Серия статей о трудничестве на Валааме (часть I)

Почти в каждом российском монастыре, сейчас можно встретить людей, которых называют трудниками. Это мирские люди, работающие в православных обителях во славу Божию.

Как-то, выходя из собора, одного валаамского трудника окликнул один паломник. Оказалось, это был его знакомый по мирской жизни, и спрашивает: «А ты как тут оказался?»

— Да, вот второй месяц живу, трудником.

— А трудником это как? Работаешь?

— Что-то вроде того?

— И что много платят?

— Нет, во славу Божию тружусь.

— Ну это понятно…, а платят то всё-таки сколько?

— Нисколько, я же говорю, — во славу Божию.

Его знакомый похоже так и не понял этого загадочного — «во славу Божию»; как можно работать и денег за это не получать…

В данной статье мы постараемся подробно рассмотреть кем являются трудники в монастыре и зачем они приезжают «бесплатно работать на Валаам». Начать рассмотрение данных вопросов, на наш взгляд, следует с прошедших, наиболее приближенных к нам столетий: XIX-ом и ХХ-ом.

Монастыри на Руси издавна были излюбленным местом паломничества, духовного укрепления и отдыха для мирских людей разных сословий и классов: нищии, крестьяне, мещане, купцы, дворяне, деятели искусства, высокопоставленные особы, императоры, посещая обители, часто находили в них самое драгоценное в жизни земной — веяние благодати Духа Святаго, преображение личности, святость, истинные смирение и любовь, Евангельское житие.

Многие приезжали в монастырь не только посмотреть и помолиться, но и потрудиться во «Имя Божие» или же — во «Славу Божию», для великой пользы души и на благо святой обители. Кто-то трудился неделю, кто-то месяц, кто-то год, а кто-то и всю свою жизнь, так и не принимая монашеских обетов, считая себя недостойным высокого иноческого звания.

В дореволюционные времена существовало такое понятие, как — пожить в монастыре по обету, т.е. потрудиться в обители месяц или год в благодарность Богу за то или иное благодеяние с Его стороны; ради прощения грехов; или чтобы Господь помог избавиться от пагубных греховных страстей и привычек, таких как блуд, пьянство, табакокурение и т.п.

На Старом Валааме слово трудник встречалось не так часто, как в наше время. Тождественным ему было — богомолец. Это были не простые богомольцы в нашем нынешнем понимании, которых мы назвали бы паломниками, а именно люди, приехавшие потрудиться, пожить в монастыре, приобщиться к монашескому образу жизни, иногда с намерением остаться в обители навсегда. Впрочем, в то время богомольцами называли и тех, и других, поэтому читая те или иные воспоминания о Валааме и других монастырей, следует по возможности различать, «богомольцев-паломников» от «богомольцев-трудников».

Итак, богомольцами (трудниками) назывались люди, в течение различных сроков и по разным причинам проживавшие в монастырях по собственному желанию, подчинявшиеся монастырскому уставу и выполнявшие различные трудовые послушания. Богомолец мог в любое время покинуть монастырь.

Жизнь всех богомольцев в монастыре в идеале должна была быть наполнена молитвой, постом и трудом. Этому способствовал особый ритм монастырского бытия.

Получив подрясник и став послушником, богомолец, впоследствии мог быть причислен к числу монастырской братии и стать так называемым приукаженным, то есть на него поступал указ о зачислении из Духовной консистории.

При приеме в дореволюционные монастыри, обычно происходил строгий и длительный отбор, искус, причем он действовал в отношении представителей всех сословий – от дворян до бывших крепостных крестьян.

По своему составу группа богомольцев была неоднородной. Среди них были дети и взрослые, жившие и трудившиеся в монастыре «по обету»; родственники монахов; а также люди, желавшие стать послушниками и проходившие предварительное испытание на пригодность к монастырской жизни, то есть находящиеся на испытании.

Неприукаженными богомольцами и послушниками или даже монахами, в царской России называли тех, кто, живя в монастыре (бывало даже очень длительный срок или всю жизнь), по той или иной причине, не имел указа из Духовной консистории о зачислении в монастырскую братию. Официально прием был сложной процедурой, сопровождающейся поручительством и сбором многих документов.

Сегодня неприукаженными можно было бы назвать тех послушников, которые официально - документально не зачислены в монастырскую братию. Они проходят первый послушнический искус, как-бы еще оставаясь в статусе мирян.

В ХIX веке, для того чтобы богомолец стал послушником и был зачислен в братию, ему требовалось не только пройти долгое испытание, он также был обязан предъявить игумену документы, удостоверяющие его личность. Например, если он был из крепостных, то представлял «отпускную» от своего бывшего господина, подтверждающую, что теперь он является свободным. Был ряд причин, по которым тех или иных братьев неприукаживали: если они были женаты или у них имелись несовершеннолетние дети и т.п. Таких братьев не рукополагали, но монахами на Валааме они стать всё-таки могли (разумеется кроме женатых). В иночество и мантию их постригали неофициально, келейно.

Кроме этого для приукаживания, богомолец должен был представить рекомендацию, подписанную приходским священником, удостоверявшую, что он является православным. В противном случае богомольцу официально отказывали в принятии в монастырь. Безусловно, исключения бывали, но крайне редко.

Между приходом богомольца в монастырь, и его зачислением в монастырскую общину и последующим принятием им монашеского пострига проходили долгие годы, так что выдержать послушнический искус мог только глубоко верующий человек.

Это сейчас из-за нехватки насельников во вновь открывающихся монастырях и послушниками делаются быстро, и постригают достаточно рано. Но в те времена, все было иначе и намного строже. Вычисляя сроки между принятием богомольца в монастырь, его «приукаживанием» и пострижением, современный человек, пожалуй, может лишь повторить слова иностранца, посетившего Россию в XVI или XVII веке и увидевшего, как истово молятся русские люди: «Да они тут все святые!».

Богомолец длительное время жил в монастыре, подчинялся его уставу, выполнял послушания, нередко тяжелые и трудоемкие. Выдержать такую проверку своей пригодности к монашеской жизни удавалось далеко не каждому.

Сейчас, на Валааме, — поскольку монастырь ставропигиальный, послушнический искус до зачисления в братию и искус до пострига, обычно тоже длится достаточно долго, что является продолжением традиции Старого Валаама.

К началу ХХ века в монастыри шли прежде всего крестьяне. Такая ситуация наблюдалась в целом по всей России, что дало основание современному историку русского монашества П. Зырянову сделать вывод о том, что в начале ХХ века монашество перестало быть привлекательным для представителей каких-либо других сословий Российской империи, кроме крестьянства.

В начале XX века Валаамский монастырь превратился в одну из самых крупных и почитаемых обителей России и представлял собой подобие маленького «островного монашеского государства». Ему принадлежал не только Валаамский архипелаг, но и несколько отдаленных ладожских островов. Из обители третьего класса (каким он был в начале XIX века) монастырь за столетие стал первоклассным. На языке чиновников этот термин означал гарантированное финансирование за счет государства. На содержание обители из казны ежегодно выделялось 1878 руб. 85 коп. Как свидетельствуют документы, в 1802 году в монастыре подвизалось 82 насельника, а через сто лет (в 1902 году, на пике развития) в официальных списках братии насчитывалось 326 человек, из них 75 священноиноков, 126 монахов и 125 послушников. Плюс 753 человека «проживающих для богомоления» длительное время (включая и неприукаженных послушников).

Важно отметить что на Валааме в значительном количестве трудились и так называемые дети-одногодки. Бедные родители с многодетными семьями не могли их прокормить и отправляли в монастырь потрудиться, или же таким образом выражали свою благодарность Богу. Дети обучались какой-то монастырской профессии и при этом духовно возрастали, живя по сути послушнической жизнью.

Продолжение следует...