Памяти святителя Григория Паламы

Будущий святитель происходил из известного аристократического рода, что дало ему возможность получить прекрасное образование. Ближе к 20-ти годам святитель начал тяготиться придворной жизнью и отказавшись от светской карьеры сановника, решил всю оставшуюся жизнь посвятить Богу. Он отправился на Святую Гору, где впоследствии принял иночество в одной из афонских обителей.

По дороге к Афону, куда Григорий отправился вместе с двумя братьями, Феодосием и Макарием, все трое остановились на горе Папикон. Промыслом Божьим они провели в тех местах несколько месяцев. Существует предание, что когда Григорий вступил в полемику с местными еретиками-богомилами (по поводу молитвы), его чуть было не отравили.

На Святой горе около трёх лет Григорий подвизался вместе со своим духовным наставником, преподобным Никодимом Исихастом Ватопедским, от которого и принял монашеский постриг. Позже его духовным руководителем был преподобный Григорий Византийский. Учителем святителя Григория в исихастской практике был подвизавшийся на Афоне преподобный Никифор Уединенник. Учителями его также стали Константинопольские патриархи Григорий II Киприот и Афанасий I, а также святитель Феолипт Филадельфийский.

В 1336 году в скиту святого Саввы будущий святитель занялся богословскими трудами, которых не оставлял до конца жизни.

Особенно известен спор его с еретиками Варлаамом Калабрийским и Акиндином о Фаворском свете; Палама в этом споре отстаивал учение Церкви, что свет этот не есть творение, но свет присносущный (нетварный). По этому поводу в 1341 в Софийском Константинопольском храме под председательством патриарха созван был Собор, на котором Палама обличил заблуждение Варлаама так, что последний решил удалиться в Италию.

В 1344 году патриарх Иоанн XIV Калека, приверженец учения Варлаама, отлучил святого Григория от Церкви и заключил в темницу. В 1347 году после смерти Иоанна XIV подвижник был освобождён и возведён патриархом Исидором I Вухиром, его другом и соратником, в сан архиепископа Фессалонитского (Солунского).

В одну из его поездок в Константинополь византийская галера попала в руки турок и святителя в течение года продавали в различных городах. Лишь за три года до кончины святой Григорий вернулся в Солунь.

Скончался он мирно 14 ноября 1359 года.

---

Киприан Геворкович Шахбазян о богословии и святителе Григории

Мысль, что богословие есть нечто недоступное так называемым «простым людям» – глубоко ошибочна. В ее основании лежит вещь, имеющая мало отношения к теоретическим трудностям. Главное – в непонимании иными высокообразованными теоретиками (на которых лежит обязанность просвещения народа) в необходимости богословия. Какая, казалось бы, разница, единосущен Сын Отцу или нет, одна природа у Христа, или две, одна или две у Него воли, одно или два действия, тварна благодать или нетварна? Разве это имеет отношение к самому главному – спасению?

И пока не станет ясно, что богословие – ничто иное, как ответ на вопрос: «Кто, кого, от чего и каким путем спасает?» — оно остается для нас просто интеллектуальной игрой. И тогда, действительно, покажется странным «ломать голову» над всякими сложностями и покажется правильным «верить в простоте», «не умничая», под «простотой» понимая равнодушие к истинам веры.

Но богословие — не сложность, а кристальная простота.

И в единосущии Сына Отцу нет ничего сложного, только утверждение, что нас спасает Бог – Христос, Который не просто человек, но Бог. И в двуприродности Христа не отвлеченная мысль, а вера в то, что Христос, Бог, стал человеком, не перестав быть Богом, чтобы как человек искупить наш грех, даровать нам прощение и открыть в Себе нам путь к соединению с Собой как с Богом. И осознание соприсутствия двух воль и двух действий во Христе – человеке и Боге – свидетельствует о не призрачности, о реальности человечества и божества в нашем Спасителе, а не является упражнением для развеивания интеллектуальной скуки.

Понимание того, что богословие не является отвлеченной игрой ума, а говорит нам о спасении, и никогда не отвлекается на постороннее – это понимание даст возможность донести любую кажущуюся сложность (в том числе и о богословских идеях и мыслях отцов XIV века) до любого человека.

Если бы восторжествовала точка зрения Варлаама, Акиндина или Никифора Григоры, люди лишились бы главного в своей жизни – веры в действенное реальное участие в ней Бога, уверенности в существовании в ней благодати Божией, надежды увидеть милость и свет Его. Они лишились бы возможности и способности приобщения к великому чуду Божией любви – одного из драгоценных действий Бога в нас.

Главным в противостоянии свт. Григория с оппонентами были два вопроса: о тварности или нетварности благодати и о том, сущность ли Божия или действие Божие есть благодать. «Благодать» – одно из тех слов, которые известны всем верующим, независимо от степени богословской подготовки. Что же такое относительно смысла этого всем известного слова взялись утверждать еретики, что потребовало осуждения их учения и остается для нас сегодня настолько важным, что свт. Григорию посвятили праздник в неделю Великого поста?

Прежде всего еретики сочли невозможным, чтобы мы верили в касание нас Самим Богом и дарование Им возможности нам Его увидеть и коснуться. Если благодать – творение Божие, то касание ее ничем не отличается от касания дерева или воды в ручье, или любого иного, сотворенного Богом. В этом случае тоже можно, жмурясь от удовольствия, прошептать: «Какая благодать!». Но совсем иное – иметь возможность коснуться Самого Бога, увидеть Его Самого так, как Он Себя нам дает коснуться и увидеть. Церковь, утвердив свое изначальное учение о нетварности благодати, дала нам веру в то, что наши молитвы мы обращаем к Богу, и ответ на наши молитвы – благодать Божия – есть Сам Бог, Который может осиять нас Своим светом – Собою Самим, и сделать богами по благодати.

Но не по сущности. Это понимание, что касаемся мы по милости Божией, только действия Божия, а не сокровенной Его сущности, тоже важно, и первое не может быть правильно понято без второго. Если благодать есть сущность Божия, то мы сами – боги. Ибо видеть Бога таким, каков Он Сам в Себе, значит быть Богом.

Избежать этого сатанинского прельщения нам помогает Церковь, говоря, что Бога мы можем видеть, коснуться лишь по действию, то есть так, как Он Себя являет и подает. И дарует нам всю силу Свою в этом Своем действии. Мы сами не можем увидеть Бога, тварь не может видеть Творца; мы не можем сделать того, что может Бог. Но Он дает нам благодатью видение Себя и Свои силы увидеть и сделать то, что самому человеку не по силам.

Это можно сравнить с тем, как ребенок залез в грязную лужу. Нужен взрослый, который возьмет его на руки и вынесет на чистое место. Что же надо делать ребенку? Признать, что сам он не сможет вылезти, поэтому не нужно горделиво отталкивать взрослого, а протянуть ему доверчиво свои руки. Именно эту совершенно простую мысль и содержит учение свт. Григория Паламы. Мы не боги, но верим, что Бог Сам является нам и Сам нас делает богами по благодати – дает нам сделать то, что сами мы не в силах: вылезти из нашей грязи и поселиться с Богом в свете и чистоте – в Боге, таком, каким мы видим Его данным нам благодатным видением.

Во взглядах еретиков были некоторые расхождения. Варлаам, например, считал благодать только тварной, а Акиндин – тварно-нетварной (по типу соединения природ во Христе). Относительно попытки Акиндина как бы «примирить» противоположные мнения Церковь высказалась определенно, осудив ее. И причина этого тоже не является какой-то непостижимой сложностью для понимания «простого человека». Еще VI Вселенский Собор твердо выступил против смешения двух природных действий во Христе, сказав, что именно два действия являют две природы. Так что «нетварно-тварный» свет Акиндина есть нарушение истины неслиянности природ во Христе. Ибо Он вполне Бог и вполне человек, и это явно из различия Его природных действий: человеческого и божественного, а смешение во Христе божественного и человеческого недопустимо, так как Он, оказывается, не единосущен ни нам, ни Богу, не становясь человеком и переставая быть Богом.

Всех поздравляю с днем памяти святителя Григория!

---

Паламитские Соборы

С именем святителя Григория тесно связаны Поместные Константинопольские Соборы 1341, 1347 и 1351 гг., которые имеют исключительную важность для Православного богословия. Хотя ни один из них не был Вселенскими ни по названию, ни по количеству участников, ни по составу, однако, по характеру принятых на них догматических решений, Константинопольские Соборы XIV в., особенно Собор 1351 г., принадлежит к наиболее важным и значительным в Православной Церкви, не уступая по своему значению древним Вселенским Соборам.

Данные Соборы имеют всеправославный авторитет в силу последующей рецепции их постановлений всей полнотой Православной Церкви. Иными словами, на этих Соборах был представлен епископат практически только одной Константинопольской Церкви, но впоследствии под их определениями подписались предстоятели и других Поместных Церквей.

Верные православному преданию, следуя во всем святым отцам и стоя вместе с тем на высоте святоотеческого богословия, они продолжили и во многом уточнили, и даже впервые соборно сформулировали многие стороны богословского учения Церкви, особенно в вопросах, касающихся духовной жизни, благодати и обожения ею человека. Соборы утвердили учение святителя Григория Паламы о различии сущности и энергии Божией, о взаимодействии Бога и человека и о богопознании посредством божественной энергии, то есть – благодати.

Как и предстоятели всех Поместных Церквей, Митрополит Киевский и Московский Алексий при своем утверждении в митрополичьем сане в 1354 г. также подписал решения Собора 1351 г. Именно ему принадлежит заслуга возрождения на Руси общежительного монашества (пришедшего в упадок по причине монгольского нашествия), создания сети общежительных монастырей, в которых была введена практика святогорского исихазма. Выдающаяся роль среди этих обителей по праву принадлежит Свято-Троицкой Лавре, созданной преподобным Сергием Радонежским.

Данные о рецепции паламитского учения Русской Церковью, в частности, приводятся такими специалистами как Прохоров Г. М. («Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в XIV веке» ТОДРЛ. 23 том, 104-105).

Константинопольский Собор 1351 года сформулировал и утвердил положения учения свт. Григория Паламы как догматы Церкви и низложил его противников.

Соборные постановления до конца XIV века были приняты всею православною Церковью, что сообщает им вселенский авторитет.

Важнейшие определения:

1. Фаворский свет нетварен, не есть сущность Божия, но Его энергия (благодать).
2. Энергия сущности нераздельна с сущностью и неслиянна с нею.
3. Божественные энергии нетварны.
4. Энергия сущности не вносит разделения в самую сущность и не нарушает ее простоты.
5. Имя «Божество» относится не только к сущности Божией, но и к энергии, т.е. энергия Божия тоже есть сам Бог.
6. Творение не может участвовать в сущности Божией, в энергии же – может.

Данные определения вошли в Синодик в Неделю Торжества Православия. Текст определений смотри: https://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/konstantinopolskiy_sobor_1351/

---

По материалам:

К. Г. Шахбазян. Память свт. Григория Паламы (https://kiprian-sh.livejournal.com/357798.html)

https://afonit.info/

https://drevo-info.ru/