«Мы очень благодарны Вам!»

Архимандрит Мефодий: «Пророчество Царя Николая II»

«Я очень благодарен Господу за великую честь служить Ему, Православной Церкви, русскому народу и нашей святой обители под омофором этого дивного архиерея Божия.

Владыка Панкратий — человек высочайшей культуры. Он очень духоносный и очень патриотичный. Очень дипломатичный и в то же время государственный, державный. Он поднял нашу обитель из руин. И мы, недостойные, немного помогли ему носить этот тяжелейший крест.

Хочу сказать, что на владыке Панкратии исполнилось пророчество великого русского Царя-императора Николая II: в 1912 году он дал разрешение валаамским Игуменам служить с открытыми Царскими вратами, как положено архиереям, — с самого начала Божественной Литургии. Таким образом Царь Николай II практически предсказал, что у нас появится Игумен, который станет архиереем, и это пророчество исполнилось на владыке Панкратии. Он стал первым епископом среди Игуменов нашей обители за всю историю её существования.

Я вот уже более 27 лет нахожусь под его духовным руководством, и могу сказать, что когда Владыка стал архиереем, он совершенно изменился. Он стал более мудрым, мягким, любвеобильным. Святой дух Пятидесятницы сошёл на него.

Конечно, новые обязанности возложили на него новые заботы. И у нашего наилюбимейшего Владыки Панкратия нет сейчас возможности уделять нам столько же времени, как прежде. Но мы ничего не потеряли!

Мы получили Богомудрого архиерея, который руководит нашей обителью».

Игумен Фотий: «Мы ему доверяем»

«Наш владыка Панкратий духовно вырос в Троице-Сергиевой лавре. Он духовный сын батюшки Кирилла (Павлова) и всё делал по его благословению. И к нам на Валаам в 1993-м году приехал наместником, и епископский сан принимал в 2005-м году — тоже по благословению батюшки. Все мы здесь находимся под молитвенным покровом отца Кирилла (Павлова).

Помню, как 15 лет назад в Богоявленском соборе в Елохове хиротонию нашего отца Игумена совершал Святейший Патриарх Алексий II, Священноигумен нашей Валаамской обители, которая с детства стала для него любимой и дорогой. Он действительно для нас как родной отец — покойный Патриарх Алексий.

И вот подходим к Святейшему Патриарху Алексию после причащения Божественных Тайн, я поблагодарил его и говорю: «Ваше Святейшество, спаси Вас Господи за то, что вы рукоположили нам владыку Панкратия. Теперь у нас будет свой епископ, у нас будут совершаться архиерейские богослужения. Владыка Панкратий будет Ваш помощник по посвящению, будет помогать Вам рукополагать братию. А теперь Вы должны предоставить Валаамскому монастырю статус Лавры...»

А Святейший не ожидал такого: «Обожди, обожди, не всё сразу» (смеётся).

И ещё запомнилось, как патриарший архидиакон Андрей Мазур сказал нам после посвящения: «Ваш Игумен — сотый у меня епископ».

***

Когда наместник, игумен или настоятель имеет какую-то немощь, то эта немощь ложится бременем и на братию. А если Игумен — человек достаточно опытный... мы это не всегда понимаем, не ценим — и начинаем вспоминать и жалеть только, когда такой человек уходит, а приходит другой. Это надо понимать и помнить.

У нашего отца Игумена есть и возраст, и опыт, и благодать епископской хиротонии. Он один из немногих наместников или настоятелей, пользующийся доверием и любовью всей братии, каждый из нас может исповедоваться у него, открыть ему свои помыслы и получить облегчение, духовный совет и действенную помощь.

Дай Бог, чтобы владыка Панкратий на долгие годы оставался нашим Игуменом, потому что мы ему доверяем».

Иеромонах Савва: «Дар понимания»

«Понять архиерея, его жизнь, его состояние во всей полноте может только архиерей, исполненный такой же великой благодати, — и вместе с тем такой же великой заботы и всего, что с нею связано: скорбей, переживаний, тревог, — и радости, конечно. Мы, обычные люди, не знаем ни той великой заботы, ни той великой радости, которые переживает Архиерей.

Я благодарю Господа за то, что Он даровал нам Владыку, получившего великий дар понимания — как воли Божией, так и каждого из нас. Если бы не было этого дара, наша жизнь сложилась бы совершенно иначе.

Способность понимания предполагает вживание в образ другого человека, переживание того, что он чувствует, видит, осознаёт, — усвоение жизни другого человека. Это, конечно, великая способность, великий дар — и великий труд. За пониманием следуют терпение и молитва.

Образец такого идеального понимания мы видим в явлении Святой Троицы — в Предвечном совете, в великом Согласии, которое частично приоткрывается нам в земной жизни.

Мы знаем и помним, что Владыка наш был рукоположен в дни Святой Пятидесятницы. И наречение во епископа Троицкого имеет здесь и тайноводственное, и явное значение.

Мы очень благодарны Вам!».

Монах Ефрем: «Для него нет жизни вне Церкви»

«Воспоминаний о нашем отце Игумене очень много, и сразу сложно всё вспомнить и кратко что-то рассказать. Запоминающихся моментов очень много. В первую очередь хочется вспомнить его монашеский путь, который начался в Свято-Троицкой Сергиевой лавре.

В 80-х годах, когда ещё в Лавре жили такие духовные носители Православия, как архимандрит Кирилл (Павлов), архимандрит Георгий (Тертышников) и другие старцы, наш Владыка имел возможность с ними общаться вживую. Тот духовный опыт, который они имели, отец Панкратий, без сомнения, впитал, и это стало основным фундаментом его духовной жизни.

***

Наша первая встреча произошла, когда я был двадцатилетним юношей. Меня, как и многих молодых людей того времени, волновал вопрос смысла нашей человеческой жизни. Я пытался ответ на этот вопрос найти сам, но возникали различные сложности.

И вот какой ответ я услышал от тогда ещё архимандрита Панкратия: «Смысл человеческой земной жизни любого христианина — стяжание Святого Духа». Конечно, такой ответ — одновременно и сложный, и ёмкий. И по прошествии многих лет только сейчас начинаю понимать, насколько он правильный и единственно верный для христианина, для человека, чтобы получить спасение. Долгий и трудный путь изменения себя, избавления от страстей, от греховных привычек.

Однажды спросили у Владыки о его жизни до монастыря. И был интересный ответ. Он сказал, что жизни вне Церкви для него нет. То есть Владыка наш видит себя только в Церкви и другой жизни для себя не представляет. Если многие из нас вспоминают свою жизнь до монастыря, то для Владыки не так: не то, чтобы он чего-то стесняется или не хочет вспоминать, — просто для него нет жизни вне Церкви, вне Бога не существует.

***

В 1998 году, когда я только пришёл на Валаам вновь назначенным экономом, монастырь находился в разрушенном состоянии. И я часто подходил к отцу Игумену, говорил: смотрите, разрушено внешнее каре, в храме надо восстанавливать иконостас, ветхие здания, течёт крыша, и ещё вот это и это, и куча других проблем...

Но Владыка тогда сказал, что в первую очередь мы должны восстановить суточный круг богослужений, восстановить нашу духовную жизнь, и тогда всё у нас будет, — и всё мы восстановим.

И действительно. Оглядываясь назад, на протяжении всего времени, как я на острове с 1998 года, Владыка основное внимание уделял правильности богослужений, чтобы не было в них упущений, чтобы все службы выполнялись, чтобы братия была освобождена от таких послушаний, которые мешают богослужениям.

И если сравнить то, что было в 90-х годах с тем, что существует сейчас, — это фантастическая разница. Господь за наше стремление соответствовать монашескому званию дал нам всё, что необходимо для жизни.

***

Ещё в 90-е годы стоял вопрос: по какому пути развивать монастырь?

Либо создать такой трудовой монастырь, каким был Валаам, судя по дореволюционным описаниям, когда братия трудилась на различных послушаниях. То есть основной костяк того монастыря, дореволюционного и послереволюционного, был трудовой: в основном это были выходцы из крестьян и мещан. Требовался тяжёлый физический труд, чтобы содержать монастырь.

Но Владыка так расставил приоритеты: главное — сделать из монахов именно монахов, а не ремесленников или профессиональных кузнецов, столяров, водителей, садоводов, агрономов, скотников. Современный монастырь должен стать монастырём молитвенников.

Первая и основная задача состояла и состоит в том, чтобы братия научилась молиться. Поэтому послушания уже тогда давались такие, чтобы у человека была возможность посещать полный суточный круг богослужений, чтобы на это хватало сил.

И уже только наша вина в том, что мы пропускаем эти богослужения, потому что в настоящее время созданы все условия для исполнения молитвенного правила, к которому мы предназначены».

Иеромонах Давид: «Отец или господин?»

«Я вспоминаю этот день пятнадцать лет назад... Вы пригласили нас, несколько отцов, чтобы мы молитвенно соучаствовали Таинству Вашей хиротонии. Мы приехали в Москву, день был такой же солнечный, как сегодня.

В первую очередь Вы сказали, что Святейший Алексий не очень любит греческие скуфейки, маленькие клобуки, и мы отправились покупать русские. Единственным местом, где мы их нашли, оказался Сретенский монастырь. Эти клобуки были такой огромной высоты, что я боялся его надевать, — там, наверное, с четыре моих головы сверху было…

***

Запомнилось, как уже после совершения Таинства, когда мы между собой разговаривали, отец В. сказал:

— Одно дело оказать непослушание иеромонаху или архимандриту, совсем другое — архиерею Божию. Это уже серьёзно.

И первое, о чём мы задумались тогда: а как же мы теперь обращаться к Вам будем? Привыкли уже: «батюшка, батюшка», как на Руси принято с любовью обращаться к священникам и настоятелям монастырей. А тут — «господин». Современному русскому человеку такое обращение крайне непривычно, режет ухо, сложно для восприятия. Я Вам тогда озвучил это, и Вы тоже задумались…

***

В том же году мы с Вами встретились на Кипре на монашеской конференции, посвящённой исихазму. Вы приехали с Афона, а я с Валаама. По пути с Афона Вы заехали в Ормилию, в женский монастырь. И при нашей встрече рассказывали только про Ормилию:

— Афон, конечно, это святое место… Но Ормилия! Там такие матушки! И послушай, что они мне сказали. Вышли две старицы-схимницы святой жизни, лица просто светятся. Первая говорит: «Мне тут одна птичка напела, что Святейший Патриарх Алексий Вас очень любит». А вторая спрашивает: «Что же, дорогой Владыка? Вы теперь будете господином для своей братии, а не отцом?».

***

И Вы мне поручили разобраться в этом вопросе.^[1]

Я тогда перелопатил нашу библиотеку и обнаружил, что в истории Церкви к предстоятелям, Игуменам, которые несли епископский сан, часто обращались именно «отец».

Со старых русских служебников до нас дошло это обращение: «Великого господина и отца нашего...» Я даже составил маленький богословский труд на основе этих документов. И мы такую формулировку выработали для поминовения: «и отца нашего, Игумена святыя обители сея...»

Спустя несколько лет эта поправка официально подтвердилась тем, что Архиерейский собор Русской Православной Церкви отменил сан игумена как иерархическую награду и установил Игуменство как должность руководителя монастыря. И в один из своих Первосвятительских визитов Святейший Патриарх Кирилл назначил и поставил Вас Игуменом нашего монастыря.

***

Мы пришли сюда учиться быть христианами.

Для каждого из нас жизнь продолжается. И мы только должны стать теми, кем нас Господь нарёк. Мы должны научиться быть единой братской христианской семьёй. А в каждой семье есть отец и есть дети.

И мы надеемся, что Вы ещё многие лета будете нам отцом здесь на святой Валаамской земле!».

---

[1] Cовременная практика русских Служебников ещё не знала таких вариантов, когда Игумен монастыря находился в архиерейском сане, и поэтому на Богослужении лишь Патриарха поминали как "Отца нашего", а всех епархиальных архиереев по обычаю — как "Господина".