О старцах: «Они радовались, что Господь посылал им скорби, трудности, испытания веры...»

Из беседы с митрополитом Ташкентским и Узбекистанским Викентием, которая состоялась летом 2019 года на Валааме, где проходил Священный Синод РПЦ.

– Благословите, Владыка!

– Бог, благословит!

– Вы уже давно монах – уже почти сорок лет. Это, безусловно, большой период, можно сказать, целая эпоха. Наверное, на своем жизненном пути Вы встречали настоящих подвижников, старцев, святых людей. Не могли бы Вы рассказать о ком-нибудь, хотя бы об одном таком человеке, который оставил наиболее глубокий след в Вашей жизни?

– Я, милостью Божией, больше всего был в Троице-Сергиевой Лавре. Там я учился, прошел восемь лет своей учебы – семинария, академия. Там я нашел очень хороших духовников, к которым притекал в течение всей своей студенческой жизни. Особенно, конечно, к отцу Кириллу (Павлову), к отцам Науму, Вонифатию, Косьме... Поначалу был отец Павел. Он много старался помочь в определении духовной жизни. Недавно скончался. Кроме того, я встречался, конечно, с отцом Иоанном (Крестьянкиным), у отца Серафима тоже бывал.

Слава Богу, что были такие старцы, которые прошли много трудностей в годы лихолетья, но оставались очень жизнерадостными, не унывали, не отчаивались, а с радостью воспринимали все те испытания, которые выпали им в этой жизни. Это, конечно, для нас, для сегодняшнего времени очень большой пример: трудности надо уметь проходить не в унынии и отчаянии, а в радости. Они знали, что через скорби можно достичь Царства Божия. И вот они радовались, что Господь посылал им скорби, трудности, испытания веры. И, конечно, от скорби приходит терпение, а от терпения – опытность, как апостолы говорят. Поэтому для них это было очень большой отрадой, что Господь посылал им такие ситуации, через которые можно испытать веру человека, его благочестие и преданность Богу.

В настоящее время, очень важно, чтобы люди именно это понимали. Сейчас есть тенденция к тому, чтобы находить какое-то удобство, какое-то утешение, какие-то наслаждения – не совсем духовные, а более материальные. В свое время люди даже искали трудностей и желали их. Когда мы исследуем жития святых новомучеников, исповедников Христовых в годы лихолетья, то узнаем, что они говорили о святых: «Какие они счастливые, что могли за Христа пострадать!». И вот в годы гонений им тоже Господь дал такую возможность – пострадать за Него, и они радовались этому. Конечно, сейчас это звучит как-то не совсем уместно, потому что все люди ищут удобства, удовольствий, наслаждений. И это идет вразрез с тем, что когда-то наши отцы хотели испытывать и испытали.

Сегодня я был в Воскресенском монастыре в Петербурге и там посетил гробницу, где был похоронен священномученик Иларион (Троицкий). Так он радовался всегда, что девять лет был в заключении: не успел один срок пройти на Соловках – и еще один получил, а потом еще один. Он принимал это все с радостью: значит воля Божия такая, будем еще трудиться, будем молиться – и не было никакого уныния, отчаяния, гнева, раздражения, недовольства, осуждения, ропота: «Да почему, да как же? Ведь я все уже прошел!»

Нет, он до конца жизни был на таком духовном подъеме – за Христа, ради Христа, ради Царства Христова потерпеть, потому что Христос терпел за нас, а мы должны и за себя, и ради Христа потерпеть трудности в этой жизни, чтобы, главное, сподобиться вечной блаженной жизни через страдания.

Слава Богу, что у меня была возможность иметь общение с такими старцами, такими духовниками. Они уже отошли ко Господу.

Отец Кирилл был моим духовником, он меня принимал в монашество, был моим восприемником. И всегда я ходил на исповедь, на совет и получал от него очень добрые, хорошие наставления, которых я стараюсь придерживаться до сегодняшнего дня. Ну, а самый главный совет – это пример его личной жизни, его радость духовная, его постоянный подъем духовный. Это всегда воодушевляло всех нас.

И когда мы иногда встречались на каких-то мероприятиях, он всегда говорил: «Вы думаете, что нет у нас скорби? Нет трудностей? У нас их очень много». А он был казначеем, духовником, и ему приходилось знать изнутри ситуацию в монастыре. И он рассказывал: «Вот вы не знаете ничего, а бывают такие дни, когда нету ни одной копейки. Надо кормить братию обедом, а у нас нет ничего. И вот, казалось бы, что делать? Не скажешь же братии, что нет денег, поэтому обеда не будет. И остается только надежда на преподобного Сергия, надежда на Божию милость. И смотришь – Господь посылает благодетеля, который дает ту нужную сумму, которая необходима, чтобы накормить сегодня братию обедом».

Конечно, мы этого не знали, а он нам говорит: «Это чудо Божие!» То есть то, что когда-то преподобный Сергий Радонежский в своей жизни испытывал – были такие моменты в его жизни, что нет у него ничего, и братия унывает: «Раз нет никакого пропитания, уйдем в другие места», – а он им в ответ: «Подождите немножко, Господь усмотрит». И на следующее утро приходит целый воз еды, необходимой братии для жизни в монастыре.

И это попечение преподобного Сергия, по словам отца Кирилла, есть до сегодняшнего дня: «Это я сам знаю, потому что испытываю такие трудности. Просто я вам об этом не говорю, но вот сейчас в разговоре могу сказать более откровенно, что у нас бывают такие чудеса – преподобный Сергий нас не оставляет». Такие рассказы мы слышали от отца Кирилла и другие еще интересные моменты из жизни монастыря и из жизни его личной.

Но мы-то видели его только радостным. На службе, бывало такое: он обычно служил на ранней Литургии, а я был помощником ризничего и иногда был разгневанным: кто-то не так облачение снял или бросил, другой еще что-нибудь не так сделал. Смотришь на отца Кирилла, а он весь радостный! И, хочешь-не хочешь, надо себя тоже как-то настраивать по-другому: зачем этот гнев, раздражение, когда тут человек в таком состоянии духа. Что, у него мало забот в монастыре? А он все время в таком настроении хорошем. Поэтому приходилось и мне как-то переключаться.

Вот такие моменты общения со старцами из моей личной жизни, когда я имел возможность соприкасаться с ними, и видеть, и какой-то пример от них взять. До сих пор все это живо в моей памяти и наставляет на путь добродетельной и богоугодной жизни.