Отпевание и погребение архимандрита Мефодия

Бом… Бом… Бом… — настойчиво благовестит большой колокол, созывая Валаам на службу. Народ плотными ручейками стекается в нижний соборный храм преподобных Сергия и Германа. Что за событие влечет сегодня сюда столько людей? Приехали архиерей, священники, важные гости, род Петровых из Македонии… Сотни людей наполнили храм, чтобы отдать дань любви и помолиться на отпевании удивительного монаха и священника — архимандрита Мефодия, который навсегда войдет в историю Валаамской обители.

Отец Мефодий покинул земную жизнь — эту, как пишет преподобный Амвросий Оптинский, юдоль плача и скорбей, и перешел в жизнь вечную. Истинно верующих и любящих Бога христиан, в Царствии Небесном ждет полнота радости и блаженства, а здесь на земле, будете иметь скорбь (Ин. 16,33), — говорит Спаситель. Но для всех людей эту нашу многоскорбную жизнь, как чадолюбивый Отец, Господь растворяет многими утешениями душевными и телесными, так что событий радостных и приятных в жизни нашей бывает больше чем печальных. Но бывают утешения и другого порядка — духовные. Люди церковные, приобщающиеся Тела и Крови Христовых, старающиеся жить по Евангелию в духе любви и правды, часто молящиеся Богу, в той или иной мере стяжавшие нетварную божественную благодать — не только легче претерпевают все скорби, но и имеют эти самые духовные утешения высшего порядка, пред которыми меркнут все земные блага. Более того они уже здесь на земле сподобляются в малой мере вкусить Царствия Божьего, которое внутрь нас есть (Лк. 17:20).

Жизнь свою батюшка полагал на краеугольном камне веры в Господа Иисуса Христа и в основанную им Святую Церковь. Его вера побеждала любые трудности и искушения. У отца Мефодия было очень много влиятельных и богатых друзей, но надежду свою он возлагал прежде всего на Господа. В самых тяжелых и, казалось бы, безвыходных ситуациях, каким-то чудесным образом находился неожиданный выход, но для отца Мефодий это был естественный ход событий, когда прелюбимейший (как обычно говорил батюшка) Господь слышал его молитвы и не посрамлял искреннего упования.

Батюшка не боялся болезней и скорбей. В любви нет страха, но совершенная любовь вон изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви (Ин. 4:18).

Тот, кто предал всю свою жизнь в руки Божии уже не может бояться, твердо веруя, по слову преподобного Георгия Задонского, что, «всё бывающее с нами попускается от Бога к лучшему устроению нашего душевного состояния для вечного спасения».

Отец Мефодий так любил людей, что для него было просто не мыслимым, чтобы не обнять и не благословить приходящих к нему, даже во время пандемии. Можно, конечно, долго спорить о правильности или неправильности таких его сердечных порывов, но самое важное, на наш взгляд, что сподвигала его на это именно любовь. Встречая таким образом сотни гостей вирус долгое время обходил его стороной. Но вот Господь все же попустил болезнь и ему, которая в итоге стала для него смертельной. Суды Божии неисповедимы, остается только преклониться пред ними, твердо веря в непостижимую для нас благость Божию по отношению к каждой созданной им по своему Образу человеческой душе.

Для Валаама и тысяч людей это величайшая утрата, надеемся, что в Царствии Божием батюшка будет иметь молитвенное дерзновение пред Творцом и таким образом продолжит заботиться о всех нас.

Как свидетельствует Мария, одна из сотрудниц службы отца Мефодия, батюшка сподобился откровения о своей смерти. Когда на Светлом острове он узнал, что болен, то говорил, что совсем не хочет ехать в больницу, но потом сказал, что помолится Господу и своим Ангелам (Прим. – Ангелу хранителю, а также небесным покровителям) и тогда решит. Он подошел к иконам и стал сокрушенно молиться: «Прелюбимейший, всемилостивый Господи…». После, он сказал Марии, что Ангелы говорят ему, чтобы он поехал в больницу. Затем он взял икону Спасителя, крепко её обнял и сказал: «На Валаам я больше не вернусь, я умру».

Последние дни на Валааме отец Мефодий был сосредоточенный, видно было что ему тяжело, наверное, душа его скорбела и тосковала подобно душе Господа в Гефсиманском саду перед Крестным распятием (Мф.26:37-39).

Перед отъездом батюшка причастился Святых Христовых Тайн. Отец Мефодий сознательно и смиренно принял свой крест. Он претерпевал тяжкие страдания от болезни в течении нескольких недель, но и всю свою монашескую жизнь он был распинаем на кресте постоянных телесных болезней и своего тяжелейшего послушания, а последние дни стали лишь кульминацией его мученичества за любовь к Богу и людям.

Преподобный Антоний Оптинский так утешает одну христианскую душу по поводу смерти близкого человека: «Что же касается до вашей печали о том, что родитель якобы без напутствия окончил жизнь, то это нам неизвестно; может быть, кончина ему случилась мученическая, которая заменяет все обряды, ибо известно, что и преподобного Афанасия Афонского строение церковное задавило, но душа его во благих водворилась у Господа. Много и ныне умирают от грома, молнии, от огня, от воды, от угара, от падений нечаянных и прочее. И всех таковых кончина мученическая, в которой своею кровью очищаются грехи, и Святая Церковь наша особенно о них имеет ходатайство ко Господу».

На наш взгляд очевидно, что преподобный Антоний под мученичеством здесь имеет ввиду не мученичество за Христа, а мученичество, в смысле претерпеваемых страданий при неожиданных смертях. А то, что предсмертные страдания могут хотя бы частично очищать от грехов, никакому сомнению не подлежит.

Тысячи горячих молитв сейчас обращены к Господу о душе Валаамского священника из Македонии. Скольким людям он когда-то помог, скольких привел в Церковь, сколько увидели в нем пример христианской любви, а лучше сказать увидели через него самого Христа. Кто-то, находясь «на самом краю» — в безвыходной, с мирской точки зрения, ситуации, «случайно» узнавал телефон отца Мефодия и обращался к нему, и батюшка не отказывал. Люди, которые думали, что они уже совсем никому не нужны, оказывались нужны Господу и Его верному рабу - отцу Мефодию. Сколько было таких случаев, в которых батюшка показывал нам, что такое настоящая любовь — об этом будут рассказывать очень многие.

Несколько дней и ночей в Успенском храме над телом батюшки читали Евангелие. Преданные отцу Мефодию сестры, как жены-мироносицы, приходившие плакать ко гробу Спасителя, эти дни и ночи старались как можно больше времени проводить у тела батюшки, проливая потоки горячих слёз и вознося сердечные молитвы о нём ко Господу. Что еще больше может свидетельствовать об их любви к отцу Мефодию? Сейчас в Славянской гостинице стоит его большой красивый портрет, а рядом корзиночка в которой лежали четки, которые батюшка любил всем дарить.

Несколько раз чтение Евангелия прерывалось панихидами, которые служили: владыка Панкратий, владыка Феогност, приехавшие священники.

Проститься с батюшкой приехал схиигумен Серафим (Покровский) — духовное чадо старца Софрония (Сахарова), бывший начальник Всехсвятского скита, недавно покинувший его по состоянию здоровья. Приложившись ко гробу он с любовью благословил батюшку.

Также и начальники подворий, и бывшие насельники Валаамского монастыря, тоже приехали проститься с возлюбленным братом и отцом.

Евангелие в храме читали не только монастырская братия, но и миряне, любившие отца Мефодия.

***

В 14:00, началось отпевание, которое в Церкви называют малой канонизацией: молящиеся обращают к Богу слова «Со святыми упокой Христе душу раба Твоего…», а это значит — просят о причислении усопшего к лику святых.

Молящихся в храме было очень много, как на Пасхальной службе. К тому же в течении всего отпевания и погребения проводился прямой видео эфир на Youtube-канале монастыря, и многие сотни людей из России, Македонии и других стран мира смогли помолиться на службе вместе со всеми, за что потом сердечно благодарили игумена.

Обычно, на отпеваниях последнее целование бывает только в конце службы, но в этот раз из-за большого числа молящихся и по влечению любящих сердец, люди прикладывались ко гробу на протяжении всего отпевания в соборе и еще долго после его окончания. Гроб был открытым, но со специальным покрывающим стеклом. Обычно почившим монахам лицо полностью покрывают клобуком, а священникам возду'хом (платом), но Владыка благословил, чтобы лицо отца Мефодия осталось открытым, ради многой любви приехавших проститься с ним людей.

Полтора десятка красивых голосов братского хора стройно поют заупокойные стихиры. Строгим торжественным валаамским гласом с оттенками некоторой грусти запели «блаженны», в которых перечисляются Евангельские заповеди, людей исполняющих которые, Господь называет блаженными: «Блаженны нищие духом, блаженны кроткии, алчущие и жаждущие правды, блаженны милостивые…». Песнопение это, как по своему звучанию, так и по смыслу наполнено мужественной исповеднической стойкостью, а также нежной любовью, в данном случае любовью чад к духовному отцу. Всю свою монашескую жизнь батюшка старался исполнять эти Евангельские заповеди венцом исполнения которых бывает радость и веселие, и многая мзда на небесех.

Вот уже прочтены положенные Апостол и Евангелие, хор громогласно тянет «Со святыми упокой», и вот ко гробу подошёл игумен монастыря епископ Панкратий. В храме царит полная тишина. Склонив седую главу он медленно, с великой любовью читает разрешительную молитву над телом своего собрата и лучшего друга. Хор умиленно запел стихиры «Приидите, последнее целование, дадим братие умершему», и ко гробу с двух сторон потянулись священники, братия и миряне. Тёплые слезы текут по ланитам и сердцам мужчин и женщин — все помнят его любовь.

Несмотря на какие-то недостатки и немощи для многих батюшка был святым человеком. Отец Мефодий учил людей той любви где статус и возраст не имеют значения. «Какой бы не приехал человек, бедный или богатый, воцерковленный или невоцерковленный, перед нами как говорил святитель Лука, прежде всего, такой же, как и все мы, страждущий человек, которому требуется утешение, великая любовь и поддержка. Мы всех должны принимать с открытым сердцем, с пониманием, с благодарностью, что Господь нам их посылает, для нашего же спасения. И сами люди это ценят больше всех подарков и приемов», — говорил батюшка.

Один валаамский монах сказал: «отец Мефодий каждому оставил частичку своего сердца».

В храме царит скорбь от утраты: от того что больше не будет живого общения с человеком; от того что мы не услышим его утешительного слова, не услышим его тонкого, легкого, ласкающего слух голоса с македонским акцентом. Но эта великая скорбь близких отцу Мефодию людей, растворяется пасхальной радостью и твердой надеждой о спасении души усопшего.

Не услышим мы также его добрых утешительных шуток. О необычайном чувстве юмора батюшки, можно писать отдельную статью. В миру говорят, что остроумие и хорошее чувство юмора свидетельствуют о большой интеллектуальной развитости человека. Некоторые святые, например, Григорий Богослов, Амвросий Оптинский, Феофан Затворник, Паисий Святогорец, Иоанн Крестьянкин и другие, ради пользы людей, иногда прибегали к юмору, как благоуханному лекарству и любили пошутить для пользы других. Протоиерей Артемий Владимиров, рассуждая о юморе святых пишет: «Они высмеивали порок, взятый сам по себе, шутили над собой, врачевали близкие к отчаянию души, настраивая людей на спокойный, мирный лад, удаляя из сердец страхи, тревоги, ту нервность, те беспорядочные эмоции, которые так часто мешают современному человеку обрести правильное устроение души».

Своими шутками батюшка мог развеселить, утешить, поддержать, наставить, вразумить, обличить. Это помогало ему завязать дружеский разговор с любым человеком, смягчить его сердце, расположить к себе. Но своими шутками он никого не обижал и не унижал, как это бывает у других людей.

Многие пред гробом преклоняют колени тем самым выражая свою любовь и преданность. Звучат последние тропари и ектения, затем поётся «Вечная Память». Священники, хор и молящиеся затянули «Трисвятое», которое будет сопровождать погребальное шествие весь путь до Игуменского кладбища.

Тихое веяние Божественного света пронизывает каждый уголок храма и души людей. Сотни молящихся сердец сливаются в единое прекрасное погребальное пение, доносящееся до самого Престола Господня. Силу соборной молитвы в этот день ощутили даже самые хладные души и окаменелые сердца.

Как только подняли гроб с усопшим для выноса его из собора с колокольни мерно зазвучал погребальный Перебор. Процессия во главе с тремя монахами, несущими Крест, фонарь, икону Спасителя и патриарший венок медленно вытекает из собора, проходит через Святые врата, затем Восточные и вот уже их путь пролегает между Верхним садом и Славянской гостиницей. На их желтых заборчиках висят многочисленные вазоны с нежными фиалками. Где-то рядом идут сестры, трудящиеся в его службе, они вспоминают: «эту красоту сделал отец Мефодий, и сама гостиница появилась благодаря трудам батюшки…»

В этот день не было палящего солнца, пасмурности, день по благословению Божию был самым подходящим, чтобы проводить батюшку. Могучие лиственницы исполины, склонившись к путникам, образуя собой прекрасный хвойный свод, несут свой безысходный караул по краям прямой дороги ведущей к Игуменскому кладбищу. Это как будто дорога в вечность, в прекрасный Эдемский сад. Процессия растянулась больше чем на километр. Было ощущение, что в случае необходимости, чтобы проводить отца Мефодия, эти люди могли бы пройти десятки километров.

«Не бойся смерти, но готовься к ней, проводя святую жизнь. Если будешь готов к смерти — перестанешь бояться ее. Если возлюбишь всем сердцем Господа — сам пожелаешь смерти», — пишет святитель Димитрий Ростовский. Мы верим, что батюшка прожил именно такую жизнь, когда жизнь для него была — Христос, а смерть — приобретение (Флп.1:21).

Вот и воротца Игуменского кладбища. С кладбищенской колокольни процессию снова встречает Перебор. Гроб проносят мимо места, где раньше находилась пустынька преподобного игумена Назария, затем обойдя древний храм Всех преподобных отцов в посте и подвиге просиявших, который воздвиг Игумен Дамаскин, поднесли его к месту погребения. Здесь же рядом с храмом в один ряд находятся четыре могилы валаамских игуменов: Дамаскина (1881†), Виталия (1905†), Пафнутия (1907†) и Павлина (1935†). Рядом с ними как раз оставалось одно место, хотя при желании, наверно, можно будет сделать и еще одно захоронение. Наверняка, там был бы похоронен владыка Панкратий — возродитель Валаама, очень много потрудившейся во славу святой обители. Но ради великой любви к отцу Мефодия он уступил ему своё «игуменское» место, следующее за четырьмя другими игуменами.

Все лежащие здесь игумены внесли свой вклад в устроение Валаамского монастыря, и вот наше время тоже дало их сподвижника и устроителя Валаамской обители архимандрита Мефодия. После временной мерзости запустения, тяжкий труд по возрождению Валаама батюшка понес вместе с Владыкой.

И вот теперь рядом с Игуменом Павлином, появился новый крест, пока что деревянный, но не менее значимый для Валаама.

Хор оглашает кладбище заупокойными тропарями, снова все вместе поют «Святый Боже…», гроб опускают в могилу. Каждый присутствующий стремится подойти и бросить туда горсть земли в знак прощания с усопшем. Но в христианстве это служит скорее напоминанием всем нам о том, что наше существование не вечно, и все мы когда-то будем преданы земле, из которой нас и сотворил Бог — «земля еси и в землю отыдеши» (Быт.3:19).

Звучит последняя красивая ектения в исполнении отца Давида, и в это время возле креста постепенно вырастает целая гора венков, корзин и букетов с цветами, которые очень любил отец Мефодий. Такого количество цветов на могиле усопшего, на Валааме, пожалуй, еще никогда не видели.

А дальше началась «Пасха». Воодушевленный хор запел пасхальные стихиры, возвестив всем усопшим на сем кладбище о грядущем воскресении.

Существует такое церковное Предание — говорил преподобный Никон Оптинский, что если у гроба покойника чувствуется радость и мир, то можно надеяться, что умерший угоден Богу, что жизнь его была праведна.

Затрепетали сердца молящихся, утешаемых несомненной надеждой о том, что батюшка будет помилован Господом. Священник возглашает: «Христос Воскресе!» — Воистину Воскресе! — а с Ним по всеобщем воскресении во время второго пришествия, верим, станет одесную Господа и отец Мефодий.

Звонарь забил во все колокола торжественный Трезвон, на лицах людей появилась светлая радость — они улыбаются, обнимают друг друга, говорят о том, что отец Мефодий в очередной раз объединил людей и вновь проливают слёзы.

***

Смерть дышит на нас вечностью, напоминая человеку о приближающемся переходе его в мир духовный. Она дает очень точную оценку трудам человеческим, полагаемым ради жизни временной, посрамляя их тщетность и суетность. Для презирающих же вещи сего мира, по слову святителя Григория Паламы, и ищущих обрести познание о мире будущем и старающихся делать то, что идет на пользу перед лицом сего будущего века, приходящая смерть не приносит ущерба, но, лучше сказать, переносит их от суетных и непостоянных вещей в невечерний день, в бессмертную жизнь, в богатство неиждиваемое, в чистую радость, в вечную славу, в то, что истинно есть и неизменно пребывает.

Фотографии Станислава Трофимова и Бориса Бойко