Потому что на Валааме уже действовал Культурно- Просветительский Центр «Свет Валаама». Владыка благословил создать этот Центр, и идея культурно-просветительской деятельности осмысливалась, опробовались разные подходы, мы изучали опыт других, т.к. для Валаама это было новым.

Душой всех начинаний был конечно отец Мефодий. Я же только помогала ему, чем могла. Первые чтения помогала готовить чадо отца Мефодия – Светлана Алексютина, специалист как раз по школьному образованию, потом она уехала. Если бы не батюшкина заинтересованность, не его поддержка, ничего бы этого не было.

— А почему раз в два года? Почему не каждый год?

— Проводить каждый год было бы очень тяжело. Валаам такое место … для молитвы — я к такому прихожу выводу. Как-то мы собрались провести чтения не через два года, а на следующий год – кажется в 2009 году. Я разослала приглашения, собрала участников, и неожиданно сильно, с угрозой для жизни, заболел отец Мефодий, попал в больницу, и пришлось всё отменить, извиняться перед всеми.

Но, тем не менее, академическое сообщество всегда ждало этих чтений. В течение этих двух лет мне периодически кто-то звонил, писал, спрашивал: «Когда будут следующие Валаамские чтения? Можно мы приедем?»

У нас есть участница, которая была на всех восьми конференциях – Марина Николаевна Утицына. Раньше она работала в Министерстве образования Карелии, теперь возглавляет Центр дистанционного образования в Петрозаводском государственном университете. Вот она, наверное, помнит, как всё начиналось. Это сейчас у нас красивый конференц-зал, а первые чтения проходили очень скромно, в школе, в старой, не отремонтированной, в Зимней гостинице.

В те годы вообще всё было очень сложно, никто не знал, как организовываются такие мероприятия. Не было ни издательского отдела, ни трапезной, приходилось всё делать на пустом месте. Мы сами мыли пол в конференц-зале, расставляли стулья, я искала экран для проектора, «бегала» между службами. Виктор Никулин верстал и печатал на принтере программки и инфо-материалы для гостей, у себя в вагончике…

— А Вы не знаете, много ли подобных конференций проводится в других монастырях?

— Сейчас уже, наверное, много. Конференции проводят ежегодно духовные академии, семинарии, богословские вузы, в программу этих конференций иногда включается посещение монастырей с экскурсией.

В том же 2006 году прошёл первый Оптинский форум, например. Хотя там организатором всё же выступал не сам монастырь. Основная задача этого форума – рассмотрение путей решения духовно-нравственных проблем в обществе, семье и государстве совместными усилиями гражданского общества, Церкви и структур власти с использованием духовного и культурного наследия России. Я ориентировалась на материалы этого форума, как и на материалы Рождественских образовательных чтений – самой крупной подобной площадки.

С 2008 года проводятся научные Линтульские чтения – там организатором выступает как раз Константино-Еленинский женский монастырь.

При Соловецком монастыре проводятся научно-практические конференции с 1982 года. Их организовывает Соловецкий музей-заповедник. Там есть научный центр, который имеет корни ещё с Соловецкого лагеря. Когда туда были сосланы учёные, они образовали научное общество, и потом оно переросло в научный центр.

Наместник монастыря, епископ Порфирий, тоже приходит на эти конференции, выступает, благословляет участников. В 2020 году мне довелось выступать там с докладом о валаамских новомучениках на конференции, организованной отделом изучения наследия Соловецкого архипелага.

— А почему основной тематикой наших чтений не всегда является Валаам? Например, очень часто поднимаются общегосударственные вопросы.

— Изначально суть была именно в содействии сотрудничеству Церкви и государства в образовании, воспитании и духовно-нравственном просвещении подрастающего и молодого поколений. Они – наше будущее, мы ответственны за то, какими они будут во взрослой жизни, на нас лежит обязанность донести до них правду об отечественной истории, истинных духовных ценностях.

На чтения мы всегда приглашали представителей от Министерства образования Карелии, приезжал обычно либо сам министр, либо его первый заместитель, а также глава Государственного комитета Карелии по вопросам национальной политики, связям с общественными и религиозными объединениями и др.

Часто приезжали люди не воцерковлённые, не приобщавшиеся никогда церковных Таинств, но когда они здесь, то при общении с отцом Мефодием они изъявляли желание впервые поисповедоваться и причаститься. Может, они больше потом этого и не делают, но этот опыт знакомства с Церковью, с монастырём что-то будет значить в их дальнейшей жизни и работе. Об этом лучше у них спросить.

— То есть одна из целей Чтений — это приобщение научных и государственных людей к Церкви?

— Скорее, знакомство в неформальной обстановке, но и это тоже. Наша конференция «просветительско-представительская» и в своём роде миссионерская. Правда, вот уже вторые чтения мы, пожалуй, немножко отходим от этого направления, потому что слишком тяжело совмещать. У нас ведь всего одна секция, в отличие от подобных конференций в других местах. И нужно суметь вписать всех участников в один общий формат, который был бы в равной степени интересен и понятен всем – и им, и нам.

— А какая основная цель у нынешних чтений?

— Преимущественно научно-исследовательская, научно-практическая.

— Расшифруйте, пожалуйста, что значит «научно-практическая» цель?

— Это форма организации научной деятельности, при которой исследователи представляют и обсуждают результаты своей работы, спорные вопросы, которые у них появляются в ходе их исследований. Они обмениваются опытом, идеями, новостями, задают друг другу вопросы, знакомятся. Мы общаемся. Это очень важно. В нашем разобщённом обществе Церкви порой не просто найти формы консолидации людей. Ещё одна из задач подобных мероприятий – развитие научной издательской деятельности. ПКПЦ «Свет Валаама» издал уже несколько сборников материалов Валаамских чтений.

— Кто подбирает темы для чтений?

— Совместно. Обычно все темы благословляются у Владыки. Если ему не нравится, он её не благословляет и просит что-то другое.

— То есть, участники предлагают вам какие-то темы, а Вы их излагаете Владыке. Если Владыке нравится, тогда эти темы проходят?

— Нет. Вначале, как пресс-секретарь, предварительную работу должна провести я, это моя обязанность, то есть мониторить, что на данный момент волнует общество и Церковь, мы должны быть актуальны. После того, как была проведена предварительная работа, я предлагаю несколько вариантов Владыке. Он выбирает. Перед этим я могу посоветоваться с научным сообществом, с теми людьми, которые часто бывают на конференциях, с профессорами, докторами наук. Они могут что-то предложить. И в результате мы потом всё равно предлагаем тему Владыке – утверждает он.

Вот в этом году, например, актуальной темой является 800–летие святого благоверного князя Александра Невского. Раньше мы привлекали ещё какой-то государственный праздник — Год Культуры, Год Учителя…

— 100-летие революции.

— Да, это событие тоже нужно было осмыслить, нужно было высказать свою позицию. А Валаам — место необыкновенное. Здесь у людей иногда «открываются глаза». То есть, человек готовил один доклад, приезжал к нам и начинал говорить что-то совершенно другое, и при этом сам удивлялся, как такое могло произойти. Что-то ему открывалось, что-то он понимал, переосмысливал.

— А Вы не думали, как можно увеличить охват людей, которые бы изучали ваши материалы?

— А мы это сделали. Дело в том, что для любого члена научного сообщества является обязательным регистрация в электронной системе eLIBRARY (есть такой сайт). Она включает РИНЦ — Российский индекс научного цитирования. Последние два сборника Валаамских чтений нам удалось включить в этот РИНЦ и разместить в eLIBRARY. То есть мы теперь в общероссийской научной базе. Можно там найти, прочитать сборник, использовать его материалы для научной работы. Это тоже не сразу получилось.

— А есть точная информация, используются ли в действительности эти материалы?

— На сайте eLIBRARY мониторят, сколько человек просматривали или скачивали статью, сколько процитировали. Это серьёзная электронная система. У сборника есть ISBN, который присваивается книжке, официально вышедшей в издательстве, обязательные экземпляры сборника рассылаются в книжные палаты и библиотеки. Также мы отсылаем по три экземпляра в книжную палату Карелии. Они всегда об этом просят. Это означает, что сборник – официальная публикация, зарегистрированное издание. Не просто мы выпустили что-то и куда-то потом выбросили. Во все основные научные библиотеки он рассылается, например, в Московской исторической библиотеке он есть, в РГБ есть, также и в Санкт-Петербурге, я думаю, тоже есть.

— Ничего не собираетесь менять в чтениях в плане формата их проведения?

— Я, честно говоря, хотела бы не столько сама об этом думать, сколько спросить у всех вас: «А чего вы хотите, чего вы ждёте от этих конференций, зачем они нужны монастырю?» Я не реализую здесь какие-то свои проекты, меня больше интересуют запросы монастыря и общества.

Самое главное, конечно, чтобы это не вредило жизни обители, как-то согласовывалось с ней, было в ритме её жизни. Поэтому, если монастырю не нужна огромная конференция, которая будет диссонировать с его жизнью, то и не надо её делать, для этого есть другие площадки.

— Если сравнивать первую и восьмую конференции, какие есть отличия?

— Конференция очень сильно изменилась, мне кажется. Вначале это был региональный учительский семинар, а сейчас это уже международные научно-практические чтения.

— А вот как раз по поводу взаимодействия, например, с финнами, они проявляют интерес к конференции?

— У них большой интерес к тому, что связано с Ново-Валаамским монастырем и с Валаамским монастырем. Но вообще, российско-финляндские церковно-государственные отношения довольно сложные, особенно церковные. Обычно те, кто заинтересован, сами нам пишут, и это обсуждается. Потом мы их официально, через письмо Владыки, приглашаем, «отпрашиваем» у их начальства.

— Как Вы думаете, полезно ли делать прямые трансляции Валаамских чтений?

— Да, сейчас все делают онлайн-трансляции, но мы только что говорили, что Валаам — это такое место, где люди раскрываются, обнажают свои тайные чаяния, так сказать. Это не всегда полезно показывать всем. Поэтому сборник мы редактируем, предупреждаем, что сохраняем позицию авторов, в то же время оставляем за собой право не соглашаться с ней. Например, исключаем из текста слова обиды или осуждение конкретных лиц, если такое проскальзывает. У нас не политическое издание. Я за разумную цензуру. Пока нельзя всё выпускать напрямую, мне кажется. Потому что, к сожалению, слишком много ещё людей, «хейтеров», которые ненавидят не только монастырь, но и Церковь, и во вред нам могут это использовать. Но это мои опасения. Никто на этот счёт не давал мне строгих указаний – это печатаем, это нет.

— Татьяна Ивановна, Ваши распечатки, из которых в дальнейшем была составлена книга «Игумен Харитон», мне попадались ещё в 2005-2006 годах. Когда сформировался Ваш интерес к этой теме и вообще к истории Валаама, уже во время учёбы в университете или до того?

— Всё на Валааме делается по благословению. Я уже говорила вначале, что была «человеком маленьким», работала медсестрой, заочно училась в ПСТГУ, причём, училась с большим трудом. Со мной даже произошло чудо, связанное с преподобными Сергием и Германом. На определённом этапе своей жизни я вдруг стала, скажем так, «неудобоучащейся». В школе я была отличницей-медалисткой, дальше физфак МГУ, но как-то не пошло это у меня, вдруг перестала всё понимать. Я оставила МГУ, пошла работать в больницу, закончила медучилище. Так как тяга к науке у меня оставалась – я поступила в Богословский институт, но вот учеба шла из рук вон плохо.

Потеряв всякую надежду заниматься наукой, я очень скорбела по этому поводу. В 1993 году с группой недавно воцерковившихся друзей я впервые посетила Валаам и привезла оттуда иконку преподобных Сергия и Германа, и она висела у меня в комнате, в иконостасе среди других.

Тогда я только воцерковилась и очень молилась, чтобы Господь мне открыл дальнейший путь. И вот я молюсь, не обращаясь конкретно к преподобным, а просто смотря на иконостас, и вдруг слышу, как бы внутри себя некий голос, но почему-то понимаю, что он точно исходит именно от них: «У тебя всё получится, ты ещё будешь отличницей…» Я не придала этому значения, решила, наверное, показалось. Но запомнила. До или после этого случая, никогда никаких «мистических» голосов я не слышала. Честно говоря, потом даже не вспоминала об этом.

И вот, спустя лет 10, это всё сбылось, здесь на Валааме. Действительно, на последнем курсе ПСТГУ, я неожиданно для себя смогла на отлично сдать экзамены, и куратор нашего курса мне вдруг предложила: «Живешь на Валааме – спроси в Валаамском монастыре, у них там наверняка есть архивные материалы, напишешь диплом по истории монастыря».

Я обратилась к архивариусу Вере Феодосьевне Кисельковой, и она сказала: «У нас лежит папка по календарному расколу в монастыре времен реформы в Финляндской Церкви, никто не хочет этим заниматься. Тяжёлый материал, но интересный. Вот, на, посмотри». И так всё началось, с этой папки, с диплома по календарной реформе.

— То, что Вы написали по этой теме, раньше никто не писал. Ваши распечатки долго лежали у меня в келье, поскольку было очень интересно их читать.

— До написания диплома, много лет я ничего не писала, за исключением контрольных работ, конечно. Естественно, уже забылась эта практика, и мне было интересно, как мои тексты будут восприниматься, и кому-то из братии я давала читать свой диплом. То ли отцу Науму, то ли отцу Серафиму, ещё кому-то, с кем мы тогда общались.

Когда я жила и работала на Валааме у меня была очень благодатная жизнь. Если у меня, или у других сестёр, появлялся какой-то духовный вопрос, мы шли к духовникам. Идёшь к любому иеромонаху, спрашиваешь о наболевшем, и он тебе отвечает, что ему Господь на душу положит, и как-то всё выравнивалось само собой. Об этом я, конечно, очень скучаю, потому что сейчас в миру у меня таких возможностей нет.

— Но Вы же можете сюда позвонить. Тому же отцу Науму.

— У отца Наума теперь очень много чад, он один из духовников монастыря. Если каждый будет ему звонить… И потом, здесь, в монастыре, отцы меня всегда учили: «Сама тяни свой крепкий канат к Богу». Это, по-моему, отец Пётр говорил, который сейчас начальник Московского подворья. «Вот припади к раке преподобных, и со смирением расскажи все свои проблемы», — учил другой отец. Я так и старалась.

Таким образом, кому-то из отцов я дала почитать свой диплом, и, наверно, они между собой почитали, помолились, и по их молитвам Господь всё устроил. Ещё я подходила на исповедь к Владыке, прежде чем начать исследование. Попросила благословение. Владыка послушал и сказал: «Это, наверное, будет диссертация». «Диссертация» для меня тогда прозвучало как что-то фантастическое. Ну и раз он так сказал, значит надо делать. И как-то действительно работа выровнялась и стала диссертацией, а потом и вторую написала.

Тема календарного раскола очень болезненная, сложная, но я считаю, что относительно разобралась в ней, написала много статей, и смутить меня такими моментами, как дисциплинарный раскол на фоне внутрицерковного недопонимания или что-то подобное, уже сложно.

— А много сейчас осталось тем, связанных с Валаамом, которые ещё не освящены или мало проработаны?

— Много. У Валаама очень богатая история.

— Вы сейчас хотите написать книгу про иеросхимонаха Ефрема (Хробостова)?

— Да, сейчас работаю над этой темой. Когда я написала книгу про игумена Харитона (Дунаева), то подумала: «Кто будет следующий, ведь на Валааме было много подвижников». И у меня сразу такая мысль: наверное, всё-таки второе лицо — это отец Ефрем. Это было лет 10 назад, в 2011 году, и как-то работа не пошла. Смотрю, нет ни идеи, ни материала — нет и всё, какие-то другие проекты подворачиваются.

Недавно опять попались мне его письма, и в силу того, что в ПСТГУ я веду научную работу, то должна выполнять определённую норму публикаций. Начала писать статью, она «пошла», и вот я понимаю, что может получиться книга. Книги рождаются тоже как-то в своё время, знаете — пришло время, и она пишется.

— Но, в большей степени всё зависит от наличия материала?

— От наличия материала, но и не только. Всё-таки, я говорю, что должно быть ещё что-то… Материал, которым занимаешься, должен «подпустить» к себе что ли… Вот я очень долго не могла подойти к материалу о новомучениках Московского подворья, когда готовила книгу «Валаамские иноки в эпоху гонений». Это архивный материал, следственные дела из архивов ФСБ. Он у меня долго лежал, а я буквально кругами вокруг него ходила, возьму — и ничего не идёт. Начну писать, абзац написала, и всё. И так было очень тяжело лет пять, а потом за год она взяла и «написалась». Ходила на Московское подворье, просила: «Отцы, помолитесь, ничего у меня не получается. Берусь за материал, а он так туго идёт, и вообще ничего не выходит».

— Скажите, когда Вы работаете над какой-то большой серьёзной работой, способны ли Вы одновременно заниматься другими интеллектуальными делами?

— Нет. Когда я закончила свой первый проект, две диссертации, подумала, чем же мне дальше заниматься? Надо же какой-то новый проект начинать. Набрала, наверное, штук пять разных проектов, и в результате за два года ни один из них не сделала, поняла, что мне нужно что-то одно. На нём сосредотачиваюсь, его делаю, а потом, когда он закончится, буду делать что-то другое. Но это индивидуально, потому что мои коллеги часто ведут сразу несколько проектов.

— Наверное, еще образование помогает? Университет же учит работе с этими источниками. Мне очень тяжело работать с серьёзными текстами.

— Кто-то из старцев сказал, что монах — это способность «держать ум». Богословие, занятие наукой — для меня это приобретение практического навыка «держания ума». Да, вы становитесь более способным к концентрации, к отсеиванию ненужного, быстрее работаете с информацией. Конечно, это даётся с практикой. Но, честно говоря, я не уверена, что от этого большая польза в монастыре.

На последних Рождественских чтениях я слушала онлайн-секцию по монашеству, и там сказали, что в монастырях как раз «IT- шными» работами должны заниматься миряне, работающие при монастырях, потому что монахи от этого совсем расклеиваются. Ну, у кого как, наверное. Потому что, на самом деле, ваши труды, конечно, они тоже очень важны для многих.

— У меня сейчас две толстых папки от Веры Феодосьевны. Это публикации о Валааме начала 90-х годов. Вам это интересно?

— Я вам туда ещё добавлю пару вырезок, которые привезла. Мне на прошлой конференции их один участник передал. 1992 год, кажется. Я думаю, что материалы надо собирать, потому что через 20-30 лет — это будет уже история.

Дело в том, что о своём времени очень сложно писать. Это ещё даже не история, это больше, как говорится, политика. Должно пройти где-то лет 50-70…

— А почему Вы взяли тему «Валаамский монастырь и становление Финляндской Православной Церкви»? Тема же очень сложная.

— Это тема диссертационного исследования, и нравится нам это или нет, но Валаам — это всё-таки «локальная» история, а для науки требуются обобщения, больше материала для анализа, нужно взять несколько частей и сравнить их между собой, упорядочить множественность, найти для частного место в общем. Вот тогда это будет наука.

— Валаам действительно сыграл какую-то ключевую роль в становлении Финляндской Православной Церкви?

— Я считаю, что да. Основная мысль моей диссертации была, что всё-таки роль Валаамского монастыря в становлении этой Церкви была очень велика. Не будь его, после революции она могла бы просто превратиться в полупротестантскую общину, некий придаток Лютеранской Церкви, традиционно считавшейся национальной в Финляндии. Более 80 % финнов были лютеранами, и православные приходы с их прихожанами, как бы они ни хотели удержаться в православии, они бы просто ассимилировались с более активной и более поддерживаемой государством Лютеранской Церковью.

— А вообще кто такие православные финны? Я обратил внимание, что они очень начитанные.

— В Финляндии священником в Лютеранской Церкви мог стать только человек, который окончил университет и имел учёную степень. Поэтому у них, да, культ образования — это западное веяние.

Я часто задавалась вопросом: «Что тогда могли им дать наши малообразованные простецы-монахи?» Но они их настолько потрясли, что финны с большим благоговением относились к ним, да и сейчас так относятся, вспоминают.

— Все те святыни и богатства, которые были увезены с Валаама, уже, наверное, на Валаам никогда не вернутся?

— Какого-то желания отдавать их обратно я не вижу. Финны считают их своими. В эпоху богоборчества, разгула зла, которые были в нашей стране, они дали приют и кров нашим монахам, монастырям. Чем они, конечно, гордятся.

Я слышала, в Санкт-Петербурге была выставка художественных работ, которые хранятся на Новом Валааме, к юбилею Валаамской обители. На меня это событие произвело сильное впечатление. Большое очень дело. Спасибо тем, кто её подготовил, потрудился в этом.

— Кстати, как Вы думаете, почему старец Иоанн (Алексеев) канонизирован, а тот же Ефрем (Хробостов) или другие валаамские старцы пока нет?

— Там ведь было много кандидатур, человек 10, кажется. Заседания учрежденной Архиерейским собором Финляндской Православной Церкви рабочей группы по канонизации святых проходили в закрытом режиме, т.е. что они там обсуждали – неизвестно. Но, насколько я поняла, работа будет продолжена.

— Расскажите про валаамских постриженников-новомученников. Помните, в декабре, по-моему, была их память? Там ещё просили настоятеля монастыря помочь в определении места захоронения их останков…

— Наверное, вы имеете в виду доклад иеромонаха Тихона (Зубакина), который опубликован у вас на сайте. Он настоятель храма в возрождающемся Носовском монастыре Уваровской епархии, поселок Демьян Бедный. И именно там в 1917 году погибли наши валаамские первомученики Андроник (Барсуков) и Сергий (Никольский), монах и иеродиакон. Всего трёх человек, пострадавших в 1917 году, канонизировали как новомучеников, и двое из них — это наши валаамцы.

За алтарём храма сохранилась почитаемая их могила, место её приблизительно известно, жители туда ходили, молились. Так как больше в монастыре никого не хоронили, то предположительно это именно их могила. Насколько я поняла, нужно провести геосканирование почвы, чтобы это точно подтвердить, но почему-то его не делают. Наверное, епархия должна этим заниматься.

— Расскажите поподробней о своей первой поездке на Валаам?

— В первый раз на Валаам я приехала, по-моему, в 1994 году с общиной православных, которые ездили по святым местам — в монастыри, они только начинали восстанавливаться. Там помогали, выполняли послушания. На Валаам мы ездили дважды в год – летом и на Рождество. Окормлял нас тогда здешний иеромонах Иоиль (Медведев).

Среди нас были и физики, и архитекторы, и режиссёр, и бывший алкоголик, и бизнесмены, и разнорабочие, по-моему, очень разношерстная публика, в основном москвичи и Московская область. Были семьи с детьми, летом они брали палатки. Все выполняли какие-то черновые работы: трудились на кухне, чистили большие казаны, носили кирпичи, расчищали территорию, сорняки на огородах, мыли туалеты, но как-то помню, нам доверили почистить и раку преподобных. Нас возили на Святой остров, мы там тоже местность расчищали от завалов, неделю жили, там ещё не был восстановлен храм, развалины были и бурьян.

В то время были такие паломничества — приезжали потрудиться. Это было большое для всех событие, незабываемое. Потом люди этим жили, месяцами ждали, чтобы это время снова наступило — поехать летом на Валаам поработать.

— А Владыку в то время помните?

— Смутно помню. Что-то недосягаемо высокое – настоятель ведь. Я же в первый раз в монастырь приехала. Когда на Всехсвятском скиту меня подвели под благословение к о. Рафаилу-схимнику – я от испуга расплакалась.

— А отца Мефодия?

— Да, помню его, по-моему, ещё послушником. Я тогда только воцерковилась, буквально первый-второй год, и боялась подходить к монахам, к священникам, только издалека на них посматривала. Но ребята наши – они с ним общались.

— А он Вас помнит?

— Сомневаюсь. Думаю, что больше он, может быть, помнит меня по Московскому подворью. С 1997 по 1999 годы я работала на подворье в отделе снабжения. И тогда он там тоже был, то ли по состоянию здоровья, то ли почему-то ещё, и его там все знали.

И, по-моему, от него я услышала, что хорошо бы мне приехать на Валаам поработать, пожить. Ещё, кажется, о. Борис что-то подобное говорил, только потом на Афон уехал. Я решила, что надо последовать этому «зову Божию», и приехала сюда в 1999 году работать в больнице.

— Значит, именно отец Мефодий пригласил Вас на Валаам?

— Ну, такого не было, чтобы: «Приезжайте, Татьяна, я Вас там буду ждать…» Скорее так — просто: «А приезжайте-ка на Валаам поработать», — что-то вот он увидел, что мне надо там быть.

А он уже тогда был таким же любвеобильным и гостеприимным. Например, у него был день рождения, и тех, кого он в этот день встречал на улице, всех приглашал к себе праздновать. Мы с ним случайно встретились, я шла на работу, а он выходит из храма, и говорит: «Татьяна, у меня сегодня день рождения, приходите!» Я так обрадовалась, думаю, какая же мне честь! Прихожу, а там половина подворья и какие-то ещё непонятные люди, которых я впервые видела. Он всех, кого в этот день встретил — позвал. Всех там накормили, помолились, ещё он пел нам песню про Ангела-Хранителя, под гитару. В первый раз я тогда это услышала, чтоб монах пел…

— И сколько в итоге Вы прожили на Валааме?

— С 1999-го по 2006-й.

— Отца Авраама помните?

— Ну, конечно, кто же его не помнит? Он на ферме был, на дудочке играл.

— А какие-то ещё проекты на Валааме Вы собираетесь осуществлять?

— Ну, это как благословят. Для меня важно, чтобы монастырь жил, укреплялся, чтобы здесь была полноценная духовная жизнь, чтобы вы, братия, чувствовали себя здесь монахами в своём монастыре, чтобы то, что здесь происходит, вам не мешало.

Что для монастыря важно, то мы сделаем с радостью — это наше служение. Я считаю, что Валаам не место для реализации каких-то своих мирских проектов.

— Но Центр же всё-таки культурно-просветительский.

— Да. Потому что при монастыре всегда был слой мирян, которые окормлялись у монахов. То есть, мы как бы и не в монастыре, но уже и не в миру, такая прослойка между монастырем и миром.

Миру нужны монастыри. Наверное, больше всего на свете ему нужны именно монастыри, хотя сам мир этого не понимает. Но монахам мир нужен постольку-поскольку. Они тоже кушают, носят одежду… А всё остальное им может больше вредить, заразить мирским духом.

Не знаю, может, я неправа. Поэтому, мне важно узнать, что для вас эта конференция значит, как вы к ней сами относитесь, и что вы от неё ждёте, как вы её понимаете. А уже из этого я могу что-то предложить, какой-то проект.

На первые конференции участники собирались не очень охотно. Не знали, ни кто мы, ни чем занимаемся. Плюс – сложно добираться. Поэтому, собирать народ было очень трудно. В те времена мне приходилось кого-то просить, уговаривать выступить, и очень часто кто-то срывался в последний момент, не приезжал. Порой приезжали, скажем, не те, чьё слово хотелось бы услышать, а тот, кто просто хотел приехать на мероприятие и побыть там рядом с батюшками за общим столом.

В последние же годы чтения стали серьёзным, масштабным мероприятием — конференцией. И время сейчас другое, и к конференциям сейчас по-другому относятся. Теперь за несколько месяцев, или за год, желающие спрашивают о чтениях и говорят, что они хотели бы приехать на Валаам и выступить. Набирается даже очередь.

— А как можно стать участником Валаамской конференции? Мы бы могли размещать объявления на нашем сайте.

— Организация всякой конференции проходит именно таким образом. Есть оргкомитет. За полгода примерно размещается объявление о том, что состоится конференция, и мы просим прислать доклады, которые оформляются таким-то образом, прислать заявку и тезисы своего доклада.

Потом оргкомитет отбирает из этих присланных заявок то, что он возьмёт. Скажем, 50 заявок пришло, взяли 20. Ну, не обижайтесь, остальным будет отказано. Кроме того, приглашается несколько докладчиков из тех, кого хотели бы обязательно услышать.

Как правило, все конференции проводятся так, и, честно говоря, я хотела бы, чтобы у нас так же было. Но, конечно, есть опасность, что информацию о конференции вовремя не увидят, потому что не все её отслеживают. Тогда мы останемся без докладчиков. Поэтому нужно всё делать пораньше, чтобы у людей было время потрудиться над докладом.

— Что на Ваш взгляд самое главное для участников этой конференции?

— Самое главное, чтобы они становились ближе к Богу. В миру эти умные и образованные люди, может быть, никогда бы не зашли в храм. Они приезжают совсем светскими, но познакомившись с монастырём, впервые в жизни исповедуются, причащаются, и вот так, постепенно, приближаются к Церкви. Валаам – это место особого богопредстояния, здесь хорошо каяться. А разве не это главное…